— Стараюсь, — сказал Паша.
— Что — стараешься? — добродушно рассмеялся Константин Борисович. — Я тебе говорю, что в прошлый раз ты в рабочее время младенцев разрисовывал. А ты мне — «Стараюсь!». Это у тебя, Ворсилов, юмор такой? Все, иди. Работай. Трудись.
Когда Павел проходил к своему рабочему месту, Лидочка Макарова посмотрела на него насмешливым взглядом и спросила:
— Дали нагоняй?
— Напротив. Похвалили.
— Неужели? Паша ничего не ответил. Он старался общаться с Лидочкой как можно меньше, потому что боялся, что даже простой разговор она истолкует как знак внимания и возобновит свои настойчивые атаки.
Наконец Надин решила осчастливить Пашу и назначила свидание. В восемь вечера. Под конец рабочего дня Паша сидел и думал: он влез в шкуру влюбленного, сгорающего от страсти. Надо продолжить эту игру и дальше. Иначе Надин заподозрит, что он рвется к ней не от большой любви, а по каким-то иным мотивам. А этого допустить было нельзя. Но как сыграть роль пылкого любовника, Паша не знал. И на ум ничего не шло. В голове вертелись только знойные красавцы с лихо закрученными усами и распевающие во все горло серенады под окнами своих возлюбленных. Это — в кино, а в жизни… Может, купить охапку цветов? Пожалуй, это неплохой вариант! Вот только хватит ли денег? Паша пересчитал свою наличку: восемьсот рублей. На цветы и бутылку вина должно хватить.
Едва дождавшись окончания работы, Паша понесся сломя голову к Надин. Но предварительно забежал домой и захватил свой ноутбук. Чтобы потом не приходить за ним. И не терять драгоценного времени. Дома была одна бабушка.
— Где мама? Будет позже? — задал вопрос Паша, уже стоя одной ногой за дверью.
— Ей внезапно стало плохо, и она уехала на несколько дней в горы.
У матери была какая-то редкая форма астмы. Иногда приступы удушья внезапно настигали ее, и она все бросала и уезжала в горы.
— Да? — Паша остановился. — А почему мне ничего не сказали?
— Она не захотела звонить тебе на работу. Ниночка сказала, что у тебя и так неприятности.
Паша удивился. В эти дни они с матерью разговаривали мало, и он ни словом не обмолвился ей о своих служебных проблемах. Но тем не менее она как-то поняла, что у него на работе не все гладко. Паша потоптался в коридоре.
— Ну ладно, я пошел!
— Даже не поел… — проворчала бабушка.
— Не хочу.
— К Надин?
— Да. Я скоро приду. Паша подумал, что надо подарить не совсем обычный букет. А с выдумкой и фантазией. Чтобы Надин удивилась и растрогалась. Он вспомнил, что недалеко от метро есть магазин «Флора-дизайн». Может, обратиться туда? Там опытные флористы подберут роскошный букет. Это будет не хухры-мухры, а настоящее произведение искусства!
Во «Флора-дизайне» все было, как в оранжерее. На всех полках стояли всевозможные растения, от которых у Паши зарябило в глазах. Высокие, низкие, шарообразные, свисающие, ползущие, обвивающие. Паша потянул носом. Запах плыл просто обалденный. Казалось, что за кадками притаился кто-то невидимый и разбрызгивал в воздухе из пульверизатора цветочные ароматы.
В глубине зала имелся прилавок. Паша подошел к нему. Знойная брюнетка с подведенными «а-ля Клеопатра» глазами уставилась на него со скучающим видом.
— Я хотел бы заказать у вас букет. Она медленно достала из-под прилавка лист бумаги и ручку.
— Кому? Маме? Бабушке? Сестре? Невесте? Жене? Любимой девушке?
Паша замялся.
— Любимой девушке.
— Сколько ей лет?
— А это обязательно?
— Молодой человек, у нас научный подход к составлению букетов! Это вам не рынок, где вам сунут цветы, которые через полчаса завянут.
Паша задумался. Надин, наверное, около двадцати пяти лет. Хотя иногда ему казалось, что она старше.
— э…
— Понятно. Давайте пойдем по возрастной шкале. Ей от двадцати до тридцати? Или от тридцати до сорока?
— Первое. От двадцати до тридцати. Продавщица в фирменном темно-зеленом халате что-то черкнула на листе бумаги.
— Где она работает?
Паша вздохнул. Черт его дернул сунуться в эту фирму, где букеты составляют на основе социологического опроса!
— В сфере культуры.
— Сколько лет вы знакомы?
— Год.
— Какого цвета у нее волосы?
— Светлые.
— Глаза?
— Тоже.
— Характер: спокойный, взрывной, флегматичный?
Паше стало смешно.
— Спокойный с элементами взрывного. Если ее рассердить.
— Ваши отношения меня не касаются. Вы отвечайте на вопросы.
— Я и отвечаю, — буркнул Павел.
— Вы хотите преподнести ей букет в знак вашей симпатии, благодарности или раскаяния?
— В чем?
— Что — в чем?
— В чем я должен раскаиваться?
— Мужчина, откуда я знаю: в чем? Я просто спрашиваю.
— В знак симпатии.
— И последний вопрос…
— Неужели? — пробормотал Паша.
— Вы что-то сказали?
— Нет. Я речь репетирую.
Продавщица посмотрела на него, как на придурка, но Паша лишь смущенно улыбнулся в ответ.
— К какому типу личности относится ваша девушка? Она — романтик, кокетка, реалист, экстремалка?
