, превзошла даже самые смелые его фантазии. Он часто представлял себе эту картину в деталях. Но одно дело — играть с воображением, другое — осязать действительность. Эта девушка возбуждала его своей покорностью и слабостью. Потом он поставит на ее лице свои метки — порезы. И будет медленно целовать их, слизывая языком кровь. Это будет так приятно… Он подошел ближе. Глаза ее молили о спасении. Это было даже забавно. В следующее мгновение он резко тряхнул головой. Надо было приступать к делу. Он взял со стола шприц и аккуратно вколол его в руку жертвы. Вот… сейчас… Показалась кровь. И он забыл обо всем на свете. Он подставил к ее руке хрустальную рюмку и с наслаждением смотрел, как кровь по каплям стекает в нее. Этот напиток был слаще любого вина. И пьянил, уж во всяком случае, намного сильнее. Когда рюмка была наполнена наполовину, он воткнул в руку жертвы иголку, чтобы кровь больше не стекала. Отошел к столу и поднес рюмку к губам. Восхитительный вкус! Он пил и чувствовал, как проходит мигрень. Настоящее проклятие его жизни! И ощущал в себе прилив мощной энергии. Из его груди вырвалось рычание. Он утолил в себе зверя. Надолго ли? Он был тяжело болен, но не верил, что не может исцелиться. Может быть, кровь — такая приятная, теплая — излечит его? Это не просто кровь. Это еще месть. Сладкая месть! Как долго он мечтал о ней! Но только теперь, спустя годы, он может осуществить давно желаемое. Как хорошо! Как приятно! Закрыв глаза, он выпил последний глоток крови, и на его лице заиграла блаженная улыбка. И это только начало! Но та, которую он жаждал больше всех, — ускользнула от него. Но ему почему-то казалось, что она еще обязательно объявится. Утонченное создание: пленительный изгиб шеи, огромные зеленые глаза… Ею он насладится до конца. Она задержится в его плену подольше, чем остальные. Он просто не сможет так быстро расстаться с ней. Никак!
Надин была хмурой и серьезной. Она встретила Пашу сухим кивком головы, и он понял: надо срочно включить «фонтан».
— Привет! — он чмокнул ее в щеку. — Отлично выглядишь. Сегодня вычитал в газете классный анекдот. На злобу дня. Слушай! «Папа Карло вырезает из полена Буратино. „Де, де, де…“ — говорит полено. „Еще вырезать не успел, а он уже разговаривает!“ Вырезал, поставил на стол. Буратино как Даст папе Карло по шее! „Я же говорил тебе — депутат я, а ты кого вырезал?!“ — И Павел хихикнул.
Надин выразительно посмотрела на Пашу:
— Совсем не смешно. А потом, я политикой не интересуюсь. Ты же знаешь это.
— Да, конечно, — стушевался Паша. Надин была по-прежнему хмурой.
— Неприятности по работе? Кивок головой.
— Васин?
— Кто же еще!
— И почему сердится наш небожитель?
— Проект под угрозой срыва.
— Кастинг энд пробы стоят на месте? Оскудела талантами земля Российская?
— Павел! Мне не до твоих острот и анекдотов. В любой момент грядет реорганизация, и я окажусь на улице.
— Ты? Да никогда! — патетически воскликнул Паша. — Такая умная, красивая, со знанием двух языков! Английского и французского.
— Трех. Ты забыл еще испанский.
— Забыл! О горе мне, рабу презренному, — заголосил Паша. — Рабу нечестивому! Помилуй меня, о прекрасная владычица джиннов! О принцесса души моей, Надин ибн Кастинг! — И он упал на одно колено, театрально уронив голову на грудь. — Прими дар от твоего раба недостойного, — и он протянул ей бутылку красного вина.
Надин издала краткий смешок.
— Тебе надо у Васина сниматься. Устроил тут представление! Когда будем снимать сериал «Тысяча и одна ночь», я за тебя замолвлю словечко.
— А что, идея неплохая! Сериал получился бы клевый! С элементами детектива, эротики, мелодрамы, боевика. Отличный проект! Лучше, чем ваш «Придворный роман».
— Не порти мне настроение. Да что мы в коридоре стоим? Проходи!
— Спасибо за приглашение, Надин ибн Кастинг.
— Ладно, хватит дурачиться. Есть будешь?
— Из твоих рук… мне все покажется сладостным нектаром. Я голодный как волк. Зубами — щелк!
— Паша! Ты сегодня искришься как фейерверк. Что случилось? Ты выиграл в лотерею? Или на работе повысили?
— Да, повысили. — Паша вспомнил события сегодняшнего дня, и на душе слегка царапнуло. — Меня скоро сделают начальником отдела. По рекламе детских товаров. Памперсы, подгузники, мобили…
— Поздравляю!
— Спасибо.
— Я пойду пока на кухню. Ты располагайся тут. Оставшись один, Паша мгновенно скинул маску дурашливости и стал серьезным. Надо будет осторожно поспрашивать Надин о Марголиной. Но так, чтобы она ни о чем не догадалась. И сделать это будет трудно. Надин умна и проницательна. Так просто ее вокруг пальца не обведешь.
— Чуть бифштексы не пережарила. — Надин вошла в комнату с подносом, на котором стояли две тарелки и мисочка салата. — Потом еще кофе будет.
— М-м, какой аромат!
— Я поем по-быстрому. Работы навалом.
— Продолжение проекта?
— Да.
— Я тебе опять помогу. Можешь на меня рассчитывать. Я свою принцессу в беде не оставлю!
