Они исчезли
5.1.
Я проснулась еще затемно от внезапно пришедшей тревоги. Несмотря на прохладу, сорочка липла к телу, покрытому холодным потом. Сердце колотилось, страх давил на виски. Что-то случилось. Захотелось зажечь лампу и разогнать тьму, но было жутко даже пошевелиться.
За окном сверкнуло, на секунду озарив комнату белым светом, и следом раздался оглушительный громовой раскат. Налетевший порыв ветра ударил в стекло, захлопал раскрытыми ставнями. С Той Стороны надвигалась гроза.
Некоторое время я лежала и слушала, как ветер завывает снаружи, а старый дом, будто тоже разбуженный непогодой, поскрипывает, трещит, вздыхает и стонет. Потом хлынул ливень с градом, загрохотал по крыше и подоконникам, и наконец непонятная скованность отпустила. Я встала с кровати и выглянула в окно.
Там была тьма, изредка прорезаемая вспышками молний, и тогда можно было увидеть, как крупные градины бьют по траве и розовым кустам, ломая хрупкие ветви. Фредерику завтра прибавится работы – непросто будет вернуть саду хотя бы подобие былой красоты.
Вздрогнув, когда вновь прогремел гром, я зажгла лампу, надела старомодное домашнее платье и решила выйти посмотреть, все ли в порядке. Наверняка гроза всех перебудила…
– Фрида! – вскрикнула я вслух и поспешно выскочила из спальни.
Должно быть, у нее сейчас истерика. Следовало бы отправить Аманду узнать, не нужна ли помощь. Нет, она наверняка растеряется, лучше сходить самой.
Из флигеля, где я жила и работала, можно было попасть только на первый этаж. Чтобы подняться на второй, пришлось миновать комнаты прислуги и пройти через холл. По пути мне встретились все обитатели гостиницы. Повар, официантка и Фредерик сидели в малой гостиной, которой давно пользовался только персонал, и при виде меня сообщили, что в нежилых номерах ставни заперты, а беспокоить постояльцев они боятся.
На вопрос, не звал ли кого-нибудь господин Йессен и не доносился ли шум из его комнат, мне ответили, что у губернатора тихо и свет не горит. Это показалось странным – пусть даже сам господин Йессен спал, как убитый, но пугливую Фриду гром и молнии непременно потревожили бы.
Почти бегом я влетела в холл, где Аманда разжигала камин, и едва не столкнулась с Евгением. Он выглядел немного взволнованным и хотел было что-то сказать, но я его остановила.
– После, прошу! Мне необходимо срочно проверить, все ли хорошо с Фридой Йессен.
– Позвольте мне вас проводить, – отозвался он, окинув меня внимательным взглядом.
Немного помявшись, я разрешила: кто знает, не бьется ли она в припадке, и тогда не помешает физическая сила. Но, возможно, губернатор дал ей какие-нибудь успокоительные капли. Должны же у них быть при себе подобные средства. Что если Фрида просто-напросто спит под их воздействием, и я зря потревожу ее отца?
“Отца, который собрался принести ее в жертву, – поправила я себя мысленно и решительно зашагала вверх по лестнице. – Нет уж, пойду. И все проверю. Не выставит же он меня за дверь, в конце концов!”
– Уна? Что происходит? – спросил Ларс, встречая нас на верхнем пролете.
– Просто гроза, волноваться не о чем, – выпалила я, не останавливаясь. – А я хочу проверить дом, потому тороплюсь. Возвращайтесь к себе, скоро она пройдет.
Проходя мимо, я успела заметить на его лице недоверчивое выражение, но решила объясниться позже. С кем-кем, а с Ларсом уж точно ничего не случится, и его громом с молниями не напугать.
В коридоре мы встретили встревоженную Ханну с кое-как прибранными волосами, в наспех застегнутом домашнем платье, и Эмиля, который только-только успел выйти из комнаты и пока озирался, оценивая обстановку. Завидев нас, актриса бросилась навстречу.
– Уна! Как хорошо, что вы пришли! Я беспокоюсь за малышку, такая страшная гроза… А у них совсем тихо, я постояла у двери немного – ни шороха. Вам это не кажется странным?
– Верно, девочка должна была проснуться, – произнес Эмиль, и все посмотрели на дверь Йессенов. – Пусть она не расплакалась, но почему они даже свет не зажгли? Мой номер по соседству, и я точно видел, у них темно.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как подойти и постучаться. Ответом была все та же тишина, если не считать грохота грозы снаружи. Я постучала еще, потом громче, окликнула губернатора по имени, но мне так и не ответили.
