hemileia vastatrix, была обнаружена в Бахии (Бразилия). Каким-то образом, возможно на одежде приезжих из Африки, споры попали в Латинскую Америку. Быстро выяснилось, что ржа проникла в некоторые районы штатов Сан-Паулу и Парана. В попытке ограничить распространение заразы бразильцы провели пояс выжженной земли 40 миль шириной и 500 миль длиной, но ржа перепрыгнула его. В течение всего десятилетия hemileia vastatrix продвигалась на север, к Центральной Америке. Бразилия уже выращивала в небольших количествах устойчивую к болезни «робусту». Теперь же этот низкосортный кофе начал занимать все новые площади.
Летом 1971 года сгустились новые тучи, и 15 августа президент Никсон потряс мировую экономику, объявив о прекращении обмена доллара на золото. Временно были заморожены цены и зарплаты. Чтобы профинансировать огромные расходы на военные и социальные нужды, Никсон 20 декабря официально девальвировал доллар на 8 %. Это снизило реальные цены на кофе, и страны-производители потребовали разумной корректировки. Потребители, возглавляемые США, отказали. Производители, попав в трудное положение, реанимировали «женевскую группу» и объявили о намерении уменьшить квоты, чтобы поднять цены. Именно так действовал нефтяной картель ОПЕК.
США выразили сожаление по поводу решения, которое «порождало сомнения в жизнеспособности IСА», – как определили свою позицию Национальная кофейная ассоциация и Госдепартамент. А когда цены действительно поднялись на 25 % за лето 1972 года, страны-потребители открыто осудили «женевскую группу». В августе и декабре совет ICA обсуждал перспективы перезаключения соглашения, срок которого истекал в 1978 году. Никто не хотел идти на компромисс, и после многодневных переговоров до поздней ночи соглашение о квотах 11 декабря 1972 года было отложено.
Одним из результатов срыва этого соглашения стало возрождение Нью-Йоркской кофейной и сахарной биржи. Уже 24 августа 1972 года, когда стало ясно, что соглашения может и не быть, впервые за много месяцев возобновились фьючерсы. Пять лотов, каждый по 250 мешков с поставкой в марте 1973 года, ушли по 53 цента за фунт. К концу 1972 года они стоили 61 цент. Так кофейный рынок внезапно ожил, и число контрактов достигло нескольких тысяч, – вполне достаточно, чтобы трейдеры получили некоторый материал для операций.
Будучи «новым рынком» по условиям ICA, Япония получала кофе по сниженным ценам. А теперь, когда соглашение перестало действовать, ей приходилось платить как всем. До 1973 года японский кофейный импорт стремительно рос. General Foods и Nestlé открыли в Японии заводы по производству растворимого кофе. Стремясь усвоить западный образ жизни, многие японцы пристрастились к кофе и «коке», в которых видели культовые американские напитки. Число кафетериев (kissaten) ежегодно увеличивалось на 20 %. В середине 1970-х годов только в Токио их насчитывалась 21 тысяча. По американским меркам кофе стоил дороговато, но японцы охотно платили за статусный символ.
В 1969 году Ueshima Coffee Company начала продавать готовый к употреблению консервированный кофе в банках. Через пять лет Coca Cola выпустила на рынок «Georgia Coffee» – подслащенный кофейный напиток в банках. Его рекламировали телероликом, который пародировал «Унесенных ветром»: Ретт Батлер выбирал новый напиток вместо Скарлетт О’Хары. Подобные баночные напитки продавались из автоматов в подогретом или холодном виде и вскоре стали весьма популярными в Японии. В 1975 году японцы купили 20 миллионов банок, а общий объем кофейных продаж превысил 100 миллионов долларов.
В Европе растворимый кофе занял 18 % рынка, хотя его популярность в разных странах была неодинаковой. Англичане, как правило, пили дома растворимый кофе, предпочитая сублимированный «Gold Blend» компании Nestlé, а обычный только в кафе и ресторанах. Англия и Западная Германия потребляли две трети всего растворимого кофе. Кроме того, в Западной Германии, где ценили здоровый образ жизни, 30 % рынка занимал кофе без кофеина – обычный, растворимый и «специально обработанный» для удаления кислотности. Скандинавы предпочитали качественный обычный кофе, а итальянцы хранили верность эспрессо и неаполитанскому кофе, который готовился на огне. Во Франции была популярна растворимая смесь с цикорием, а в Швейцарии (родине Nestlé – крупнейшего мирового производителя растворимых напитков) на эту смесь приходилась половина всего потребления кофе.
Крупнейшие европейские компании – Douwe Egberts, Jacobs, Eduscho, Tchibo, Lavazza и Gevalia (последнюю в 1970 году купила General Foods) – расширяли бизнес по мере развития континентальной экономики, а мелкие компании исчезали. Tchibo и Eduscho открыли тысячи небольших магазинчиков, где продавали кофе из цельной «арабики», а также всевозможные подарки и сувениры – серебряные изделия, часы, вещи ручной работы, одежду. Прочно вставшая на ноги после Второй мировой войны, европейская кофейная индустрия в 1970-х годах подошла к пределу развития, поскольку среднее потребление кофе на душу населения перестало расти. Однако роли Америки и Европы с 1950 года поменялись: в 1970-х годах Европа потребляла примерно половину мирового кофе, а США – менее 40 %.
