жиния, подумать только… Газеты два месяца назад такой шум подняли вокруг того сумасшедшего куафера, который покушался на вашу жизнь!
В этот момент виконтесса Стаффорн сделала такое движение рукой, будто под столом уколола сына спицей. Тот охнул и умолк, виновато оглядываясь на мать. Леди же невозмутимо качнула золоченным лорнетом и обратилась ко мне:
— Честь для меня — быть представленной вам, леди Виржиния. Я всегда гордилась знакомством с леди Милдред и счастлива видеть, что вы продолжаете ее дело.
— В таком случае, буду рада видеть вас в «Старом гнезде», леди Стаффорн, — вежливо ответила я, чувствуя благодарность за то, что виконтесса осадила своего сына. За два месяца мне порядком надоело рассказывать одну и ту же историю, а сейчас все к этому и шло. — Вас и вашего сына, разумеется, — улыбнулась я смущенному юноше.
— Спасибо за приглашение, непременно воспользуюсь им, леди Виржиния, — с достоинством королевы-матери кивнула леди Стаффорн.
— Вот и замечательно, — подвела итог короткой беседе Абигейл, раскрывая пышный розовый веер. — Моих сорванцов, думаю, вы прекрасно помните, леди Виржиния. Однако надеюсь, что с тех пор они превратились в юных джентльменов, и краснеть мне за них не придется.
— Вам идет слишком здоровый румянец, о блистательная леди, чтобы мы решились обещать что-то в этом духе, — прозвучал из дальнего конца залы ироничный ответ, и только тогда я обратила внимание на сыновей Абигейл, одному из которых суждено было по достижении двадцатилетия стать герцогом Дагвортским, а второму, согласно традиции, унаследовать семейные предприятия.
Мальчики изменились.
Сказать по правде, в последний раз я видела их около четырех лет назад, на лисьей охоте у маркиза Рокпортского. Мне тогда только исполнилось шестнадцать, позади остался пансион Святой Генриетты и похороны родителей, впереди было знакомство с женихом старше меня почти в два раза и первые шаги в управлении кофейней и делами Эверсанов. Еще жив тогда был супруг Абигейл, лорд Стефан Нанси, герцог Дагворта, а его сыновья ни в чем не знали отказа. Уже в те времена, в неполные двенадцать, они носили графские титулы, однако не считали нужным им соответствовать. Безобразничали почище иных беспризорников. Даже меня, скромную, благовоспитанную девицу втянули в свои проказы.
В ту блаженную пору мы еще счастливо жили и без формальных «лорд» и «леди», звали друг друга просто — Виржиния, Даниэль, Кристиан… А после того, как бабушка окликнула меня в парке смешным домашним именем, то и вовсе стали обходиться коротенькими и ёмкими — Гинни, Дэнни и Крис.
Сейчас же я вряд ли посмела бы назвать этих юных лордов детскими прозвищами.
Они по-прежнему старались одеваться и стричься одинаково. Темно-коричневые брюки, жилеты в тон, белые рубашки и блестяще начищенные ботинки — ни дать ни взять, истинные джентльмены. Черные волосы были расчесаны на четкий пробор, явно прослеживалось влияние матушкиных вкусов. Впрочем, на внешнем виде оно и заканчивалось. Повадки, кривые ухмылки и то особенное озорное выражение в каре-зеленых глазах остались такими же, как и четыре года назад. Я ни секунды сомневалась, что передо мной те самые Ужасные Дагвортские Близнецы, только изрядно повзрослевшие и похорошевшие.
— Доброе утро, леди Виржиния, — поймал мой взгляд тот, что довольно развязано опирался локтями на декоративную полочку-барельеф на стене. Его брат принял чуть менее нахальную позу — в ту же несчастную полку он упирался всего одной рукой, зато вторую положил на пояс. Как всегда, близнецы, не скрываясь, играли на публику, продумывая каждое движение, и даже неодобрительно нахмуренные брови матери не могли заставить их отказаться от любимого развлечения. — Позволите помочь вам? — галантно осведомился первый брат и, не дожидаясь ответа, проводил меня к столу.
Второй, кивком отпустив слугу, сам отодвинул для меня стул:
— Вечером поговорим, Гинни, — шепнул он, под предлогом помощи на мгновение склонившись к моему уху. Я мельком успела разглядеть почти невидимый шрам на переносице. Значит, Кристиан. А тот, что опирался спиной на полочку и первым проявил инициативу — Даниэль. Не слишком-то они изменились, верховодит по-прежнему младший брат.
Я осторожно скрестила пальцы, подавая наш детский сигнал. Близнецы переглянулись и широко заулыбались.
Герцогиня, впрочем, ничего не заметила.
Разговор за завтраком сначала не клеился — виконту Стаффорну и наследникам герцога, очевидно, были неинтересны бромлинские сплетни и мода. Но потом, незаметно для всех, беседа свернула в чрезвычайно занимательное русло — аристократических чудачеств и милых безумцев.
Тон задала, разумеется, блистательная Эмбер.
— А вы слышали о том, что месяц назад преставился лорд Найтбридж? — прощебетала она. Абигейл покачала головой и заинтересованно взмахнула веером — мол, продолжайте. — Разумеется, не слышали. Лорд Найтбридж был затворником, самым настоящим. Почти не выезжал из поместья. И теперь, после его смерти, выяснилось, что под поместьем он приказал построить целые катакомбы! Коридоры там такие широкие, что может проехать человек на лошади. Настоящий подземный город! Знали о нем только самые доверенные слуги, иных лорд Найтбридж не допускал. Он, видите ли, настолько не любил людей, что не мог терпеть их в своем убежище. Даже портреты предков велел унести с глаз долой.
