лое напоминание. — Или пока рано?
Судя по выражению лица, внутри у Эллиса желание прихвастнуть боролось с чувством справедливости; победило последнее.
— Ну, этот шпион — мелкая сошка, — нехотя признался он. — Нет, нам удалось вытянуть из него кое-что полезное, и теперь понятно, что из всей посылки заказчиков интересуют лишь книги. Их там несколько. Как считает Рокпорт, в книге спрятан шифр… Но шпион об этом, увы, не знает. Зато он сдал нам своего куратора, а ещё признался, что предыдущим его заданием было присматривать… угадайте, за кем.
Учитывая нашу недавнюю поездку в дом призрения, а также все подозрения, колебалась я недолго.
— Мистер Гибсон?
— В точку! — широко улыбнулся Эллис. Но почти сразу же поскучнел и досадливо постучал ногтями по столешнице. — Но есть одна загвоздка. Гибсон — твёрдый орешек. Его нельзя запугать. По большому счёту, ему нечего терять. Он даже не боится боли, Виржиния: я видел, как на кухне поварёнок случайно задел кастрюлю и едва не разлил кипяток. Так вот, Гибсон удержал её голой рукой, не изменившись в лице, и спокойно попросил у меня разрешения отойти, чтобы обработать ожог… Если этот человек и виновен, то даже неопровержимые улики не заставят его говорить. Признать вину-то он признает, но нам этого мало, понимаете?
— Нужны сведения о сообщниках, — кивнула я.
— А сообщники у него есть… — Эллис вздохнул и подпёр щёку рукой. — После визита в дом призрения и изучения приходных книг я почти уверен, что Гибсону заплатили, причём дважды. Первый платёж, год назад — небольшой. Думаю, не ошибусь, если предположу, что это милостыня, знак поддержки, способ навести мосты. А вот второй… Там сумма уже серьёзная. И глядите, как удачно совпало с убийством Каннинга!
Я нахмурилась, вспоминая некролог; теперь, с учётом новых знаний, он выглядел иначе.
— Тогда писали, что его смерть стала «роковым, но закономерным» последствием образа жизни. Признаюсь, я приняла это за метафору, возможно, за намёк на беспробудное пьянство.
— Ну, вы стали смелее, чем два года назад, но в некоторых областях по-прежнему наивны и невинны, — незло поддел меня Эллис. — И хорошо: быть человеком, искушённым в пороках, тяжело при любом раскладе. Если вы знаете то и это, но притом вы высокоморальны, то обречены на тревогу и гнев; если моралью и не пахнет, то легче лёгкого упасть на дно, а на дне долго не живут.
— Вы забыли о третьем варианте: когда от падения на дно, по вашему же выражению, останавливает не мораль, а разум, — откликнулась я механически, по давней привычке остроумно парировать любую спорную реплику, прозвучавшую в кофейне. И сама же над собой посмеялась: — Мы сейчас с вами наговорим на целую поэму пера миссис Скаровски! Давайте вернёмся к делу. Думаете, что Гибсон как-то связан с убийством Каннинга?
Эллис откликнулся не сразу; он откусил от пирожного, как-то излишне философски взглянул на место укуса и отпил кофе, затем вздохнул и только тогда ответил:
— У Гибсона был мотив, но, увы, никакой возможности добраться до человека, который погубил его дочь. А вот убивать графа Ллойда ему незачем, но зато сколько возможностей! У меня есть несколько версий, объясняющих всё, и выбирать между ними — сущая мука… уже молчу о том, что до сих пор не понятно, куда делся труп Ллойда, — махнул Эллис рукой. И бросил на меня взгляд искоса: — Но, знаете, Виржиния, у меня есть одна идея, как убедить Гибсона сотрудничать.
— Сотрудничать?
— Чистосердечно во всё признаться, — повёл он неопределённо чашкой, допил кофе и с подозрением заглянул в чашку. — Я почти уверен в своём методе, но есть два минуса. Первый не такой уж значительный: всё это может не сработать. Тогда я просто арестую Гибсона, благо косвенных улик достаточно, и поручу его людям Рокпорта. А второй минус… Мне придётся привлечь к делу мисс Белл. А точнее — столкнуть её с Гибсоном.
В первый момент я удивилась: зачем? И возмутилась тоже, ведь бедная девушка и так много пережила, счастье ещё, если она сумеет хоть кое-как оправиться…
«Не вздумайте, у вас и так свидетелей предостаточно, ей незачем видеться с тем, кого она боится как огня!» — вертелось у меня на языке.
А потом я вдруг поняла.
Корнелия Гибсон и Констанс Белл.
Одна погибла трагически и страшно; другой грозит гибель.
Конни и Конни.
— Вы просите у меня совета?
— Уж точно не благословения, — усмехнулся Эллис. И немного подался вперёд, понижая голос: — Ну, и есть вероятность, что мисс Белл после всего пережитого не захочет возвращаться в телефонистки. Вам с вашими связями проще будет подыскать для неё работу, чем мне. Я бы мог обратиться к маркизу, но, понимаете…
Он не договорил, но мне объяснения и не требовались.
— У него бывают сложные решения, — согласилась я, уже сознавая, что, скорее всего, поддержу решение Эллиса. — Для мисс Белл быть в долгу у самого маркиза Рокпорта — не лучшая участь. А он никогда не забывает людей, которым так или иначе оказал услугу.
— Это его работа, — развёл Эллис руками, а потом добавил смешным заговорщическим тоном: — Ещё мне понадобится для мисс Белл юбка с блузой, как на фотокарточке или что-то похожее. О, и чем нынче женщины рисуют поддельные родинки для пикантности в образе? Да, и надо будет, чтоб ей завили волосы, потому что сама мисс Белл, полагаю, не умеет…
Вот так я, едва успев осознать, оказалась втянута в аферу… или, верней сказать, в рискованное представление?
