Стоит его помянуть, как он, разумеется, тут же выбредает из-за разбитой машины, окровавленный, оглушенный, но все еще с винтовкой в руках. Плохо.
«Сне-е-ейк!» – устало кричит Ликвид. Идет он медленно и неровно, но цель его очевидна: убивать. Беспомощная пара отчаянно пытается выбраться из-под джипа. Остановившись в паре шагов от них, Ликвид поднимает винтовку и целится в Снейка. Он покачивается, снова слабо восклицая: «Снейк!» Музыка достигает крещендо, и он вроде бы уже готов нажать на спусковой крючок, но… у знакомого булькающего звука на сей счет иное мнение.
Это FoxDie.
Ликвид падает на колени, успев лишь пробормотать: «Fox?..» Снейк заканчивает фразу за него: «Die…» Сумасшедший блондин падает в снег, в последний раз отчаянно и бессмысленно протягивая руку к Снейку, а потом умирает. Игрок испытывает облегчение – наконец-то за ним больше никто не охотится.
В повисшей тишине Снейк невольно задается вопросом, что означает смерть Ликвида для него самого. Убил его вирус, а близнецы – генетические копии друг друга, так что…
«Не… не говори этого, Снейк», – предупреждает его Мэрил.
Как по заказу, звонок от Кэмпбелла подвязывает оставшиеся сюжетные хвосты. Ему удалось связаться с президентом, и министра обороны арестовали. По словам полковника, создание «Метал гира» и вся эта история с террористами – на совести сугубо Джима Хаусмана; он действовал в одиночку, без ведома президента. Вокруг по-прежнему тихо, бомбы не спешат сыпаться на базу – Снейк интересуется почему. Оказывается, приказ успели отменить.
«Вашингтон не настолько глуп, чтобы прикрывать пару секретов ядерными бомбами», – говорит Кэмпбелл.
«Не уверен», – отвечает Снейк.
Официальная легенда будет состоять в том, что Снейк и Мэрилл сорвались на джипе в океан и утонули.
Оказывается, команда поддержки при помощи спутника отыскала в пещере под соседними утесами снегоход, так что дуэту будет на чем уехать. Неподалеку на острове их ждет вертолет, а добраться до него по аляскинскому льду будет не так и сложно. Кэмпбелл благодарит Снейка за то, что тот спас Мэрил и мир, а Снейк в ответ просит помочь Хэлу Эммериху, все еще запертому на базе. Что до самого полковника, он сохранил копию всего, что говорила Мэй Лин, и это должно защитить всех хороших ребят. Довольно остроумный способ включить игровые сохранения в ткань самого повествования.
Но у Снейка все еще остается вопрос: а что с FoxDie? Кэмпбелл отвечает, что Наоми хочет обсудить это с ним лично, и через секунду на экране «Кодека» загорается ее лицо. Первым делом она говорит, что ей уже известно о том, как Фрэнк Йегер пожертвовал собой в битве с «Метал гиром».
«Мне жаль… – говорит Снейк. – Но он просил передать тебе свои последние слова. Забудь о нем… и живи дальше».
«Фрэнки так и сказал?..»
«Ага. И еще сказал… что всегда будет тебя любить… Наоми… твой брат только что спас тебя… меня… и весь мир. В это противостояние он вложил все силы, что только у него были».
«Может… может, теперь он наконец-то обретет покой, – дрожащим голосом говорит она. – Он перестал быть мне братом… С тех пор, как вы с ним схватились в Занзибарии, он… будто призраком стал. – Наоми закрывает глаза. – Призраком, искавшим, где бы упокоиться… – она начинает плакать».
«Наоми… – Снейку все еще нужен ответ. – Ликвида тоже убил FoxDie. А я? Когда мой черед?»
«Решать тебе».
«В смысле?»
«Все умирают, когда приходит срок».
«Да… так когда же мой»? – не без раздражения уточняет Снейк.
«Тебе решать, на что потратить то время, что тебе осталось. Живи, Снейк. Больше ничего не могу сказать», – звонок завершается. Эту карту Кодзима не раскрывает.
Снейк и Мэрил уходят от места катастрофы и вместе спускаются по утесу, а на фоне Наоми рассказывает, чему вся эта история ее научила. Пусть судьба человека и записана в его ДНК – этим жизнь не ограничивается. Она думала, что поймет свой жизненный путь, когда разберется в своем происхождении, семье и генах, но ошибалась. Ничего она не поняла.
«Это как с генно-модифицированными солдатами… можно ввести в человека нужную генетическую информацию, но… это не сделает его идеальным солдатом. Максимум, что можно сказать про ДНК, – что она определяет потенциальные сильные стороны человека… его потенциальную судьбу. – Камера отъезжает и показывает нам общий план – тело Ликвида Снейка на снегу. – Но нельзя приковывать себя к судьбе… нельзя, чтобы гены тобой управляли. – Мы слышим зловещий бой барабана, и тело Ликвида будто намекает нам на несказанные Наоми слова: „Иначе закончишь как он“; она продолжает: – Человек волен выбирать, как ему жить. Снейк… неважно, попадешь ли ты под действие FoxDie. Важно, чтобы ты выбрал… жизнь… и жил! Верно же, Снейк? Не волнуйся… я тоже выберу жизнь. Раньше я постоянно искала причину жить. Но отныне… буду жить… просто так».
Простая и вдохновляющая мысль. Те из нас, кто слишком зацикливается на своем наследии – и всем, что к нему прилагается, – становятся мрачными фаталистами, которыми легко манипулировать. Но ответ прост: нужно перешагнуть через животные инстинкты. Судьбу, навязанную нам генетикой, можно отвергнуть, найти иную идентичность – и обрести свободу.