– По-моему, стоит туда заглянуть, – предложил Евгений и добавил, поймав мой изумленный взгляд: – Понимаю, это неприлично, но что если с ними и вправду что-то случилось? Если вам неловко, позвольте, это сделаю я.
– Нет. Я должна сама, – пробормотала я и взялась за ручку. – Только, пожалуйста, оставайтесь рядом на всякий случай.
Дверь оказалась заперта. Ларс бегом отправился вниз и вскоре вернулся в сопровождении перепуганной Аманды. Она принесла ключи, я вошла и мгновенно почувствовала, что номер пуст. Безо всякого смущения заглянула в спальню Фриды – кажется, она даже не ложилась, кровать оставалась убранной. И вообще в комнате царил полный порядок, будто в нее не заходили с тех пор, как горничная прибиралась с утра.
У губернатора кровать тоже была застелена, но, в отличие от первой спальни, здесь оказался совершеннейший бардак. На полу распластался открытый чемодан, из которого бесстыдно вываливались кальсоны и сорочка. Другие вещи лежали рядом, свешивались с кровати и даже, смятые комом, валялись в углу. Все говорило о поспешных сборах.
– Госпожа Соммер, что же это? – едва не плача, пролепетала Аманда. Я и не заметила, как она вошла.
– Успокойся, я во всем разберусь, – сказала я, устало потирая висок. Лгать нехорошо, но утешать ее было недосуг. – Ты обязана держать себя в руках, чтобы не нервировать других наших гостей. Иди вниз и вели подать нам ромашковый чай.
Когда она ушла, я с трудом поборола желание запереться изнутри и тем избавить себя от необходимости что-либо объяснять. Мне нужно основательно подумать. Принять взвешенное и мудрое решение. Но снаружи раздавались взволнованные голоса – они не уйдут, пока не узнают, что произошло.
– Уна? С вами все в порядке? – крикнул Евгений, и его тень протянулась в ярком прямоугольнике света на полу. – Я вхожу!
Звук его шагов потонул в раскате грома, и ветер швырнул капли дождя в стекло. Град кончился, но ливень сек по косой, непроницаемой стеной мелькнув во вспышке молнии. Огонек лампы дрожал, заставляя тени плясать, и я поняла, что у меня трясутся руки.
– Уна, – Евгений забрал лампу, и показалось, что сейчас он обнимет меня. Но он лишь осторожно положил ладонь мне на плечо. – На вас лица нет. Идемте отсюда, выпьем чего-нибудь и все обсудим.
Его голос звучал так уверенно и так ласково, что захотелось поверить: стоит только рассказать о своей беде, и Евгений непременно все уладит. Но рассудком я понимала, что причина такого его спокойствия в недостаточной осведомленности. Разбираться придется мне самой, и помощи не будет.
– Да, вы правы. Здесь нам больше делать нечего. Вернемся вниз, Аманда уже приготовила чай.
Покинув номер, я заперла дверь и пригласила постояльцев в холл. Мы расселись у камина, и выжидающие взгляды устремились в мою сторону.
– Господа, нам всем следует успокоиться, – произнесла я как можно увереннее. – Произошло недоразумение, и завтра утром я все улажу. Господин Йессен и Фрида решили покинуть гостиницу, но не сочли нужным нас предупредить, поэтому…
– Они отправились за реку? – бесцеремонно перебил меня Ларс. Я замолчала. – Бросьте, к чему вам это скрывать теперь? Тем более, ваше молчание может стоить кому-то жизни.
– Вероятно, он попытался, – в самом деле, к чему лгать, он все одно догадался. – Но вам не стоит беспокоиться – я отправлюсь на поиски, как только начнет светать. Если они сами не возвратятся к тому времени.
– Уна, я хотел вам кое о чем сказать перед тем, как началась вся эта суматоха, – вмешался Евгений. – Сегодня я очень поздно лег спать, проявлял снимки.
– Вы что-то слышали? – переспросила Ханна.
– Нет, но я видел кое-что. За рекой над горами стояло зарево. Очень похожее на северное сияние, но в багровых тонах. Это было задолго после полуночи, но до грозы – она меня разбудила, а спать я лег, когда сияние закончилось…
– Они там, – с уверенностью сказал Ларс. – Уна, вам известно хоть что-нибудь? Я же вижу, вы что-то знаете. Расскажите, не время хранить чужие тайны. Куда, по-вашему, они могли пойти?
– Аскестен.