В начале 1970-х годов многие кофейные государства Африки все еще страдали от обострившихся после обретения независимости племенных распрей и вездесущей коррупции. В Заире при диктаторе Мобуту Сесе Секо торговлю кофе контролировала особая организация – Caisse de Stabilization, которая и приносила основные доходы самому Мобуту и его приближенным. В 1970 году в Заир приехал Клод Сакс, молодой и амбициозный кофейный делец из Нью-Йорка. Бесцеремонные бюрократы в Киншасе дали ему понять, что «белым тут не место», и однажды Сакса чуть не застрелили. Но он почувствовал запах денег. «Там, где хаос и дезорганизация, – говорил Сакс, – там самое время делать деньги». Вместе с отцом, основателем фирмы G. М. Saks Inc., он решил стать «королем „робусты“, повелителем низких сортов».
Однако консервативные деловые привычки отца крайне стесняли энергичного Сакса, которому было около 35 лет. Поэтому в 1972 году он ушел из отцовской фирмы и вместе с партнером учредил Saks International. Смысл жизни для него составляла торговля кофе. «Люди торговли разбираются в манерах, винах, искусстве, музыке, политике, – говорил он, имея в виду и себя. – Они держатся как рафинированные джентльмены, но без колебаний перережут вам глотку, если это даст им хоть малейшее преимущество». Сакс вставал в 4 утра, чтобы позвонить в Африку до того, как там все разойдутся на отдых, и до 7 вечера работал над контрактами. Нередко он летал в Африку и Индонезию для подписания бумаг и заключения сделок. Впоследствии фирма Сакса слилась с Multitrade, голландской компанией, торговавшей потребительскими товарами.
Осенью 1972 года Клод Сакс прилетел в Бурунди – гористую и труднодоступную страну, бывшую бельгийскую колонию. Большинство населения здесь составляла народность хуту, но все правящие посты занимали представители этнического меньшинства – тутси. В апреле 1972 года хуту под руководством молодых интеллектуалов подняли восстание, во время которого погибло некоторое количество тутси. В ответ тутси устроили настоящий геноцид хуту, длившийся четыре месяца. Сакс узнал, что власти собираются национализировать весь кофейный экспорт. Он встретился с министром сельского хозяйства, тутси, и подкрепил свои предложения толстым конвертом местных денег. «Это такая же нормальная практика, – считал он, – как дать чаевые метрдотелю за хороший столик».
В 1972 году, по одним оценкам, погибло более 100 тысяч хуту, а по другим – до 250 тысяч. Когда солдатам тутси не хватало патронов, они убивали людей молотками. Соседние африканские страны предпочли не вмешиваться, поскольку сами страдали от племенных конфликтов. ООН тоже бездействовала, не решаясь послать войска в страну, где правили чернокожие. Госдепартамент США ограничился приостановкой программы культурного обмена.
Самой эффективной мерой со стороны США мог бы стать бойкот бурундийского кофе: американцы закупали 80 % продукции, на которой держалась местная экономика. В 1973 году, когда резня возобновилась, представитель Госдепартамента Герман Коуэн заявил в комитете конгресса, что возможность бойкота рассматривалась, но вряд ли «эта мера способна решить проблему межэтнической вражды». Кроме того, могли бы пострадать и тутси, и хуту, которые лишились бы средств на пропитание, лекарства и прочие необходимые вещи. «Иными словами, бойкот был бы негуманным решением».
Коуэну резко возразил Роджер Моррис, бывший сотрудник аппарата Белого дома, представитель Фонда Карнеги за международный мир: «Торговлю кофе контролируют главным образом тутси. Это главная финансовая опора их режима. На фермеров-хуту приходится лишь седьмая часть». Поскольку США не имеют стратегических интересов в Бурунди и вполне могут обойтись без местного кофе, парировал Коуэн, у них была редкая возможность «продемонстрировать нравственную позицию, бескорыстие и приверженность правам человека, поэтому, наверное, ситуация кажется такой трагической».
Но дельцов типа Сакса волновали, конечно, не права человека, а прибыль. Накануне Дня благодарения в 1973 году он завтракал с президентом и вице-президентом Бурундийского национального банка в фешенебельном нью-йоркском отеле «St. Regis». «Как вы, вероятно, знаете, – начал элегантно одетый черный господин, – у нас произошли небольшие беспорядки». «Господи, – подумал Сакс, – 100 тысяч трупов и 100 тысяч беженцев он называет „небольшими беспорядками“». Банкир объяснил, что рабочие-хуту ушли, не собрав урожая, но в распоряжении банка есть 160 тысяч мешков. Сакс приобрел 100 тысяч мешков.
Глава восемнадцатаяStarbucks. Начало
Пока ловкие махинаторы обделывали свои делишки, a General Foods, Procter