— Бывает же! — удивилась леди Абигейл и после едва заметной паузы с энтузиазмом развила мысль: — Ну, это хотя бы безопасное чудачество. А вот во времена моей юности одна особа… весьма высокого происхождения, поэтому назовем ее условно леди Алиса, услышала от одной гипси предсказание о том, что ее, Алису, поджидает на востоке корона Царства Эзельского. Отец бедняжке во всем потакал, и она, не колеблясь, отправилась в путешествие на материк в компании таких же богатых бездельников. Готова поклясться, что им просто любопытно было, чем все это кончится!
— И чем же кончилось? — тут же спросила леди Стаффорн.
Абигейл пожала плечами.
— Известно чем. Девушка так и осталась на востоке. В столице Эзели ее приняли на ура, едва ли не цветами встречали — как же, сумасшедшая леди из Аксонии… А затем следы ее затерялись.
Леди Стаффорн поджала губы. Весь облик ее, от жесткого и старомодного траурного платья до тяжелой камеи на шее, светился недовольством.
— Увы, все призрачней становится граница между подобающей высокому положению некоторой эксцентричностью и глупостью человеческой. Вот мне в юности рассказывали такую историю. Некий лорд так любил собак, что во время обеда выставлял для них на стол миски с хорошей едой, жаркое или, скажем, заливное, иногда даже первое и второе блюдо. А потом слуги вводили его псов, и у каждого животного была подвязана на шею накрахмаленная салфетка. Когда же лорду пеняли на его эксцентричный поступок, он возражал, что его собаки ведут себя воспитанней иных джентльменов… — с ностальгией закончила леди Стаффорн. — Видите, раньше даже в чудачествах была мораль, а теперь…
Все присутствующие, разумеется, тут же дружно вздохнули. Только у кого-то это был вздох сожаления о старых добрых временах, а у кого-то он означал: «Когда же эти скучные клуши наконец наговорятся!»
— А что же вы молчите, леди Виржиния? — громко обратилась ко мне Абигейл, оглаживая кольцо с крупным алым камнем. — Кажется, вам доводилось сталкиваться с настоящими безумцами. И каково же ваше мнение о них?
— Настоящее безумие уродливо, — ответила я, не колеблясь ни секунды. Отстраненно-спокойное, сосредоточенное лицо сумасшедшего парикмахера возникло передо мной как наяву, и по спине пробежали мурашки. — Безумцы производят впечатление тяжело больных людей. В их присутствии все ваше существо пробирает суеверный страх… Не удивляюсь тому, что прежде сумасшедших считали одержимыми злыми духами.
Над столом повисло тягостное молчание. Только Кристиан и Даниэль оживились — истории о мистических явлениях и существах всегда были им по нраву.
— Оставим эту мрачную тему, — произнесла решительно Абигейл. — Я прикажу подавать кофе. Он, конечно, не так хорош, как в «Старом гнезде», леди Виржиния, однако и не совсем плох тоже. К слову, — ее лицо озарилось предвкушением. — Может, вы подскажете, какой кофе следует заказать к празднику? Сорт, специи… Не поздно переменить еще детали праздничного меню.
— Разумеется, я укажу вам самые подобающие случаю сорта, — с готовностью откликнулась я, переходя на более безопасную тему. — К примеру, «винный» кофе — у него богатый вкус, а уж аромат…
Далее разговор свернул снова на грядущее торжество, затем — на наряды, на моду… Круг завершился.
После завтрака леди Абигейл предложила мне прогулку по оранжерее, расположенной во внутреннем дворике замка, в дальнем углу сада. Там покойный лорд Дагворт собрал богатейшую коллекцию экзотических растений — куда там садам Романии! Конечно, присутствовали в ней и традиционные апельсины, и чуть менее известные ананасы, но большую часть цветов смог опознать бы разве что профессор из Истонского Колледжа.
— Как вам мои сыновья? — издалека начала леди Абигейл, широко обмахиваясь веером.
В оранжерее было душновато, да еще воздух весь словно насквозь пропитался тяжелым сладким ароматом с ноткой гнильцы. Если бы я не привыкла к безумной смеси запахов на кухне «Старого гнезда», то наверняка бы ощутила дурноту.
— Прекрасные мальчики… уже юноши, — совершенно искренне ответила я. — И, кажется, вполне самостоятельные, леди Абигейл.
— Ах, надеюсь, — с несвойственной ей меланхолией вздохнула она. — И мы здесь одни, Виржиния, можно пока оставить великосветские реверансы. Просто Абигейл, как раньше.
Мы помолчали.
— Вас что-то тревожит, Абигейл? — спросила я, когда мы поравнялись с роскошной темно-красной орхидеей под стеклянной крышкой. Лепестки ее были похожи на сырое мясо. — Мне показалось, что вы чем-то обеспокоены.
— Я почти не сплю, Виржиния, — призналась неожиданно герцогиня. — Благодарение небесам, что люди изобрели примочки и косметику, иначе ходить мне с синяками вокруг глаз, как будто ночной прачке. Все время думаю о смерти и о том, справятся ли мои мальчики, если что-нибудь со мной случится. По законам, вступить во владение поместьем они смогут только к двадцати годам, а до тех пор заниматься делами будет опекун. В последней воле я указала таковым своего двоюродного брата, виконта Хаттема, он порядочный человек. Но ведь есть еще и родственники моего покойного С