Эмиль с Ларсом переглянулись. Ханна смотрела на меня с любопытством – как ни странно, она явно не слышала легенду о горе, исполняющей желания. Не всякие, но самые заветные, важные, выстраданные. Ради которых просители готовы были рисковать жизнью, пытаясь дойти до вершины. И за которые заплатят чем-то не менее ценным.
Я рассказала об Аскестене Ханне и Евгению, не упомянув, что сама несколько раз водила туда людей. Об этом знал только Ларс, но он не имел обыкновения болтать лишнего. И о том, что так и не слышала, исполнились ли их мечты, я тоже промолчала – сейчас это не имело значения.
– Зря вы не предупредили меня в тот же час, как он попросил вас стать проводником, – укорил Ларс. Его лицо было бледным и очень серьезным. – Я бы проследил, чтобы его превосходительство не покидал этот дом без присмотра.
Теперь настал мой черед удивляться. Ларс пояснил, что ему, разумеется, известно, как выглядит глава губернии, в которой ему приходится работать.
– Если я не найду его, будет страшный скандал. Или еще хуже – нас всех обвинят в уголовщине, – он покачал головой, скорбно поджав губы. – И как, интересно, он смог отыскать провожатого? Уму непостижимо!
– Он никого не нашел, отправился вдвоем с дочерью, – бросила я зло. – Ни один из нас не согласился бы на такое, ни за какие деньги. Тем более что на Аскестен давно никто не водит… Неважно. Но вам нельзя идти, да и незачем, вы их не найдете. А сегодня и вовсе невозможно, неужели не видите? Она злится.
– Прекратите говорить о заражении как о живом существе! – взвился ревизор, но сделал глубокий вдох, выдохнул и добавил гораздо спокойнее. – Я искренне ценю вашу заботу, Уна, но я пойду. Это мой долг, и спорить просто-напросто не о чем. К тому же о заражении я знаю не меньше вашего и бывал там не раз. И возвращался живым, даже когда оно было в фазе сверхактивности, как сегодня.
Искоса взглянув на твердолобого упрямца, я поняла, что он не отступит. Несмотря на страх – как бы Ларс ни скрывал его внешне, но я чуяла. Тонкий, едва уловимый запах, исходивший от липковатой холодной кожи. Пульсация жилки на шее. Напряжение нервов, звенящее, тянущее, почти до предела… Когда Та Сторона беспокоилась, мои чувства сильно обострялись. Но об этом Ларс не знал, ведь я никому никогда не рассказывала.
– Пойду я, – голос раздался веско и гулко, и все притихли, будто ожидая команд. – Это не обсуждается. Вы, Ларс, дороги туда не найдете, но даже если доберетесь, спасать будет уже некого. Как и говорила, выхожу на рассвете. Если за день не обернусь – не беспокойтесь, путь неблизкий.
– Я с вами, – неожиданно отозвался Евгений. – Вы обещали, что отведете меня на Ту Сторону в любой момент, когда пожелаю. Я хочу сегодня.
5.2.
– Позвольте спросить еще раз: вы отдаете себе отчет в том, насколько серьезно рискуете? – спросила я, когда оба моих спутника вернулись в холл. – Решительно не понимаю, зачем вам это. Вам обоим. Одной мне было бы гораздо безопаснее. И гораздо больше шансов найти их.
– Вы же сами не раз утверждали, что если город пропускает кого-то, значит так нужно. Я приехал с единственной целью – попасть на Ту Сторону. Выходит, раз мне суждено там оказаться, то я должен пойти, а вы – отвести меня. Как и обещали, – в голосе Евгения не звучало ни малейшего страха.
Я окинула его оценивающим взглядом. Ларс снарядил новичка со всей возможной тщательностью и одолжил то, чего не нашлось в его вещах. Поверх высоких сапог были натянуты прочные брезентовые гетры, на куртку наброшен непромокаемый плащ с узкими манжетами. Шляпа с сеткой, такая же, какую ревизор надевал, гоняясь за насекомыми, висела на спине.
– Вы плохо представляете, куда идете, – машинально проговорила я, не сразу поняв, что повторяю эту фразу уже в который раз.
Позади были уговоры, объяснения, просьбы, угрозы – и все тщетно. Я подумывала даже хитростью запереть Евгения в каком-нибудь чулане и распорядиться не выпускать до самого вечера. Увы, неожиданно Ларс поддержал его, вопреки моим просьбам и доводам рассудка. Пришлось сдаться, чтобы более не тратить на ссоры время, каждый час которого мог оказаться решающим…
– Уна, мы напрасно теряем время, – словно услышав мои мысли, сказал Ларс и поправил широкий ремень сумки, перекинутый через плечо. – К тому же здесь жарко во всем этом обмундировании. Все одно вы не в праве принимать решения за нас, так может, пойдемте? За окном совсем рассвело.
