– Телевизора я сегодня не вынесу, – призналась она полным боли шепотом. После вчерашнего вечера ее обычной терпимости как не бывало. Она расклеится и напугает всех. И Майкл передумает насчет их договоренности… Стелла до сих пор не могла поверить, что он не хочет все отменить. Или он начнет ходить вокруг нее на цыпочках, что еще хуже.
– Погоди минутку. – Он достал смартфон из кармана и напечатал что-то на дисплее.
Несколько секунд спустя, музыка стихла.
– Ты велел им выключить? Но разве твои мама и бабушка не расстроятся, что не смогут посмотреть передачу? – Лицо девушки горело от стыда. Она не выносила, когда людям приходилось что-то менять из-за нее.
Он удивленно на нее посмотрел.
– Это же просто телевизор.
– Мне не нравится, когда из-за меня людям приходится изменять своим привычкам.
– Ничего страшного. – Майкл обошел автомобиль, открыл Стелле дверь и протянул руку. – Зайдешь?
Когда маленькая рука Стеллы оказалась у него на ладони, тугой узел напряжения в животе у Майкла ослаб, но чудовищная смесь вины и грусти продолжала поедать его.
Стелла выглядела ужасно. Пучок на голове смещен от центра, неряшливые пряди обрамляли напряженное лицо. Обычно яркие, выразительные глаза помрачнели, опухли, под ними залегли тени. Его сердце упало, как только он понял, что она, должно быть, долго плакала, раз они стали такими. Это он заставил ее плакать.
Это не его Стелла.
Но в этом мягком прикосновении была вся она. Он нежно сжал ее ладонь и повел девушку к крыльцу.
Когда он открыл дверь и приготовился войти, она напряглась и заупрямилась.
– Я забыла взять с собой подарок. «Гугл» говорит, я должна принести что-нибудь. Можно я пойду и…
– Вск в порядке, Стелла. – Он обнял ее за талию и увлек за собой в дом.
Заходя внутрь, она зажмурилась и перевела дыхание. Майкл видел, как она впитывает тишину, позволяет своему телу расслабиться в его руках.
– Ты ведь знаешь, что в любой момент можешь сказать мне, если тебя что-то беспокоит, да? Как телевизор вчера или… клуб на прошлой неделе.
Ее глаза распахнулись, но она посмотрела не на него, а в сторону, снова вдруг напрягшись всем телом.
– Цюань что-то тебе сказал?
Майкл помедлил с ответом. Что-то ему подсказывало, что для нее чрезвычайно важно, чтобы он не знал, поэтому он поступил так, как научился у своего отца, хоть и ненавидел это. Он солгал.
– Только то, что столько людей и шума оказалось для тебя слишком. Почему ты мне не сказала? Надо было сказать.
– Я ведь уже говорила, что не люблю, когда из-за меня люди меняют свои привычки.
– Мы могли бы найти другое занятие, – раздраженно сказал он. Последнее, что он хотел, – это причинять ей боль или неудобства.
– А зачем здесь апельсины? – спросила она, показывая на тарелку возле урны с благовониями и бронзовой статуэткой Будды на столике у входа.
– Не меняй тему.
Она вздохнула.
– Ладно. Это меня смущает. Очень.
Все это самоистязание лишь потому… что ей стыдно признавать – она не такая, как все? Майкл растаял внутри, схватил ее руку и сжал.
– А теперь объяснишь про апельсины?
Майкл улыбнулся ее упрямству.
– Это подношение мертвым. Предполагается, что в загробной жизни они испытывают голод, – сказал он, неловко пожимая плечами. Как человек с научным мировоззрением, она, должно быть, посчитает это глупостью. Он придерживался того же мнения, но бабушка и мама предпочитали делать по-своему.
Легкая улыбка тронула ее губы.
– А другую еду вы им тоже предлагаете? Мне бы надоело все время есть одни фрукты. Как насчет сладостей?
Майкл рассмеялся.
– Хватит с тебя сегодня сладостей.
– А что вы делаете с фруктами, которые поднесли мертвым? Полагаю, они не восстают и не съедают их на самом деле…
– Мы их едим. Я не уверен, сколько именно нужно выждать, но, думаю, как минимум, день.
– Хм. – Она осмотрела статуэтку Будды, склонила голову так, чтобы заглянуть за нее. Судя по выражению лица, она была очарована, и Майкл вспомнил, что Стелла любит фильмы про боевые искусства и сайт «DramaFever»[6]. Она не выглядела снисходительной, не лукавила, ей не было скучно. Она была совсем не похожа на его отца.
– У тебя нет чувства, будто ты попала в декорации азиатской драмы? Это сейчас происходит у тебя в голове? – спросил он.
– Лучше. Это ведь все в реальности. – Она показала на коробку с благовониями, спрятанную позади статуэтки. – Можно я зажгу одно? Покажешь, как это делается? Мне всегда хотелось попробовать.
Майкл потер затылок.
– Вообще-то, я и сам не умею. В смысле, я не помню, в каком порядке зажигать, кланяться и все такое. В детстве я отказывался это делать, и бабушка перестала меня заставлять.
– На это требуется много времени? – спросила Стелла, нахмурившись.
Уголок его губ смущенно приподнялся.
– Нет, не думаю. Давай поздороваемся с мамой и бабушкой, а потом я тебя покормлю. Хорошо?
– Хорошо.
