. Взять кредит, чтобы в тебя всадили пули, – такого не может быть. Это за пределами разума.
Когда выдал, что «ANNA-NEWS» – единственное агентство, называющее вещи своими именами, всех без исключения передёрнуло. Ещё бы: у них был хозяин, при всей старательности изображать независимость, а у нас не было, поэтому мы ничего не изображали, а были действительно независимы. Независимы от лжи, от кондовой пропаганды, просто от бессовестности.
В оценке ситуации внутри Сирии точек соприкосновения практически не нашлось. Ну какая борьба оппозиции с режимом Асада, если налицо интервенция с использованием «пехоты» – радикальных исламистов и не только? Местная уголовная отрыжка, спецназ Катара, Саудовской Аравии, Турции, афганцы, ливийцы, французы, англичане, салафиты из арабских стран и Северного Кавказа – оппозиция? Помилуйте! А космическая разведка, современнейшие средства связи, оружие, включая тяжелую артиллерию и ракеты – это что, аргументы оппозиции? Отрезанные головы, изнасилованные женщины и дети – это те ценности, что культивирует Запад вместе с ваххабизмом? Это та самая западная демократия, о которой мечтают сирийцы? Вы нормальные?! Штурмовая группа захватила в плен несколько афганцев. Те на допросе удивились, что они в Сирии, а не в Израиле – их наняли воевать за Палестину. Это оппозиция?
Нет, я не говорил – я вбивал гвозди, и мною начинал гордиться Марат. Они уже не рады были, что разворошили муравейник. Перед ними стоял кондовый российский пропагандист, которому снайперы отбили последние мозги. Окажет ли Россия военную помощь? Это вопросы к нашему МИДу. А вообще-то Башар Асад изначально отказался от военной помощи России и Ирана, потому что это война сирийского народа с агрессией, и именно он должен одержать победу.
Какой-то лохматый и в очках напористо стал наседать, раздирая рот в крике, что любой журналист выполняет задания спецслужб. Это он намекал на то, как взахлёб пресса изгалялась в навешивании на меня ярлыков резидента российской разведки, возводя в ранг старших офицеров и добираясь в своих фантазиях до генеральских высот. Марат тихонько скалил зубы и посмеивался: ну-ну, посмотрим, как ты выкрутишься. Парировал: раз журналисты завербованы разведкой, значит, ты тоже, кобра очкастая, на подсосе у неё? А я не журналист, я писатель, я добровольно оказался здесь. А вот такие, как ты, своими домыслами осложнили работу группы и фактически поставили её на грань уничтожения. Разоблачили? Кого и чего?! А где корпоративная этика?! Вы же просто банальные убийцы на службе у игиловцев. А ведь журналист должен ответственно относиться к каждому слову и просчитывать последствия. Увы, эпоха дилетантизма и безответственности сказала своё слово. Марат сиял и держал поднятым большой палец вверх: так их, давай, кроши в капусту!
Опять начинается жвачка про оппозицию. Отвечаю, что оппозиция присуща любой власти. Есть совестливая кухонная оппозиция. Есть криминальная. Есть маргинальная «болотная» с сытыми дядями и тётями во главе. Есть компрадорская предательская. Мы просматривали видеосъемки 15 марта 2011 года. Толпы молодежи, и только молодежи, организованной в группы. Идут вроде бы мирно, несут транспаранты, но видны координаторы. Вдруг как по команде начинают громить суды, правительственные здания, полицейские участки. Сначала уничтожают уголовные дела и картотеки, затем – банальный грабеж. Попутно насилуют толпой и убивают всех несогласных. Криминальная пена под знаменем джихада – вот и вся оппозиция.
Не нравится, кривят рты, пытаются остановить, но меня уже понесло. Я прилежный ученик профессора Мусина, поэтому использую возможность транслировать его мысли. Начинается заключительный акт. Сирия – модель для разрушения России. Нельзя рассматривать происходящее в ней в отрыве от геополитической стратегии Запада. Салафизм породили англосаксы, но он их и сожрёт. Это новый колониальный передел мира. Уничтожены арабские светские государства – Ливия, Тунис, Египет. Сунниты Ирака стали игиловцами. На очереди Алжир и Марокко. Катар, вчерашний публичный дом Персидского залива, а ныне обладатель газа, стремится на европейский рынок, но на пути Сирия. Падёт Сирия – Россия будет выброшена из Европы. Экономика, построенная на продаже углеводородного сырья, рухнет, бюджет опустеет, а следом – социальный взрыв и залитые кровью улицы наших городов. Ваххабизм – лишь средство для межэтнических и межконфессиональных войн. А он уже пролёг водоразделом от Чёрного моря до Каспия и далее через Поволжье к Уралу. Я русский, я не хочу, чтобы полыхнуло у нас. Я защищаю своих детей и внуков, свою семью, своих родных и близких, своих друзей, свою страну. Я не защищаю власть – я защищаю Россию. Наверное, последние слова были лишними – это не прощают, но уж сказано, так сказано.
Выдал на одном дыхании и смотрю на реакцию. Марат довольно улыбается, Виктор собран, но чувствуется одобрение, у репортёров скучные лица. Вот и поговорили. Мы если и не враги, то по разную сторону баррикад. А почему, собственно, должны быть вместе? С тем и расстались.