Он был прав – чернота безлунной ночи давно сменилась сумерками, но рассветало медленно, будто даже солнце не желало сегодня выходить. Дождь закончился, оставив туманную морось. Погода располагала к долгим беседам у камина с кружкой горячего глинтвейна, но вовсе не к прогулкам. Та Сторона все еще не хотела, чтобы мы тревожили ее.
Вздохнув, я накинула плащ, надела поверх него небольшой рюкзак, переспросила, все ли необходимое взяли, достаточно ли воды и пищи. На Той Стороне встречались ручьи, озера и источники, но я бы предпочла, чтобы мои спутники пили нашу воду, тем более в неблагоприятный для вылазки день.
Правда, запаса скорее всего не хватит. Для восхождения на Аскестен требуются минимум сутки, если идти почти без отдыха и не задержат погода или неожиданные происшествия. Сколько времени займут поиски я даже не загадывала.
– Хорошо. Тогда действительно пора. Поднимемся отсюда вверх по течению: вряд ли господин Йессен и Фрида преодолели реку вплавь, наверняка он умудрился достать что-то в городе.
Мы погрузились в лодку, которую Фредерик подогнал к гостинице, и медленно отплыли, высматривая следы беглецов. Я отметила, что град побил растения с нашей стороны реки, тогда как за нею даже траву не примяло. Значит, гроза началась после того, как губернатор и Фрида переправились, и бушевала лишь над городом, будто стремясь удержать нас в домах.
Долго искать не пришлось – вытащенную на берег лодчонку мы обнаружили, едва миновав поворот на Сёлванд.
– Кажется, это Яна Багге лодка, он вчера проверял русло, – неожиданно заметил Ларс. – И не запер ее. Преступная небрежность.
До сего дня я и не подозревала, насколько он осведомлен в местных делах. А ведь казался таким отстраненным, нарочито безразличным ко всему, что не касалось его лично. И вот он не только вспомнил по имени старого забулдыгу Багге, но, как выяснилось, знает наизусть распорядок осмотра реки.
Заметив мой изумленный взгляд, он слегка изогнул уголок губ в усмешке и развернул лодку к лужайке на Той Стороне, туда, где до нас причаливали губернатор и его дочь. Когда мы подошли к берегу, я велела всем оставаться на местах и даже не касаться земли.
– Мне понадобится некоторое время чтобы осмотреться. А ваше присутствие будет мешать искать, – я задумалась, подбирая слова. – Я хочу попытаться почувствовать чужаков в окрестностях, возможно, найду след.
– Не старайтесь объяснить, нам известно, что у вас особая связь с объектом, – проговорил Ларс, помогая мне сойти на берег. – Только я бы попросил не скрываться из виду надолго, если возможно.
Я ступила на пружинистый дерн, в шелковую на вид, но жесткую, колючую, еще мокрую от дождя траву, опутавшую ноги. Подол моего дорожного платья тут же напитался влагой, и я пожалела, что не стала надевать штаны – в мужской одежде неловко показываться на людях, но сейчас было не самое подходящее время, чтобы заботиться о приличиях.
Стоило чуть отдалиться от реки – и Та Сторона окружила чем-то бестелесным, неощутимым кожей, невидимым и неразличимым на слух, но отчетливым, плотным до духоты, вызывавшим зудящее напряжение в нервах. Мы прислушивались друг к другу, привыкали, настраивались. Я стояла, всматриваясь в туман, ожидая, пустит ли, пока напряжение не отступило, оставив ощущение множества глаз, наблюдавших за мною.
Тогда я отошла еще дальше, туда, где узкая полоса травы сменялась зарослями дикой вишни и ежевики, закрыла глаза и позволила сознанию выйти за границы рассудка, полагаясь на особое чутье. Это было невозможно объяснить, я и сама не понимала, каким шестым чувством слышала Ту Сторону. Был ли в городе кто-то еще, наделенный этим даром? Если и был, то держал свое умение в тайне.
Обычно присутствие чего-то из внешнего мира воспринималось особенно ярко, даже если это всего лишь оброненный кем-то предмет. Людей же я чуяла на весьма больших расстояниях, но сейчас не различила ни отголоска, ни малейшего признака, будто никто кроме нас давно сюда не ходил.