Пока Снейк и Мэрил идут по мирному заснеженному пейзажу, а игрок проникается посланием, Наоми продолжает свою речь:
«Гены позволяют нам передать детям свои надежды на будущее и мечты о нем. Жизнь – это связь с будущим. Так она устроена. Любя друг друга… и обучая… вот как мы меняем мир. Я наконец-то это поняла. Подлинный смысл жизни… Спасибо, Снейк».
Без сомнения, Кодзима хотел, чтобы этот посыл срезонировал с молодыми людьми, играющими в его игру. События, происходившие со Снейком на Шэдоу-Мозесе, организованы так, чтобы удовлетворить все наши фантазии – будь то фантазии сексуальные или о насилии, но в процессе нам открывается их глубинный смысл. Снейк с радостью берется за привлекательную миссию, потому что его ведут инстинкты – и приводят к беде: террористы использовали его, чтобы запустить «Метал гир», а правительство – чтобы спрятать концы в воду и добыть диск с данными тестов. Если бы он во все это не ввязался, террористы оказались бы бессильны, а правительству самому пришлось бы разбираться со своим грязным бельем. Он вообще вернулся из отставки только из-за жажды адреналина – захотел опять посмотреть смерти в лицо.
Хидео Кодзима и Едзи Синкава создали мир, который на поверхности показывает нам крутую и увлекательную шпионскую историю, но в глубине скрывает гораздо более интеллектуальный комментарий. Да, в начале игры можно глазеть на то, как Мэрил выполняет упражнения в одном белье. И в туалет за ней можно забежать так, чтобы поймать ее без штанов. Можно пялиться на нее, заставляя краснеть. Нас окружают красивые женщины, с которыми можно флиртовать, и яркие злодеи, которых можно убивать. И на случай, если игроку неловко их всех объективировать, Снейк сам пялится на зад Мэрил, когда она убегает, и постоянно с ней флиртует. Он подхватывает наши инстинкты, а мы – его. А потом повествование становится серьезным. Нелестная сторона наших инстинктов оказывается не достоинством, а бедой – вплоть до того, что именно жажда отомстить за Мэрил заставляет Снейка слушаться приказов. Свой первый реальный выбор Снейк может сделать только теперь, когда операция закончена, а ему открыта новая жизнь. Может, сам Солид Снейк и не способен завести детей из-за генетических модификаций, но большинство игроков – способны, а семейные узы и любовь, по словам Наоми, существуют, чтобы научить нас ответственности, заботе и позволить передать свои надежды и мечты следующему поколению.
НО ОТВЕТ ПРОСТ: НУЖНО ПЕРЕШАГНУТЬ ЧЕРЕЗ ЖИВОТНЫЕ ИНСТИНКТЫ. СУДЬБУ, НАВЯЗАННУЮ НАМ ГЕНЕТИКОЙ, МОЖНО ОТВЕРГНУТЬ, НАЙТИ ИНУЮ ИДЕНТИЧНОСТЬ – И ОБРЕСТИ СВОБОДУ.
Тем временем наши герои добираются до снегохода и выкатывают его из пещеры. Снейк садится за руль, Мэрил – за ним. Она нащупывает в снегоходе бандану и показывает товарищу; ткань качается на ветру.
«Давай оставим ее себе. На память», – предлагает он.
«О чем? Об успешной операции? Или нашей первой встрече?»
«О том, как надо жить. Раньше… я жил только ради себя. Меня волновало одно выживание».
«Не только тебя. Все такие».
«Я чувствовал, что живу, только когда заглядывал смерти в лицо, – уточняет Снейк. – Не знаю… может, такая у меня наследственность».
«А что теперь? – Мэрил перегибается через его плечо, всматриваясь Снейку в лицо. – Какое будущее готовят тебе гены теперь?»
«Может, пора пожить ради кого-то еще».
«Кого-то еще?»
«Ага… – он оборачивается. – Кого-то вроде тебя, например… может, это и есть настоящая жизнь».
Начинает играть красивая фортепианная мелодия. Занимающийся рассвет раскрашивает тонкие облака на прекрасном нежно-сиреневом небе. Горизонт ясен, на нем лишь надежды, и первые лучи солнца согревают камни утеса, на котором стоит снегоход. Мы крупным планом видим Мэрил: она нежно смотрит на Снейка. Потом откидывается на спинку сиденья.
«Итак… куда едем, Снейк?»
«Дэвид. Меня зовут Дэвид», – эта фраза может шокировать игрока, ведь и Грей Фокс, и Ликвид Снейк говорили, что имени у него нет, да и сам он, когда Мэрил спрашивала его про имя после драки с Мантисом, отвечал, что на поле боя имена не нужны. Но теперь, когда мы видим, что имя у нашего героя все-таки есть, он сразу становится для нас человечнее, ему легче посочувствовать.
«Ладно… – хихикает Мэрил. – Куда, Дэвид?»
«Гм. Думаю, пора нам поискать новый путь в жизни».
«Новый путь?»
«Новую цель».
«А отыщем?»
«Отыщем. Я уверен», – важно, что они говорят об этом во множественном числе.
Мэрил замечает животное с детенышем и спрашивает, что это за зверь; Снейк отвечает, что это карибу, и делится кое-какими фактами про этот вид оленей. Алеуты полагают их символом жизни… а весна скоро подарит новую жизнь всему вокруг.
«Я долго здесь прожил… – говорит он. – Но никогда еще Аляска не была так красива. Небо… море… карибу… а главное… ты».