В 1959 году Панамериканский комитет нанял BBDO, рекламное агентство компании Pepsi Cola, для борьбы с другой проблемой: привычкой пить разбавленный кофе. На рекламной картинке, которую сотрудники BBDO объявили «свежим и нешаблонным решением», был изображен бизнесмен с большим мечом на вздыбившейся лошади перед дамой на мотороллере, держащей знамя с девизом: «Больше кофе в нашем кофе – или битва». Для участия в этом «крестовом походе» читателям предлагали получить за 10 центов брошюрку о приготовлении кофе и удостоверение члена «Лиги истинных любителей кофе».
Африканские производители, которые всего несколько лет назад довольно посмеивались, теперь тоже страдали от перепроизводства и падения цен. Обеспокоенные ростом нереализованных запасов, они объединились, учредили Межафриканскую организацию по кофе (Inter-African Coffee Organization) и поспешили за стол переговоров. Еще в сентябре 1959 года 15 латиноамериканских стран, Ангола, Берег Слоновой Кости и Камерун подписали соглашение о квотировании сроком на год: каждая страна обязалась экспортировать на 10 % меньше, чем в самом продуктивном году предшествовавшего десятилетия49. Однако контрольные механизмы не были разработаны, и соглашение сплошь и рядом не выполнялось.
Все понимали, что новое соглашение тоже будет временной мерой, но все же это лучше, чем ничего. В 1960 году к нему присоединились английские кофейные колонии – Кения, Танганьика и Уганда; соглашение опять подлежало возобновлению через год. «Самый главный вопрос, – писал в начале 1961 года представитель Бразилии Жоао Оливейра Сантус, – когда и на каких условиях крупнейшие потребители кофе, прежде всего США, согласятся заключить долгосрочный договор. Их поддержка жизненно важна». Вместе с тем он выразил оптимизм, отметив, что «идеологическая и политическая безопасность западного мира непосредственно зависит от коллективной экономической безопасности». Коммунистическая угроза, рассчитывал Сантус, заставит США пойти на компромисс. Словно в пояснение этой мысли бразильская делегация в 1960 году отправилась в Советский Союз, чтобы договориться о бартерном обмене кофе на нефть, зерно, самолеты и буровую технику.
На Кубе в 1959 году Фидель Кастро сверг режим диктатора Батисты, объявил себя союзником Советов и начал национализировать собственность американских компаний. США панически боялись расползания коммунизма по Латинской Америке, и в такой обстановке кофейное соглашение было единственным выходом.
Страх перед коммунизмом относился не только к Латинской Америке, но и к Африке. В 1960 году долго сдерживаемое стремление к деколонизации привело к появлению многочисленных независимых государств, немалая часть которых зависела главным образом от кофе. А цены тем временем продолжили падать. Эксперты по кофе выражали опасение, что африканские страны «станут пешками в экономическом противостоянии могущественных сил Запада и Востока», – иными словами, будут затянуты в водоворот «холодной войны».
Однако когда Шарль де Голль предложил французским колониям выбор: полная независимость или продолжение «прежних связей», Французский Судан (Мали) и Мадагаскар (Малагасийская Республика) выбрали независимость с правом остаться во французском содружестве. Их примеру последовал и Берег Слоновой Кости: поначалу он вообще предпочел быть колонией, но затем, в августе 1960 года, выбрал независимость и президента Феликса Уфуэ-Буаньи. Французы продолжали закачивать помощь и посылать советников в бывшие колонии. «Кофе – проблема политическая в не меньшей степени, чем экономическая», – писал один французский импортер. Франция обязана поддержать «миллионы людей по сю сторону занавеса свободы».
Но если в одних странах переход к свободе происходил более или менее безболезненно, то в Бельгийском Конго, родине «робусты», события приняли печальный оборот. В конце XIX века, когда Африку поделили европейские державы, границы между колониями были размечены совершенно произвольно. Скрыто тлевшие племенные конфликты при независимости разгорелись открыто и острее всего в Конго50. Государственная независимость там была провозглашена 30 июня 1960 года, а через неделю местная армия взбунтовалась. Страну захлестнула волна грабежей, насилий и убийств. Восточная провинция Катанга попыталась отделиться, и бельгийское правительство привлекло войска. В обстановке нараставшего хаоса премьер-министр Патрис Лумумба (бывший почтовый служащий) попросил помощь у ООН и одновременно у Никиты Хрущева.
Обратившись к коммунистам, Лумумба подписал себе приговор. США санкционировали не только свержение, но и смерть Лумумбы. С помощью ЦРУ генерал Мобуту Сесе Секо захватил Лумумбу, и 17 января 1961 года его убили. В последующие годы Конго пережило междоусобную войну и несколько восстаний. При содействии американцев Мобуту установил деспотический режим и надолго воцарился в стране, которая стала называться Заир. «Производство падает, – сообщал местный торговец кофе в 1965 году. – По словам одного моего коллеги-коммерсанта, 25 % фермеров, продававших ему кофе, погибли. Многие бросили свои участки. На одной плантации перебили всех рабочих – 100 человек».
