Последняя травинка истлевает, выпустив тонкую-тонкую струйку дыма.
Время истекло.
Не успев даже засомневаться — получится, нет? — я протягиваю руку и хватаю маленькую жестянку, нагретую теплом человеческих ладоней.
И просыпаюсь.
За окном громыхнуло — оглушительно, страшно. Не то гроза — но какая гроза осенью, не то орудийный залп… Я испуганно вскинулась и упала обратно на подушки, до боли стиснула пальцы — и лишь потом сообразила, что это всего лишь взревел и затрещал автомобильный двигатель, а сознание, одурманенное сном, исказило звук. «Спросонья-то что только не мерещится», — говорила Магда, моя старая горничная…
Интересно, как она сейчас? Вспоминает ли службу? Не держит на меня зло за то, что пришлось её уволить?
Впрочем, какая разница; выбора тогда всё равно не было.
Сердце у меня до сих пор колотилось, словно пришлось изрядно пробежаться. Преодолевая слабое головокружение, я попыталась сесть и с удивлением осознала, что крепко сжимаю в руке маленькую жестяную коробку.
Засахаренные розовые лепестки и фиалки.
— Надо же, и впрямь получилось, — пробормотала я.
Жестянка словно бы ещё хранила тепло пальцев Лайзо.
Погода выдалась ясная и тихая — с самого утра. Проснулась я рано, срочных дел или важных писем, требующих немедленного ответа, пока что не было, а Клэр за завтраком держался на удивление мягко и дружелюбно…
План родился мгновенно.
— Вы так на меня смотрите, дорогая племянница, что я сразу подозреваю худшее, — произнёс Клэр, неубедительно изображая недовольство, и отложил газету. Похоже, я поглядывала на него не так уж незаметно, как представлялось мне самой. — Ну же, говорите. Не испытывайте на прочность моё терпение. Что за взбалмошная идея посетила вас на сей раз?
— О, ничего особенного. Просто собираюсь посетить сегодня одно место, но, увы, находиться там — совершенно недопустимо для леди. Не желаете составить компанию? — спросила я.
Клэр чуть подался вперёд, опираясь на стол, и понизил голос:
— И что мешает мне посадить вас под замок, Виржиния, и запретить любые поездки до тих пор, пока глупости не выветрятся из вашей головы?
— Во-первых, не получится. Во-вторых, вам уже интересно, что я задумала, а в-третьих… — я сделала паузу. Но не выдержала и улыбнулась: — Пожалуйста, дядюшка, помогите мне! Я могу рассчитывать только на вас, и только с вами я чувствую себя в безопасности… К слову, Паола, не хотите ли поехать с нами? — обернулась я к гувернантке. — Так вам будет гораздо удобнее докладывать дяде Рэйвену потом. Да, и я буду очень благодарна за совет, что можно подарить женщине лет пятидесяти-шестидесяти, не слишком высокого достатка, чтобы не обидеть её и не насмешить.
— Дорогая племянница, смею заметить, что я ещё не согласился, — опасно сладким голосом заметил Клэр…
…а ещё через час «Железная Минни» бодро покатила в сторону Смоки Халлоу. Место водителя занял долговязый Джул; по его пугающему, бесчувственному лицу не понять было, нравится ли ему это, но вёл он, пожалуй, даже более аккуратно и умело, чем Лайзо. Рядом сидел, наслаждаясь поездкой, Клэр, причём с таким кислым лицом, что знай я дядю чуть хуже, то могла бы и обмануться — и решить, что он действительно чем-то недоволен. Мы с Паолой разместились на заднем сиденье, достаточно просторном, чтобы вместить троих, разве что за «третьего» у нас была корзина для пикников со скромными подарками для Зельды.
Конечно, существовала вероятность, что мы приедем зря, и её не окажется дома… с другой стороны, Эллис ведь говорил, что застать Зельду дома проще как раз утром.
Так или иначе, я решила положиться на волю счастливого случая.
И удача меня не подвела.
Зловонные трущобы Смоки Халлоу нисколько не изменились за прошедшее время; пожалуй, только воздух по осени стал чище — теперь, когда жара спала и подули ветра с севера, дым больше не застаивался над низиной… Но вот покосившиеся хибары местных обитателей выглядели ничуть не лучше, и всё такой же смрад исходил от переполненных сточных канав.
Вплотную к нужной улице подъехать не получилось; «Железная Минни» остановилась так близко, как только возможно — у лавки старьёвщика, и Паола с Джулом остались в салоне, а мы с Клэром направились дальше, в проулок. Крыши тут смыкались настолько плотно, что почти не пропускали солнце, и от одной стены до другой я бы легко могла дотянуться руками.
— Неужели здесь кто-то живёт? — скривился Клэр, осторожно переступив через кучу мусора. Объёмную корзину с подарками он нёс так легко и непринуждённо, словно она ничего не весила. — Впрочем, что это я — живут и в местах похуже… Вы уверены, что мы идём правильно, милая племянница?
Судя по его тону, именно в этот момент милой он меня вовсе не считал.
— Разумеется, — кивнула я невозмутимо. — Тут совсем недалеко. Вы ведь не боитесь, дядя?
— Я? Слово «страх» мне неведомо… И если вы сомневаетесь в этом, то вспомните, как быстро появляется Джул, если его позвать.