Она последовала за ним через столовую в кухню, где Софи и Иви раскладывали по глубоким мискам рисовую лапшу, нарезанную мяту с латуком и жареную говядину. Похоже, они снова стали разговаривать по-человечески. Судя по тому, что еще вчера они были врагами, а сегодня стали лучшими подругами, это было для них нормально. Бабушка и мама Майкла нарезали горы манго в той части гостиной, где вся семья принимала пищу: строгий обеденный стол был нужен здесь только для вида. На бабушке был ее любимый черный кардиган, а мама надела рождественский свитер, хотя до праздников еще было далеко.
– Привет, Ngoại, Mẹ, – сказал Майкл.
Мама кивнула ему и только потом заметила Стеллу.
– Добро пожаловать снова. Ужин почти готов. Сядем и поедим, а?
Стелла улыбнулась, но при этом крепко сжимала ладонь Майкла.
– Конечно, спасибо. Выглядит чудесно.
– Эти двое – Софи и Иви. Они не близнецы, – сказал Майкл, ведя ее в кухонную зону, заваленную новенькими контейнерами фирмы «Пирекс». – Софи – это вон та, с красной прядью в волосах… боже, когда ты успела? Она дизайнер интерьера, а Иви – физиотерапевт.
– Привет, Стелла, – сказали они хором. Должно быть, мама рассказала им об извинениях Стеллы, потому что создавалось впечатление, будто они хотят все начать с чистого листа.
Стелла легонько махнула им.
– Привет.
– А Энджи здесь? – спросил Майкл.
– Не-а. Опять куча работы, – сказала Иви.
– Это в субботу-то, – добавила Софи с ухмылкой.
– Ведь люди же работают…
– По субботам…
– Постоянно.
Сестры повернулись друг к другу и обменялись понимающими взглядами.
Майкл прошептал Стелле на ухо:
– Они еще в детстве начали заканчивать фразы друг за другом. Я думаю, они не с нашей планеты.
Стеллы губы дрогнули в очередной улыбке, и она прижалась к нему. Бедная скромная девочка. Его семья, наверное, слишком велика для нее, а ведь здесь собрались еще не все. Он крепче сжал ее руку и поборол желание поцеловать ее. Что-то в том, как она повернулась к нему, словно он для нее – безопасное место, удовлетворяло первобытные инстинкты Майкла, о существовании которых он даже не догадывался.
Откашлявшись, он сказал:
– А где Джейни и Мэдди?
– Наверху, делают домашку. Спустятся, когда проголодаются. У них у обеих скоро контрольные.
– Они самые младшие, – пояснил он для Стеллы. – Мэдди совсем еще ребенок. Второй курс в университете Сан-Хосе.
– Я наверняка забуду, кого как зовут. – Стелла выглядела такой обеспокоенной… Майкл немного растаял. Почему ей не все равно? Эти люди для нее никто. Это всего лишь его семья.
– Ничего страшного. Я и сам бы не прочь забыть.
– Очень смешно, Майкл, – сказала Иви, закатив глаза. – Только меня придется запомнить. Я физиотерапевт, так что, случись у тебя кистевой туннельный синдром или что-то вроде того, ты будешь знать, к кому обратиться. Следи за осанкой.
– Ну почему ты не доктор, а, Ив? – спросила мама, очищая десятый по счету манго. – Я всегда мечтала, чтобы у нас в семье был доктор, и никто из вас так меня и не осчастливил.
– Стелла у нас доктор, – улыбнулся Майкл.
Ее глаза округлились, как две огромные пуговицы.
– Нет, вовсе нет.
– Вообще-то да. У тебя есть докторская степень. Значит, ты доктор. И ты училась в Чикагском университете, лучшим экономическом вузе в США, а может, и во всем мире. И окончила его с отличием.
Как он и предполагал, мама оживилась.
– Фантастика.
Стелла смутилась, и щеки ее вновь приобрели нормальный оттенок.
– Но откуда ты…
– Загуглил.
Она заглянула ему в глаза, и неожиданная улыбка мелькнула в уголках ее губ.
– Ты за мной шпионил?
Он пожал плечами. Пришла его очередь смущаться.
– Ладно, голубки, ужин готов. Садитесь есть, – сказала Софи. Она поставила на стол чашу с лапшой, измельченной ножницами, и очень тонко нарезанным мясом перед бабушкой и поцеловала ее в висок, словно младенца.
Как только все сели за стол, Майкл стал наблюдать, как Стелла тщательно копирует ритуал приготовления еды за Софи: добавляет соус чили, маринованный дайкон и морковь, ростки фасоли и рыбный соус в свою чашу с лапшой, зеленью и говядиной.
– Ты когда-нибудь пробовала такое раньше? – спросил он.
Она рассеянно покачала головой, смешивая все ингредиенты и пробуя на вкус. Ее глаза широко раскрылись, и она улыбнулась, прикрыв рот.
– Ты отлично готовишь.
– Майкл умеет работать руками, – сказала его мама, гордо кивнув.
Софи закатила глаза, а потом ухмыльнулась и с намеком обратилась к Стелле:
– Согласна? Он хорошо «работает руками»?
Мама осадила ее хмурым взглядом, но Стелла просто улыбнулась и кивнула:
– Думаю, да.
Софи вопросительно изогнула брови и посмотрела на Майкла, словно спрашивая: она это серьезно?
Во время ужина Майкл наблюдал за Стеллой через новую призму своего недавнего открытия. Когда они были наедине, он не замечал этого, но у девушки были проблемы со зрительным контактом. Она редко заговаривала, только если ей задавали прямой вопрос, а отвечала коротко и по делу. Но если она слушала, то с таким вниманием, которое, наверное, проявляла при решении сложных экономических задач. Она хмурилась, вникая в каждое слово, словно оно было чрезвычайно важным.