Через три дня после убийства Лумумбы президентом США стал Джон Ф. Кеннеди. Помимо Кубы и Конго его беспокоила Ангола. Полный решимости не допустить распространения коммунизма в Африке, Кеннеди убедил португальцев подавить ангольское освободительное движение и не давать стране независимость. Рабочие плантаций, которым долго не платили, требовали своих денег, в ответ плантаторы безжалостно в них стреляли. Вспыхнувшие бунты унесли жизни сотен белых и многих тысяч черных. В конце концов с помощью американского оружия португальцы восстановили порядок и производство кофе.
Англичане откладывали предоставление независимости Уганде, Кении и Танганьике, рассчитывая перевести процесс в плавное русло. В конце 1960 года английский эксперт по кофе Алан Боулер писал из Найроби (Кения): «Для миллионов африканцев лишь от кофе зависит, будет у них пища или нет». А поскольку безоговорочно преобладают крохотные участки, практически невозможно предотвратить избыточное производство кофе. «Заставить человека, у которого всего три акра земли, выращивать поменьше можно только экстраординарными экономическими мерами или под угрозой оружия». К этому времени 80 % африканского кофе производили сами африканцы.
Итак, новое кофейное соглашение родилось из экономического отчаяния и обострения политической обстановки в этот период «холодной войны». В январе 1961 года президент Национальной кофейной ассоциации Джон Маккирнан предупреждал, что в Африке Хрущев может «воспользоваться националистическими настроениями и заманить новые государства в коммунистическое рабство». Ассоциация, подчеркивал он, традиционно выступала против квот, препятствующих свободной торговле. Но в сложившейся «обстановке мировой сверхнапряженности» необходимо выполнять условия международного соглашения по кофе.
В 1961 году президент Кеннеди поддержал программу «Союз ради прогресса», призванную наладить отношения с Латинской Америкой посредством экономической помощи. Выступая 13 марта по поводу программы, Кеннеди признал, что «цены на товары подвержены резким колебаниям. Внезапное падение… может значительно снизить национальный доход, подорвать бюджет и обрушить национальную валюту. Ясно, что никакая программа экономического развития не может быть успешной в обстановке нестабильных цен».
Министр финансов Дуглас Диллон подтвердил, что Соединенные Штаты выступают в поддержку долгосрочного кофейного соглашения. С целью выработки такого соглашения 9 июля 1962 года ООН открыла в Нью-Йорке Конференцию по кофе. Заседания продолжались почти безостановочно. «Помню, – с усмешкой рассказывал глава делегации США Майкл Блюменталь, – как-то раз в четыре утра я все еще бегал по прокуренным кабинетам ООН, пытаясь найти выход из тупиковой ситуации. За мной бегали два других члена нашей делегации, умоляя меня сохранять достоинство, приличествующее моему рангу. Кажется, я отвечал, что, если бы у меня было какое-нибудь достоинство, я бы давно был дома в постели».
После долгих и трудных переговоров участники выработали предварительную договоренность о квотах. В полную силу Международное соглашение по кофе (International Coffee Agreement, ICA) вступало лишь после ратификации подавляющим большинством стран-импортеров и экспортеров51. Крайний срок ратификации истекал 30 декабря 1963 года. А пока пятилетнее соглашение должно было действовать явочным порядком.
Квоты рассчитывались исходя из установленного объема мирового экспорта – 45,6 миллиона мешков. Бразилия получила 18 миллионов, Колумбия – чуть больше 6 миллионов, Берег Слоновой Кости (ставший третьим в мире производителем) – 2,3 миллиона, Ангола – чуть больше 2 миллионов. Соглашение предусматривало ежеквартальную корректировку квот, если за нее выступало две трети импортеров и экспортеров. Каждая партия кофе должна была иметь «сертификат происхождения» или сертификат о реэкспорте. Страны с низким потреблением кофе – Япония, Китай и СССР – исключались из системы квотирования: экспортеры могли продавать им кофе сверх всех лимитов. Соглашение способствовало росту мирового потребления и снижению перепроизводства, но, конечно, основывалось исключительно на доброй воле участников. Любая страна могла выйти из него, уведомив о своем намерении за три месяца.
Полномасштабное участие США в соглашении казалось делом решенным, но путь к ратификации был не таким гладким. В марте 1963 года в Комитете по внешним сношениям (Committee on Foreign Relations) начались слушания, посвященные соглашению. Сенатор от Канзаса Фрэнк Карлсон спросил заместителя госсекретаря по политическим вопросам Джорджа Макги: «Разве не ясно, что на самом деле вы возложите бремя на американских потребителей кофе ради благополучия иностранцев?» Другой сенатор предположил, что формируется настоящий «международный картель». Сенатор от Айовы Бурк Хикенлупер заявил: «Нам бы лучше подумать о своих интересах, чем изображать из себя „щедрого дядюшку“, который бескорыстно одаривает всех, не считая денег». В мае сенат в конце концов ратифицировал соглашение, – имея в виду, что «под него» будет принят сопроводительный закон, позволяющий Таможенной службе США не пропускать кофе без надлежащих сертификатов.