Зато было кое-что другое. Та Сторона кишела жизнью, и далеко не всех населявших ее существ можно было увидеть при помощи нормального зрения. Большая часть из них относилась к чужакам равнодушно, как животные в обычных лесах, стараясь скрыться прежде, чем их заметят. Но иногда встречалось нечто враждебное, чего лучше избегать. Я не знала наверняка, что это, но сегодня его было слишком много. Тут и там на нашем пути словно горели тревожные маячки: осторожно, угроза. Сюда дороги нет. Уходите.
Я глубоко вдохнула холодный, пахнувший мхом и прелью воздух и обернулась. Мои попутчики послушно сидели в лодке и смотрели на меня: Ларс – нахмурившись, Евгений – с живым любопытством. Поймав мой взгляд, он улыбнулся, только что рукой не помахал.
Приглядевшись, я поняла, что ему не терпится тронуться в путь. Для него вылазка сюда – захватывающее приключение, все мои предостережения он явно не принял всерьез. Беда дело. Придется следить за каждым его шагом, ведь если с ним случится что-то плохое, я никогда себе не прощу…
Нет, нельзя. Не стоит думать о подобном здесь, на Той Стороне, здесь вообще не надо ни о чем думать, просто делать то, зачем пришли, аккуратно, спокойно и внимательно. Осмотреться. Наметить дорогу. Добраться до первого привала и проделать все сызнова.
Я жестом велела мужчинам сойти на берег, и они тут же выбрались и вытащили лодку. Молча подошли и остановились, ожидая, что я скажу. Ларс не рвался вперед, не спорил – быть может, он и впрямь будет меня слушать и не наделает глупостей.
– Идем след в след, до леса, а там вдоль опушки, – объясняла я, искоса поглядывая на Евгения. В глазах его разгорался азарт, и мне это совершенно не нравилось. – Ларс, вы первый, надеюсь, справитесь, вы же бывали здесь прежде. Торопиться не нужно, заметите что-то хоть сколь-нибудь необычное – сообщайте мне. Евгений, вы за ним, а я последней. Если почувствуете себя неважно, сразу же скажите об этом.
– Простите, но не лучше ли мне идти замыкающим? – возразил он.
– Задумали геройствовать? – хмыкнул Ларс в ответ. – Бросьте. Герои на зараженной территории долго не живут. А за Уну не бойтесь, из всех нас она в наибольшей безопасности. Вперед.
Он развернулся, обогнул переплетение колючих лиан и неторопливо зашагал к высокой сосне, выбранной ориентиром. Евгений двинулся следом, с любопытством озираясь. Я хотела было предупредить, что ничего особенного он не увидит и лучше бы смотрел под ноги, но не стала – скоро устанет, и самому надоест.
Между нами и раскидистой кроной, дымчато-зелеными ветвями простиравшейся над подлеском, лежала ровная поляна, покрытая реденькой травой. Из тумана тут и там выглядывали тонкие деревца с потемневшими стволами и влажно лоснящимися листьями. Стояла неподвижная тишина, будто лес и берег накрыло огромным пуховым одеялом.
Ларс отмерял каждый шаг с привычной осторожностью, не отвлекавшей и не замедлявшей его. Евгений старался приноровиться, но то и дело оглядывался, чтобы удостовериться, все ли со мной в порядке. Я улыбалась в ответ – что тут поделаешь. Если начистоту, его забота была даже приятна.
В нескольких шагах от места я почувствовала чье-то присутствие. Нечто живое, не злое, находилось там, нисколько нами не интересуясь. Я велела остановиться, разыскала подходящий обломок ветки, размахнулась и бросила, целясь в крону.
С нижних ветвей вспорхнула мохнатая грузная тень, распластала крылья и бесшумно полетела в нашу сторону. Неуловимым движением Ларс выхватил револьвер. Птица пронеслась мимо и скрылась в тумане. Ларс вернул оружие в кобуру.
– Похожа на сову, – прокомментировал Евгений, вглядываясь в затянутый дымкой лес. – Почему вы собирались стрелять, Ларс? Она опасна?
– Точно не знаю. Это ведь зараженная сова, может уже и не сова вовсе, – он медленно двинулся дальше, добрался до сосны и остановился, с видимым удовольствием сбрасывая ношу с плеч. Я присела, подстелив плащ, и мужчины устроились рядом. – Когда случилось магическое вмешательство, все существа вокруг подверглись его воздействию так или иначе. Некоторые не выжили – интересно, что в первую очередь исчезли крупные хищники. Другие… изменились. Так что не позволяйте себе обманываться, мой друг: здесь все чужое, даже если сохранило привычные очертания.