На приготовления ушло почти три дня.
Мисс Белл, к моему удивлению, согласилась участвовать почти сразу. Она выглядела измученной — и бессонницей, и страхом, но вполне сознавала, на что идёт. Историю Корнелии Гибсон выслушала бесстрастно; лишь раз у неё дрогнули ресницы. Указания Эллиса выполняла чётко и без лишних вопросов…
Волосы ей завивала Юджиния. Я сидела рядом и делала вид, что листаю книгу; взгляд бессмысленно скользил по строчкам детективного романа сэра Монро, а мысли витали далеко отсюда. Пожалуй, где-то над заливом, в который впадал Эйвон… Спала я накануне скверно — тянулась мысленно к Лайзо, точно пыталась нащупать опору, повиснув над пропастью. И всякий раз хваталась за пустоту. Под утро чувствовала себя уже как в лихорадке: всё тело ломило, ногу и вовсе свело до судорог, в голове был туман.
Плакать, по счастью, уже не хотелось… или, может, просто не было сил.
Валх же пока держался от нас подальше, не предпринимая никаких действий. То ли боялся, то ли и впрямь серьёзно пострадал в схватке. В другое время я бы радовалась, но сейчас… Какую цену пришлось заплатить за передышку! Иногда мелькала даже мысль: а пусть он появится, пусть попробует встретиться со мной лицом к лицу… И тогда казалось, что я разорву его голыми руками.
Впрочем, тут же приходилось напоминать самой себе, что беды бы не случилось, если б я не поторопилась в прошлый раз, одержимая страхом за Кеннета. Если б не бросалась в омут, а подумала; если б, скажем, заручилась помощью Зельды… Да если б просто взяла у Юджинии один из талисманов, оберегающих от зла!
Как знать — может, тогда я не попала бы в ловушку.
И Лайзо не пришлось бы меня спасать.
И…
«Довольно», — подумала я, пресекая опасный ход мыслей.
Утопить себя в чувстве вины — заманчивый путь, однако ведёт он в тупик. А от меня зависит не только моё благополучие. Страшно представить, что может грозить Мадлен, если она лишится моей защиты, и Валх доберётся до неё в попытке отомстить за строптивость и — с его точки зрения — за предательство…
Нет. Теперь я стану действовать осмотрительнее. Валтеры известны вспыльчивостью, но гнев — наша слабость, а не сила. А я… я сейчас не могу позволить ослепить себя ни горю, ни гневу.
Джул обещал помощь? Что ж, воспользуюсь ею, кем бы он ни был.
Думаю, не откажет и Зельда, особенно теперь.
Наверное, можно попросить и кого-то ещё, заручиться поддержкой…
Но сперва — граф Ллойд, а значит, нужно завершить расследование, найти документы и заставить убийцу признаться в содеянном. Именно для этого Юджиния сейчас завивает волосы мисс Белл, с опаской поглядывая на старую фотографию давно мёртвой девушки, почти что своей ровесницы. Именно для этого леди Чиртон снова устроила для меня визит в «Клуб дубовой бочки», а дядя Рэйвен, использовав своё влияние, подготовил сцену для грядущего представления.
— Вам не страшно? — спросила вдруг мисс Белл, бледная в синеву.
Признаться, я даже не сразу поняла, что она имеет в виду; а когда поняла, то качнула головой:
— Ничуть. Если всё получится, то кто бы ни стоял за случившимся, ему станет не до мести, да и подчищать следы ему будет некогда. Если кто-то и рискует, то вы. Вам страшно? — вернула я вопрос.
— Очень, — искренне ответила мисс Белл и опустила ресницы, раздумывая. — Но жить и ждать удара ещё страшней. И… я устала представлять себе лицо того, кто повторил моё имя на другом конце провода. Нет уж, довольно! Я хочу его увидеть. Пусть он обретёт плоть и кровь, из призрака обратится в живого человека! А человек не так уж и страшен.
— Справедливо, — вздохнула я. — Что же до рекомендаций, если вы пожелаете уехать подальше отсюда…
— Я хочу остаться в Бромли и прожить ту жизнь, ради которой усердно работала, — твёрдо сказала она.
— Достойно похвалы, мисс Белл. От чистого сердца восхищаюсь вашей стойкостью, — вслух сказала я.
И подумала, что тоже хочу прожить свою жизнь, а не влачить жалкое существование в ожидании удара.
Значит, Валха надо уничтожить.
Вскоре подошёл условленный час, и я отправилась в «Клуб дубовой бочки». Эллис с мисс Белл собирались выехать позже… По правде говоря, мне вообще можно было не ехать, если б не обещание мёртвому графу Ллойду: ведь я обязалась найти не только украденные документы, но и убийцу, а потому лучше было бы увидеть признание своими глазами.
Если Эллис не ошибся — и если всё пройдёт так, как задумано.
Леди Уоррингтон так обрадовалась моему приезду, что стало неловко. Знакомых лиц в гостиной было немало, но появился и кое-кто новый. Леди Мари-Виктуар — с третьего раза её имя наконец закрепилось в памяти — пришла с немолодой женщиной в тёмно-фиолетовом платье. Ещё одна незнакомка в массивном ожерелье, инкрустированном надкрыльями жуков-златок, ворковала над корзиной с малюткой Друмми… Сама собачка, изрядно смягчившаяся после памятного первого визита, приподнялась на своей подушке и завиляла хвостом.