Тут диалог прекратился сам собой, потому что мы наконец остановились перед дверью, по цвету совершенно сливающейся со стеной. Эллис, помнится, выстукивал какой-то особый шифр — три удара, потом два, потом снова три или что-то вроде того, но я, разумеется, не стала делать ничего подобного — и просто забарабанила тростью что есть силы.
С полминуты ничего не происходило… а потом заскрежетали замки и дверь приотворилась, ровно настолько, чтоб можно было разглядеть небритого, сильно загорелого мужчину, очень высокого и крепко сложенного.
При очень-очень хорошо развитом воображении легко было обнаружить в нём сходство с Зельдой — и отчасти с Лайзо, хотя вряд ли бы их посчитали братьями, появись они рядом.
— Зачем пожаловали? — угрожающе низким тоном поинтересовался он.
Так громилы и разбойники обычно спрашивают, не желает ли путник убраться подобру-поздорову; интонации, к счастью, были знакомы мне только по театральным представлениям, а вот говорившего я узнала.
— Ян, — улыбнулась я дружелюбно. — Доброе утро. Надеюсь, миссис Маноле… Зельда здесь? Право, неудобно, что мы приехали без предупреждения, но у меня есть весточка от Лайзо, всего несколько слов, но их я бы хотела передать лично.
Лицо у Яна ожесточилось:
— Что там этот подонок передаёт, я знать не желаю, и…
— И всё же я настаиваю, — повысила голос я. — Будьте так любезны, позовите Зельду — или, если её нет, скажите, когда она появится. Мы подождём.
На секунду Ян остолбенел — вероятно, не ожидал столкнуться с такой настойчивостью. С глухим рокочущим: «Говорю же, прочь пошли…» — он шагнул ко мне, одновременно поднимая руку, Клэр двинулся наперерез, нашаривая что-то за пазухой… И, пожалуй, всё могло бы закончиться прескверно, не явись из полумрака за дверью плотно скрученная мокрая тряпка — и не опустись она на голову Яну.
— Ишь, чего удумал — драку чуть не учинил, — сварливо произнесла Зельда, ступая на порог. И снова замахнулась на сына тряпкой: — У, окаянный! Вымахал такой лоб, а ума не нажил! Или не видишь, что эта птичка тебе не по зубам?
Ян с неприязнью покосился на Клэра:
— Да я его, мелюзгу, одной рукой прихлопну — только каша и останется… Ай!
Зельда молча огрела его тряпкой в третий раз и потом сплюнула на землю в досаде:
— Как есть дурень! Разок бы ты щёголя, может, и ударил, да только не о нём речь. Что б супротив револьвера-то сделал? — и она указала на меня.
— Миссис Маноле, как так можно! Разве бы я стала стрелять в вашего сына? — оскорбилась я, но ридикюль с отцовским револьвером огладила. — И, уверена, до такого бы не дошло, всё бы разрешилось мирно.
Клэр ничего не сказал, но так взглянул на Яна, что тот сглотнул и сделал шаг назад, едва не сбив с ног Зельду. А она, видимо, уже потеряла надежду вразумить сына тряпкой — и только махнула рукой:
— Ну, толку-то думать о том, что могло быть, а могло и не быть… Заходи уж, птичка. Белобрысый-то тебе кто? Больно рожа знакомая, а припомнить не могу.
— О, это мой дядя, сэр Клэр Черри, баронет… Дядя, познакомьтесь с матушкой Лайзо, миссис Маноле.
— Мы уже встречались, когда вы устроили то чудовищно безвкусное представление с гадалкой-гипси в «Старом гнезде», — закатил глаза Клэр. И нехотя добавил: — Однако рад знакомству, миссис Маноле. Прискорбно только, что старший сын не унаследовал от вас ни благоразумия, ни проницательности.
— Да дурень он, как и его отец! Да и нравом пошёл в него…
В доме тоже почти ничего не изменилось, только будто бы стало почище и посвежее — или же я на сей раз не замечала недостатков и не рисовала себе в воображении ужасные картины. Зельда провела нас на кухню. Тут было, пожалуй, жарковато из-за растопленной плиты и пахло похлёбкой, но на потолочных балках, как и прежде, висели связки трав и странные амулеты. Я забрала у Клэра корзину и передала Зельде, сказав:
— Надеюсь, вы не откажетесь принять небольшой подарок. Здесь немного чая, пряностей, белого сахара и фруктов, а также бхаратская шаль: мне кажется, она пойдёт к вашим глазам и красиво оттенит их… Нет-нет, возражения не принимаются, — быстро добавила я, не давая ей вставить ни слова. И затем извлекла из ридикюля жестянку с засахаренными цветами: — А вот небольшой подарок от Лайзо из Алмании. Мы виделись недавно во сне, и он просил передать вам это — и извинения. Ему жаль, что он не может пока попросить прощения лично. Но, уверяю вас, когда Лайзо вернётся, он обязательно скажет это сам, поэтому, прошу, не сердитесь на него.
Крошечную жестянку, благоухающую сладостью, розами и фиалками, Зельда приняла бережно, обеими руками, точно реликвию, и тихо спросила:
— Так ты думаешь, птичка, он вернётся?
— Разумеется! — с достоинством ответила я, хотя сердце у меня, признаюсь, пропустило удар. — Лайзо ведь обещал, а он не из тех людей, что нарушают обещания. Как можно сомневаться?
Пожалуй, я ожидала чего угодно: что Зельда начнёт браниться, или что она спросит меня о сне, или велит не болтать глупостей… Но только не того, что она глубоко вдохнёт — и расплачется навзрыд.