Спасибо. Я всегда знала, что на тебя можно положиться, — с легкой иронией сказала Надин. Она сидела на диване, поджав под себя ноги, отковыривала вилкой от бифштекса маленькие кусочки и отправляла их в рот. — Тебе понравилось женщин рассматривать? Процесс, конечно, увлекательный. Ничего не скажешь!
Это было минное поле, которое он должен был благополучно пройти. Паша перевел взгляд на торшер, стоявший в углу. Красивый, нежно-молочного оттенка абажур с бахромой по краям. Старомодный стиль, который опять вошел в моду. Кажется, это называется винтаж. Впрочем, новое — это всегда хорошо забытое старое.
— Ты о чем? Я просто хочу тебе помочь. Но и смотреть на симпатичные мордашки — тоже приятно. Особенно после тех физиономий, которые я лицезрею каждый день на работе. Одни и те же лица приедаются. — Паша старался говорить как можно убедительней и правдивей. — Да и смена занятий всегда полезна.
Надин посмотрела на него, но никак не отреагировала.
— Сейчас поедим и приступим. Открой вино, — сказала она.
— Сию минуту.
Когда вино было разлито, Паша поднял свой фужер и провозгласил:
— За тебя!
— Мерси!
— За то, чтобы ты стала первой в своем деле. И добилась всего, что пожелаешь.
— Хороший тост, — усмехнулась Надин.
— Ты не должна всю жизнь работать у Васина. Тебе надо выйти в самостоятельное плавание. Большому кораблю — большое плавание!
Рука у Надин дрогнула. Она поставила фужер обратно на столик.
— Я что-то сказал не так? — забеспокоился Паша.
— Нет. Все так. Просто я пока не могу никуда уйти.
— Почему не можешь?
— Потому, — с легким раздражением ответила Надин. — Ты же знаешь: я не люблю разговоров на эту тему.
— Прости, больше не буду.
— Ты каждый раз напоминаешь мне об этом.
— Как мне вымолить твое прощение?
— Никак. Давай работать.
Паша понял, что сегодня Надин не расположена к любовным играм. И решил не настаивать на этом.
— Я готов. Весь в твоем распоряжении. Только сбегаю за ноутбуком.
Вернувшись через десять минут к Надин, Паша застал ее в разгар работы.
— Бери верхний диск, — скомандовала она. Паша сел на пол, включил компьютер и принялся просматривать фотографии претенденток.
Круглое лицо с наивными глазами-пуговками. Пухлые губки, сложенные бантиком. Блондинка в ореоле кудрявых волос. Милый барашек, мечтающий о славе Мэрилин Монро. Слишком примитивный тип.
Роковая брюнетка. Худое лицо. Пронзительный взгляд. Надменный вид. Острые скулы. Стервозность так и прет. К тому же — крупный нос, бросающийся в глаза.
Шатенка восточного типа. Мягкий овал лица, чувственные губы, большие глаза. Сонный взгляд. Как будто бы ее только что разбудили после зимней спячки. Все при ней, но выразительности — ни грамма. Через секунду не вспомнишь, кто это такая.
Паша вдруг поймал себя на мысли, что почувствовал некий азарт. Интерес игры. Ему надо было найти неведомую жемчужину среди хлама и мусора. Отыскать ее, увидеть, разглядеть. Это было намного увлекательней, чем сочинять рекламные тексты о детских подгузниках или ночных горшках…
Рыжий бесенок. Мила до невозможности. Тип задорного сорванца. Но на главную роль в историческом сериале… Не тот типаж.
Волосы цвета темного шоколада. И голубые глаза. Красивое сочетание. Лицо простовато, но выразительная форма губ. И твердый взгляд с легкой усмешкой. Некий аристократизм.
Неужели нашел? Паша почувствовал радостное возбуждение.
— Надин! — крикнул он.
— Ау!
— Посмотри, по-моему, девочка — ничего!
— Одну минуту!
Надин подошла к Павлу и опустилась рядом с ним на пол.
— Вот. Неплохой типаж, а?
— Что-то есть! — кивнула она.
— Я тоже так считаю!
— Тоже мне — второй Сэлзник!
— Дэвид Сэлзник, крупнейший голливудский киномагнат. Продюсер фильма «Унесенные ветром». Зять другого киномагната — Луи Майера, — Паша выпалил эту фразу и с гордостью посмотрел на Надин.
Она поглядела на него с легкой усмешкой:
— Ты уже становишься заправским киноведом.
— И все ради тебя!
— Я внесу эту девушку в свой файл. Это будет четвертая серьезная кандидатура на главную роль в «Придворном романе».
— Видишь, какой я молодец! — Паша почесал переносицу. — Самой первой кандидатурой была Марголина?
Надин искоса посмотрела на него.
— Да.
— Только подумать, могла бы сниматься в фильме, а вместо этого торчит где-то в захолустной лавочке в Стамбуле!
— Паша! — Голос Надин зазвенел, как натянутая струна. — О чем ты говоришь? Я же тебе сказала: она умерла! Почему ты играешь у меня на нервах? Специально, да?
— Боже упаси! Как ты могла так обо мне подумать! Просто я ее видел. В Стамбуле. Поэтому…
— Ты не мог ее видеть в Стамбуле! Сколько раз я могу тебе повторять! Она умерла. Утонула!
— Где? Когда? Во сколько?
— Ты что, следователь?
— Нет. Но… Почему это тебя так задевает? Надин встала. Теперь она нависала над Пашей.