— Реалист, — ответил Павел.
Продавщица с именем «Мадлена», как было указано на золотистой карточке, приколотой к нагрудному карману халата, сделала на листе последний росчерк и протянула лист Паше.
— Вот. Распишитесь здесь. — И указала своим пальцем с ярко-красным ногтем место внизу.
Паша поставил подпись.
— Через полчаса все будет готово.
— Как — полчаса? — испугался Паша. — А скорее нельзя?
— За срочность надбавка в двадцать пять процентов от стоимости.
— А стоимость какая?
— Вы же подписались под ней.
— Извините, я не обратил внимания.
В глазах продавщицы с нежным французским именем Мадлена Паша был явным идиотом, сбежавшим из психбольницы. Она снова протянула лист Паше.
— Триста пятьдесят… — прикидывал в уме Паша. — Плюс двадцать пять процентов. Это получается около четырехсот сорока… Я согласен.
— Через десять минут заказ будет готов. Но сначала оплатите чек.
Паша расплатился и принялся ждать. Он едва успел полюбоваться зеленым растением, напоминающим пузатую бутылку, как его окликнули:
— Молодой человек, ваш заказ готов. Паша подошел к прилавку.
Мадлена протягивала ему не букет, а нечто! Никоим образом не напоминающее произведение искусства, о чем мечтал Паша. Букет отдаленно был похож на выщипанную лужайку, посреди которой жалко торчал один-единственный белый цветок. Паша даже вспомнил его название. Кажется, эти цветы называются каллы.
— Эт-то… что? — спросил Паша, заикаясь.
— Ваш букет. Называется «Белая симфония». Паша с обреченным видом взял букет, стараясь не глядеть на жгучую Мадлену.
Дарить этот букет Надин — значит прослыть в ее глазах недотепой, не способным даже сделать красивый подарок своей девушке. Но, с другой стороны, не выкидывать же этот букет в помойку! Такие деньги уплачены! Паша чувствовал себя глубоко несчастным. Хотел как лучше, а получилось… как всегда.
Открыв ему дверь, Надин уставилась на «Белую симфонию» с таким видом, словно это были не цветы, а дохлая крыса.
— Это тебе, — протянул букет Паша. — В знак симпатии.
Надин повертела букет в руках.
— Это ты не во «Флора-дизайне» заказывал? Недалеко от нашего метро?
— Там, — с убитым видом кивнул Паша.
— Ну ты хоть бы со мной посоветовался. Там одни свихнутые сидят! Такие букеты составляют — обхохочешься.
— Правда? — воспрял духом Паша. Всегда приятно знать, что не только ты один претендуешь на звание идиота.
Ну конечно! Однажды Васин дал мне поручение заказать шикарный букет Антонине Желтовой. Знаешь ее — бывшая знаменитость. Я, так же как и ты, подумала о «Флора-дизайне». Решила, что там не подкачают и я не ударю лицом в грязь. А что в итоге? Меня там прогнали через вопросник. А потом вынесли чудо-юдо под названием «Нежный закат». Несколько чахлых розочек в окружении каких-то странных растений, напоминающих одну часть мужского тела. Понимаешь, о чем я говорю? Васин как увидел это, так за голову схватился. И срочно отправил меня к ближайшему цветочному ларьку, где я купила самые обыкновенные розы. А тот букет он подарил нашей уборщице.
— Дурак я…
— Дурачок, — и Надин ласково потрепала его по волосам.
— Влюбленный, — поправил ее Паша.
— Что-то я раньше за тобой этого не наблюдала.
— Значит, ты была невнимательной.
— Что ты говоришь? Ладно, проходи в комнату. Я так устала сегодня, ты даже не представляешь. Где бутылка вина? Я ее поставлю для охлаждения в холодильник.
— Надин! Я стал совсем чокнутым. Я забыл про вино.
Надин усмехнулась.
— Тоже на работе замотался?
— Ну да. Шеф такие задания дает, как будто бы из ума выжил. — Про себя Паша решил не распространяться насчет рекламы детских горшков и подгузников. Такая работа не украшает мужчину. А выглядеть рохлей и недоумком в глазах Надин ему не хотелось.
— Ясно.
— Я ноутбук принес, — сказал Павел.
— Зачем? — Надин остановилась в дверях комнаты и посмотрела на него. В упор.
— Как — зачем? — растерялся Паша. — Помогать тебе. А потом… честно говоря, меня эта работа даже увлекла. Ищешь жемчужину в… — Паша запнулся.
— Вот именно. Правильно мыслишь, товарищ Ворсилов! — хмыкнула Надин.
— Да и тебя жалко! Хочется помочь любимой девушке!
— В самом деле?
— В самом деле! Слушай, Надин, — осенило Пашу. Он даже удивился, что такие своевременные и полезные мысли могут приходить ему в голову. — Я подумал: а может, когда все закончится, мы с тобой махнем на несколько дней куда-нибудь в Подмосковье? В дом отдыха. Расслабимся по полной программе?
— Пока об этом рано говорить.
— Поэтому я и хочу, чтобы ты поскорее закончила свою работу. Как я понимаю, пока кандидатура на главную роль в сериале не будет утверждена, тебя никуда не отпустят?
— Совершенно верно.
— Поэтому я весь к твоим услугам. — И Паша широко улыбнулся, продолжая играть роль душевного парнишки, желающего, чтобы его девушка поскорее освободилась от трудового гнета и уехала с ним на отдых.