Сегодня было 25 декабря. Рождество.
– Вам в такой одежде не холодно? – поинтересовалась Киоко Киджима, сидящая рядом с Мики у барной стойки. Она отчасти беспокоилась, отчасти потешалась над тем, как неуместно был одет Курата в этот рождественский день.
– Вам дать плед? – предложил Нагаре, выглядывая из кухни.
Но Курата ответил, отмахнувшись:
– Я в порядке и совершенно не замерз. Можно, пожалуйста, стакан холодной воды?
– Хорошо, сейчас принесу, – откликнулась Казу Токита из-за барной стойки. Она взяла с полки стакан, наполнила его холодной водой и быстро подошла к Курате.
– Благодарю вас, – сказал он и выпил все залпом.
– Я закончила! – радостно воскликнула Мики, сжимая ручку. Она только что дописала свое рождественское желание на прямоугольном листе тандзаку[5].
– Что загадала в этом году? – спросила Киоко и попыталась подсмотреть, что там написано.
– Я пожелала, чтобы у папочки ноги стали приятно пахнуть, – с выражением прочла Мики.
Киоко это страшно рассмешило, и она фыркнула. Мики тоже захихикала и, спрыгнув со стула, отправилась к ели, чтобы украсить ее своим тандзаку. Это было необычное время для написания тандзаку – традиционно это делают седьмого июля, когда проводится фестиваль Танабата[6]. На рождественском дереве уже висело несколько тандзаку с самым разнообразным содержанием. Кроме только что озвученного желания Мики еще захотела, чтобы папа «стал меньше ростом» и «прекратил психовать». Кио-ко с трудом сдерживала смех, читая все это.
Раньше в кофейне не было заведено записывать пожелания на тандзаку и украшать ими рождественскую ель. Наблюдая, как Мики учится письму, Киоко предложила: «Отчего бы тебе не записать свои желания и не украсить ими елку?»
Обычно сдержанная Казу сейчас тоже засмеялась. Эта радостная атмосфера заставила улыбнуться даже Курату.
– Ну все, хватит там уже глупости разные записывать, – проворчал доведенный до ручки Нагаре, выходя из кухни с квадратной коробкой в руках, в которой был рождественский торт, заказанный Киоко.
Мики глянула на отца и хихикнула. Повернувшись к тандзаку, свисавшим с дерева, она хлопнула в ладоши в традиционной синтоистской молитве. Что она праздновала: Рождество, Танабату или делала вид, что посещает храм? Все у нее в голове перепуталось.
– Так, теперь еще, – сказала Мики и стала записывать новое желание.
– О нет, снова, – вздохнул Нагаре. В пакет с ручками он положил коробку с тортом и кофе в бумажном стаканчике, а потом сказал: – Это для Кинуйо.
– Что? – вздрогнула Киоко.
Ее мать Кинуйо, которая скончалась этим летом, всегда любила кофе, приготовленный Нагаре. Она продолжала его пить даже в больнице.
– Благодарю вас, – тихо произнесла Киоко, в ее глазах стояли слезы. Ее растрогали доброта и забота, с которыми Нагаре предложил ей любимый кофе Кинуйо, хотя напитка и не было в заказе.
Утрата.
Это естественная часть жизни. Ритуалы поминовения, которые мы совершаем, помогают нам не забывать покойного. Возможно, эта огромная рождественская ель, которую оставила Кей, не только напоминала о ней, но и являлась своего рода обещанием того, что Кей всегда будет присматривать за своей семьей. Дерево было украшено необычно, но Мики это нравилось, а именно этого хотелось бы Кей.
– Так сколько с меня? – спросила Киоко, смахивая слезу.
Нагаре сощурил глаза, возможно, оттого что ему было неловко.
– Две тысячи триста шестьдесят иен, – тихо ответил он.
Киоко вынула деньги из кошелька.
– Вот, пожалуйста, – сказала она, протягивая ему банкноту в пять тысяч и отдельно триста шестьдесят иен, чтобы было удобнее давать сдачу.
Нагаре забрал деньги и нажал на звонкие клавиши кассы.
– Кстати… – спросил он и замолчал. – Он вернулся в Токио? Его же зовут Юкио, верно?
Юкио был младшим братом Киоко, который уезжал в Киото, чтобы стать гончаром.
– Да, он возвращается домой! Одно время у него были большие трудности, но теперь он нашел хорошую должность.
Найти подходящую работу Юкио было непросто. Он всю свою сознательную жизнь провел, занимаясь исключительно керамикой. Ему было почти сорок лет, а он так и не получил должного образования. В поисках работы он отправил свои данные в онлайн-сервис Hello-Work и после одиннадцати отказов его наконец наняла небольшая компания, которая продавала посуду в западном стиле. Он только что приехал в Токио и решил поселиться в квартире, которую снимала фирма. Юкио сделал первые шаги к новой жизни.
– О, как приятно это слышать, – сказал Нагаре, протягивая Киоко сдачу. Казу, которая стояла позади мужчины и тоже слышала разговор, кивнула. Но Киоко при этом немного помрачнела. Она посмотрела на человека, который сидел на том самом стуле, и тихо выдохнула.
– Мне никогда даже в голову не приходило, что Юкио думал о самоубийстве, – пожаловалась она. – Я очень вам благодарна.
Киоко глубоко поклонилась.