– А люди? Тоже чужие?
– Вы имеете в виду жителей Сёлванда? – переспросил Ларс и покосился на меня. – На этот счет существуют разные мнения, но человек все-таки устроен сложнее, чем сова.
– Но вы же наверняка имеете собственное мнение на этот счет, – не унимался Евгений. Я не понимала, зачем понадобилось затевать этот разговор именно сейчас. Ларс, напротив, удивлен вовсе не был. Скорее, давно ждал, когда Евгений захочет поговорить, я отчетливо чувствовала это. – Жители Сёлванда, которые не стареют, не умирают от болезней, владеют телекинезом и бог его знает, чем еще – как сильно Та Сторона изменила их? А нас? Может, она меняет нас прямо сейчас? Может, мы уже другие?
Ларса передернуло. Сдержав недовольную гримасу, он настоятельно рекомендовал воздержаться от таких предположений. Тем более здесь.
– Ох, Ларс, ну почему вы до сих пор так враждебны? Если подумать, вы живете в комнате, окна которой выходят на Ту Сторону, уже много недель. Не подхватили ли и вы так называемое заражение?
Я откровенно веселилась, говоря это, Евгений тоже улыбался, но Ларсу было не смешно. Он обжег меня ледяным взглядом исподлобья, прервав смех.
– О нет, моя дорогая. Я очень тщательно за собой слежу. Не подхватил, более того, собираюсь рано или поздно отбыть домой без малейших признаков.
– Уверены? – спросил Евгений, посмотрев на него пристально.
– Абсолютно! – отрезал Ларс.
Встретился со мной глазами, приподнял бровь вопросительно – не засиделись ли. Я спохватилась, поднялась с места и принялась искать новый ориентир. Расслабляться не стоило. Та Сторона умела отвлекать.
5.3.
Пока было возможно, мы предпочитали обходить густые заросли и продвигались вдоль опушки. Туман понемногу рассеивался, только между деревьями и в низинах все еще тянулся слоями, словно дым. К полудню должно совсем проясниться, идти станет легче, но мы не могли себе позволить ждать.
Так и шли от одного приметного ориентира к другому, неторопливо, молча и сосредоточенно. От высокой сосны – к замшелому валуну, под которым свили гнездо полупрозрачные длинные слизни. При взгляде на них Ларс не захотел задерживаться ни минуты, и мы последовали дальше, до высоких кустов, оплетенных вьюнком и лианами. От зарослей – к одинокому сухому дереву с выжженной сердцевиной, расколотому молнией.
На последнем отрезке пути я кое-что почувствовала. Где-то далеко впереди, в глубине леса, скрывалось нечто чужеродное, быть может, оставленное господином Йессеном. Прислушиваясь к своим ощущениям, я увидела, что и Евгений пристально смотрит в ту же сторону.
– Вы что-то увидели? – спросила удивленно, и он кивнул в ответ.
– Вон там, между деревьями. Туман как будто плотнее и клубится. Там что-то есть или мне мерещится?
– И правда! – воскликнул Ларс. – Вы весьма наблюдательны для новичка. Я бы предпочел обойти это место как можно дальше.
– Не беспокойтесь. Всего лишь теплое место. Они возникают время от времени – земля нагревается по неведомым причинам, но больше ничего странного не происходит, – ответила я. – Если бы оно попалось нам вечером, могли бы заночевать.
– Ну уж нет, наверняка туда приходят погреться какие-нибудь твари! Не хотел бы я, чтобы одна из них заявилась, пока мы спим, – возразил Евгений, продолжая всматриваться в чащу.
– Они не приходят, если место занято, – ответила я, ловя неясный сигнал забытой кем-то вещи. – И вообще, я не стала бы подвергать вас опасности. Не думайте о тварях, успокойтесь, Та Сторона суету не любит. Сосредоточьтесь на том, что вы ищете, это поможет правильно настроиться.
Улыбка застыла на его лице, но он ничего не ответил. Развернулся и молча продолжил путь, даже по сторонам больше не оглядывался. Обиделся, что я назвала его суетливым? Стараясь не отвлекаться, я решила извиниться потом, когда вернемся. Сразу за все, что произойдет за время нашей вылазки.
Мы добрались до намеченной вешки, и я решила идти по следу беглецов. В том, что это именно он, сомнений почти не было: сюда давно никто не ходил, особенно из приезжих. Местные же слишком внимательны, чтобы потерять что-то в лесу Той Стороны. Пришло время свернуть и углубиться в чащу.