Сегодня моё интервью на сирийском телевидении. Кто придумал и зачем – добиться от Марата не удалось, но по его лукавой физиономии чувствую, что без него не обошлось. Пытаюсь образумить его, говоря, что никакого интервью априори быть не может, что в нашей системе высовываться никак нельзя, иначе коса пройдёт не над макушкой, а точнёхонько на уровне шеи. Что он уже всё сделал, чтобы я вылетел с работы пробкой, и сейчас лучше зашухариться и сидеть молча, пока не разойдутся круги. Но Марат поднимает вверх указательный палец, закатывает под лоб глаза и заговорщицки шепчет, что согласовано на самом верху. На каком верху? С кем? Когда? Марат опять воспользовался своим пальцем, но на этот раз приложил его к своим губам: секрет, не подлежащий разглашению.
На «боевые» не поехали – Марат торжественно объявил «День шопинга». Предстояло выбрать мне прикид: костюм, рубашку, туфли. Ну не мог же героический фронтовой корреспондент на интервью явиться в простреленных куртке и водолазке и исцарапанных туфлях со сбитыми носами. Костюм выбирали Виктор и Марат. Сначала Виктор определял соответствующий моему статусу дорогой магазин, отчего я приходил в тихий ужас, судорожно щупая в кармане весь наличный капитал в сумме триста баксов, и умолял найти что-то попроще на городском рынке. Согласен даже на бедуинские дашдаш и куфию[48], лишь бы сохранить весь свой запас, который предназначался для сувениров. Для меня не было большой разницы между Версаче и швейной артелью «Мособлшвей», но Виктор был неумолим: он искал сирийский костюм торговой марки «Aleppo», который, по его мнению, превосходил своим качеством все известные мировые бренды. И он его нашёл в каком-то бутике, персонал которого даже не пытался изобразить любезность. Марат доверил ему выбрать фасон и цвет, оставив себе подобрать лишь размер. В первый костюм он пытался втиснуть меня силой, убеждая, что он разносится со временем. Во втором оставалось мест еще для парочки таких же, как я, но теперь Марат убеждал, что он непременно сядет после первой же стирки. Третий сидел мешок мешком, но выбора больше не было, и пришлось довольствоваться им. Рубашку, галстук, ремень и туфли тоже выбрал Виктор – всё-таки у него был отменный вкус. Итак, форма к встрече была готова, то есть дресс-код, оставалось наполнить содержание. Этим занялись Марат и Виктор, потратив всё оставшееся до вечера время. Мы проговаривали возможные вопросы и ответы, учитывали вероятность импровизации, но мы не знали, как относятся сами телевизионщики к нашей работе.
Черным-черно, хоть глаз выколи, хотя всего-то около девяти вечера. Просто детское время, спокойной ночи малыши, но спать хочется не по-детски. Эх, вытянуться бы сейчас на диване в полной отключке, и ни тебе стрельбы, «духов» и этого придуманного Маратом интервью сирийскому телевидению. Умащиваюсь на заднем сиденье «мерса» – нашей рабочей лошадки. Рядом Виктор, за рулём бессменный Фарук, молчаливый и изрядно вымотавшийся за день. На переднем пассажирском сиденье Марат, что-то без умолку щебечет, соловей наш вечерний. Поражаюсь его работоспособности.
Накануне ночью работал – монтировал отснятое, что-то писал, вёдрами пил кофе и восторженно орал, когда в его забубённую головушку приходила очередная сумасбродная идея. Разорванный в клочья сон днём накатывал волнами, как только удавалось пристроиться где-то в уголочке только что взятого подъезда или дома и смежить веки. А Марат весь день таскал нас за собою, задавал тон и темп, словно не было бессонной ночи. Он и теперь свеж и полон энергии.
Машина проходит два рубежа охраны. На третьем паркуемся у КПП и оставляем в ней оружие. Фарук мгновенно откидывает сиденье, и тут же раздаётся его мощный храп. Пусть он не ходит в атаку, не носится по расстреливаемым улицам, не спускается в подземелье, но попробуй встать ни свет не заря и вернуться домой ближе к полуночи, вцепившись в руль, лавировать по улицам и улочкам, норовя попасть под огонь снайперов или нарваться на мину. Надо прекрасно знать не только город, но и ежечасно меняющуюся обстановку, чтобы не заехать в контролируемый «Ан-Нусра» район, где тебе наверняка в лучшем случае банально отрежут голову. Надо быть готовым до последнего защищать этих русских при попытке их захвата. Этого сжатия внутренней пружины хватит едва ли не несколько суток, но Фарук живет в этом состоянии уже недели и даже месяцы.
Мы осторожно закрываем дверцы, чтобы не прервать его сон, и на цыпочках отходим от машины. В вестибюле встречает роскошная дива с копной бронзовых волос, каскадом ниспадающих на плечи. Одета неброско, но изысканно и со вкусом. Её зрелая красота сбивает с мыслей, и воображение уносит в запредельные высоты… Тычок в спину возвращает в действительность. Мы сидели в «резиденции» телевизионщиков – неуютной комнате с каким-то приглушенным освещением, деревянными панелями, древним кожаным диваном времён Крестовых походов и под стать ему креслами, и ожидали, когда подготовят студию. Повеяло родной казёнщиной периода «развитого социализма». «Гвоздь» предстоящего телевизионного вечера – моя скромная персона, усиленно раскручиваемая фантазиями Марата. Умудрился представить на сайте «ANNA-NEWS» фронтовым разведчиком, «воевавшим в Абхазии пять лет» и занимавшимся исключительно взятием «языков». В госпитале проходил по категории генерала, чуть ли не резидента нашей разведки. Ну и горазд на придумки наш профессор! Воевал пять лет с кем? С инопланетянами? Он ляпнул, а мне теперь объясняйся.