– Не стоит благодарности, – сказала Казу. Бесстрастное выражение ее лица не изменилось, и Киоко не смогла понять, насколько официантка выразила свои истинные чувства. Но Киоко все равно кивнула, выглядя удовлетворенной.
– А я еще сделала! – жизнерадостно объявила Мики, которая записала очередное желание.
– Да? И что же ты загадала на этот раз? – с улыбкой спросила Киоко.
– Чтобы папочка был счастлив, – громко прочитала Мики и хихикнула.
Непонятно было, насколько хорошо она обдумала свое желание. Возможно, ей просто захотелось потренироваться в написании слова «счастлив». Но, услышав ее слова, Нагаре смутился.
– Что за ерунда! – пробормотал он, исчезая на кухне.
Киоко посмотрела на Казу и рассмеялась.
– Думаю, папа хотел сказать, что он уже и так счастлив, – объяснила она Мики и покинула кофейню. Девочка улыбалась, возможно, даже не догадываясь, какую бурю чувств вызвали ее слова.
Дин-дон!
Мики весело привязала тандзаку на одну из ветвей ели, распевая при этом рождественскую песенку. Со стороны кухни доносилось громкое сморкание Нагаре.
– А вы уже написали тандзаку? – спросила Мики у человека, сидящего на стуле.
Она подошла к нему, чтобы посмотреть, что было у него на столе. Перед ним лежали ручка и чистый листок. Мики дала их ему, чтобы и он мог загадать свое желание.
– Нет, прости, я…
– Вы же знаете, что можно написать все что угодно, да? – посоветовала Мики, и Курата торопливо схватил ручку. Он поднял взгляд на вентилятор, который крутился под потолком, словно ему нужно было время для размышлений, а потом быстро записал свое желание.
– Может быть, снова попробуем связаться с Фумико? – спросил Нагаре, выходя из кухни. Нос у него был ярко-красным, потому что он долго сморкался.
Фумико была посетительницей кофейни. Она вернулась в прошлое семь лет назад и до сих пор часто бывала здесь.
– Не такой она человек, чтобы нарушить собственное обещание.
Нагаре вздохнул и скрестил руки на груди. Он уже несколько раз пробовал дозвониться до нее, но она не брала трубку.
– Благодарю вас, что отвлеклись от своих дел, – вежливо поклонился ему Курата.
– Вы ждете Фумико? – спросила Мики, которая в какой-то момент села напротив Кураты. Теперь она пристально смотрела ему в лицо.
– Нет, я жду не госпожу Кийокаву.
– А кто такая госпожа Кийокава?
– Кийокава – это фамилия Фумико. Ты же знаешь, что такое фамилия?
– Я знаю, что это такое. Есть имя, а есть фамилия, так?
– Да, правильно! Отлично! Молодец!
Курата хвалил Мики так, словно она только что решила сложную задачку. У нее появилось довольное выражение на лице, и она облегченно вздохнула.
– Но ведь фамилия Фумико – Такага, разве нет? Это же Фумико Такага, да? – спросила Мики у Казу, которая стояла за барной стойкой. Официантка ласково улыбнулась, но Нагаре тут же поправил девочку.
– Фамилия у нее – Катада. Ка-та-да! Она рассердится на тебя, если ты назовешь ее Фу-мико Такага, понятно? – вмешался он в разговор.
Мики, похоже, не поняла, что перепутала «Такага» и «Катада». Она склонила голову набок с озадаченным видом, словно хотела спросить: «Что это папочка имеет в виду?»
– Какая потрясающая новость! – воскликнул Курата, которому имя Катада оказалось знакомым. Одно упоминание об этом вызвало у него счастье. На секунду показалось, что он может вскочить со стула от радости.
– Значит, она все-таки вышла замуж!
– Хм, да.
– Ух ты! Да это же отлично!
Курата знал, что нынешний муж Фумико откладывал их свадьбу, потому что получил хорошее предложение о работе в Германии. Услышав новость о том, что женщина наконец-то вышла замуж, он так обрадовался, что можно было подумать, будто речь идет о его собственной свадьбе.
Фумико вернулась в прошлое из-за очень неприятного разговора с Горо Катадой, с которым она тогда встречалась. Горо пригласили на работу в американскую компанию по производству компьютерных игр TIPG. Он уже давно мечтал об этом, поэтому тут же уехал в другую страну. Фумико отправилась тогда в прошлое, понимая, что настоящего изменить не сможет. Встретившись с ним, она узнала, что Горо хочет, чтобы она подождала свадьбы три года.
Из этих слов было ясно, что они поженятся через этот промежуток времени. Но когда Горо вернулся в Японию спустя несколько лет, его тут же отправили в Германию. Они с Фумико были помолвлены, но поженились только в прошлом году, преодолев множество препятствий. Вот Фумико и стала госпожой Катада.
У Нагаре от огорчения вытянулось лицо, когда он увидел, как на эту новость отреагировал Курата. Кофе ведь не вечно будет теплым.
– Вы ждете не Фумико, да? – спросил Нагаре, вспомнив, что разговор свернул не туда из-за того, что Мики перепутала фамилии.
– Да, верно, не Фумико.
– А кого тогда?
– Она… Она коллега по работе. Ее зовут Асами Мори, – слегка взволнованно ответил Курата. – Я попросил госпожу Кийокаву, то есть Фумико, привести ее сюда.