– Не нравится мне этот лес, – возразил Ларс. – Я бы предпочел двигаться вдоль него, пока не найдем относительно чистый проход.
Его самообладанию можно было только позавидовать: ни в интонациях, ни в голосе, ни в движениях или выражении лица не промелькнуло и тени беспокойства. Но я будто наяву слышала, как каждый его нерв звенит от напряжения. А в кобуре на поясе у него висел револьвер. Опасное сочетание.
Я перевела глаза на Евгения, невозмутимо наблюдавшего за нами. Немногим лучше. Жажда действия, азарт, предвкушение, тревога – он едва справлялся с собой. Для сущностей, обитавших в этих краях, это было равносильно тому, как если бы он звал их, крича во весь голос.
Рядом с ними двумя, горевшими эмоциями словно факелы в ночи, я стояла у кромки леса и чувствовала, как где-то там все затаилось, прислушиваясь. Но это пока. Быть может, совсем скоро оно устремится нам навстречу.
– Я знаю, что нужно делать. Гораздо лучше вас. Поэтому если хотите добраться невредимым, придется поверить, раз вы не имели возможности проверить это.
– Позвольте, но вы сами не давали такой возможности! Я не единожды просил вас быть моим проводником и получал категорический отказ. А теперь вы утверждаете, что сделаете это с легкостью.
– В самом деле, Уна, вы же здесь как рыба в воде. Тогда почему отказывались помочь, например, господину ревизору? – вмешался Евгений. Кажется, он действительно был обижен на меня.
– Потому что не хотела. Разве этой причины недостаточно? Но стоит ли сейчас из-за этого ссориться? Мы на Той Стороне, и я вас веду, как и просили, – я говорила спокойно, размеренно, пытаясь голосом развеять возникшее напряжение. – Ларс?
Услышав свое имя, он повернулся и встретился со мной глазами. Я поймала его внимание, словно невидимыми пальцами ухватилась. Погружаясь в сознание, гася волны раздражения. Ларс чувствовал это. Глаза его округлились, он попытался разорвать связь, но я держала крепко.
– Поверьте мне на слово: у нас ничего не выйдет, если вы не успокоите свои мысли. Оружие вам не поможет. Расслабьтесь. Думайте о чем-нибудь умиротворяющем.
– Я понял, – произнес он непослушными губами. – Прекратите.
Я медленно отпустила его. К чести Ларса, он мгновенно взял себя в руки, только зажмурился и встряхнул головой, отгоняя морок. Эмоции его теперь были приглушенными, словно под действием сильного успокоительного – осталась разве что едва уловимая злость на меня.
– Никогда. Не делайте. Так. Если хотите, чтобы мы друг другу доверяли, не смейте больше так делать, – процедил он сквозь зубы.
Мне и самой были отвратительны подобные уловки, но я опасалась этого человека. Лучше было сразу продемонстрировать свою силу. Доверять он мне никогда не будет, что бы ни говорил, так пусть хотя бы побаивается.
– Что вы сделали, Уна? – мягко спросил Евгений.
Вздрогнув от звука его голоса, я потупилась. Внушать страх ему мне вовсе не хотелось.
– Ничего особенного. Всего лишь призвала господина ревизора к порядку. Я вам позже все объясню, если пожелаете, а сейчас давайте вернемся к делу.
Притихший Ларс развернулся и шагнул под сень деревьев. На секунду замер, присматриваясь и оценивая дорогу, потом двинулся вперед, заботясь, чтобы ветви и свисавшие с них лианы не касались его.
Какое-то время мы молча брели по необычайно тихому лесу. Только хрустели под сапогами тонкие ветки да иногда что-то шуршало неподалеку. То ли падали на землю большие, отяжелевшие от влаги листья, то ли какие-то существа прятались в траве, учуяв нас.
Вещица, манившая меня, нашлась довольно скоро. Это была шпилька для волос с прикрепленной к ней желтой шелковой розой. Наверняка ее обронила Фрида и не заметила в темноте. Я попыталась представить, как господин Йессен ведет ее ночью через лес, но не сумела. Неужели все-таки чем-то опоил?
– Это заколка девочки, я видел на ней такие! – Евгений тоже разглядел безделушку. – Не думал, что здесь существуют тропы.
– Встречаются. Но ходить по ним не стоит, – ответила я, жестом веля ему оставаться на месте.
Дороги Той Стороны были проложены не человеком. Одно из правил, написанных кровью первопроходцев, гласило: держись подальше от тропы, особенно если она не походит на звериную. Эта не походила: гладкая, словно вытоптанная тысячами ног, ни травинки, ни камушка, ни выбоины, она так и манила прогуляться. Казалось, ее нарочно подготовили для путников, уставших пробираться через заросший кустарником и колючими лианами лес.
Но куда она вела и откуда – точно никто не знал. Скорее всего к смерти. Однако Фрида и ее отец шли здесь одни, ночью. Я прислушалась: их присутствие по-прежнему не ощущалось. Уверенность, что обоих нет в живых, все крепла, но я пыталась не терять надежды.
– Фрида наверняка огорчилась, потеряв ее, – неожиданно произнес Евгений и прежде, чем я успела отреагировать, сделал несколько решительных шагов к тропе.
– Назад! – крикнула я.
Одновременно Ларс рванулся за ним и схватил за плечо, но было поздно. Что-то проснулось, зашевелилось и лениво, словно нехотя, пришло в движение. Я этого не видела, чувствовала. Мы потревожили обитателя тропы, и он вышел на охоту.
– Замрите. Отступать поздно, – положившись на интуицию, произнесла я негромко и четко. Не зная, с чем именно мы столкнулись, бежать нельзя ни в коем случае. – Не двигайтесь и не шумите, это может его привлечь.
Они застыли, глядя на дорогу перед собою, все такую же чистую и ровную, совершенно безопасную на вид. Наверняка не понимая, что меня так напугало. И я надеялась, что так и не поймут, не заметят, просто подождут немного, а потом про себя посмеются над моею мнительностью.
Таинственное нечто приближалось, набирая скорость, и в сознании пульсировал нарастающий ужас. Я смотрела туда, где тропа исчезала в зарослях, пока не увидела его. И взмолилась про себя, чтобы у моих спутников хватило силы воли оставаться неподвижными.
Оно было почти невидимым, абсолютно прозрачным – лишь колебание воздуха над землей, какое бывает над раскаленной жестяной крышей в жаркий полдень, выдавало его присутствие. А еще звук топота маленьких ног, очень тихий, но при его приближении земля дрожала, будто шел поезд. Множество следов, отдаленно напоминавших оттиски детских ручек с четырьмя пальцами, с пугающей скоростью отпечатывались в пыли, перекрывая друг друга.
Первым его заметил Ларс. К счастью, он не успел еще отойти от моего внушения и воспринял все со спокойным удивлением. Даже не дрогнул, когда нечто поравнялось с ним. Увы, Евгений оказался не готов. Держался он превосходно, только сердце колотилось быстрее обычного, но от волнения забылся и прерывисто вздохнул.
Полоса следов прервалась – тварь почуяла его. Взметнулись облачка пыли – развернулась в его сторону. Евгений затаил дыхание и стоял, словно окаменевший, пока совсем рядом приминалась трава под невидимыми лапами, а я лихорадочно пыталась придумать хоть что-нибудь. Видя, как подобрался Ларс – еще мгновение, и попытается выхватить свой револьвер, и тогда существо наверняка нападет.
Я едва не сорвалась с места, отвлекая его на себя, но в этот миг будто сквозняк пробежал по траве, и вновь на тропе замельтешили следы – оно уходило прочь. Мы смотрели ему вслед еще долго, пока чувство тревоги не унялось.
– Вы раньше встречали что-то подобное? – спросила я Ларса, когда все закончилось. Он пожал плечами.
– Самолично не доводилось. Читал отчеты и пытался разыскать человека, которого утащила такая же дрянь.
– Нашли? – спросил Евгений, украдкой смахивая выступивший на лбу пот.
– Ни следа. Если оно напало на господина губернатора, можно возвращаться. Искать больше не имеет смысла.
Похоже, Ларс воспринял явление, с которым мы столкнулись, как хитроумную ловушку, одно из вредоносных свойств “заражения”. Я могла бы рассказать ему, что здесь, на Той Стороне, возник особенный мир, населенный удивительными созданиями. Они вовсе не пытаются навредить нам, просто живут по своим таинственным законам. Наверняка где-то даже скрывается нечто, наделенное разумом, и наблюдает за нами, как мы за ним…
– Не уверена. Если бы Та Сторона не пропустила, они бы и сюда не добрались, – сказала я, подошла к тропе и подобрала заколку. – Но нам все же следует поискать другую дорогу. Впрочем, вы можете вернуться, если пожелаете: до реки вполне сумеете добраться и в одиночку.