Пандольфо(про себя). Вот еще явился; пожалуй, помешает.
Ридольфо. Ваш слуга, синьор Евгенио.
Евгенио. А! Здравствуйте! (Продолжает писать.)
Ридольфо. Дела, дела, синьор Евгенио?
Евгенио. Небольшое дельце. (Пишет.)
Ридольфо. Могу я удостоиться от вас узнать, в чем дело?
Евгенио. Видите, что значит продавать в долг? Мне не хватило денег; я имею в них нужду и должен сбыть еще два куска парчи.
Пандольфо. Не говорите сбыть, а продать как следует.
Ридольфо. Почем за фут?
Евгенио. Мне стыдно сказать. Восемь лир.
Пандольфо. Но сейчас деньги.
Ридольфо. Зачем же, синьор, так губить свое состояние?
Евгенио. Но если нельзя иначе. Мне нужны деньги.
Пандольфо. Не прошло часу, как я достал им денег, сколько нужно.
Ридольфо. А сколько вам нужно?
Евгенио. Что ж? Разве вы дадите?
Пандольфо(про себя). Испортит этот мне все дело.
Ридольфо. Если с вас довольно шести или семи цехинов, я найду.
Евгенио. А! Вот вздор какой! Мне нужны деньги. (Пишет.)
Пандольфо(про себя). Ну, еще недурно.
Ридольфо. Подождите; сколько стоят два куска парчи по восьми лир фут?
Евгенио. Сочтем. В каждом куске шестьдесят футов; два раза шестьдесят — сто двадцать. Сто двадцать серебряных дукатов.
Пандольфо. Нужно еще заплатить за хлопоты.
Ридольфо. Кому за хлопоты?
Пандольфо. Мне, синьор, мне.
Ридольфо. Отлично! Сто двадцать серебряных дукатов, по восьми лир каждый, сколько составляют цехинов?
Евгенио. Одиннадцать дукатов составляют четыре цехина. (Считает.) Сорок три цехина и четырнадцать лир венецианской монетой.
Пандольфо. Говорите — ровно сорок цехинов: остатки за хлопоты.
Евгенио. Три цехина за хлопоты?
Пандольфо. Конечно; но ведь сейчас деньги.
Евгенио. Ну, ну, пусть так; вы их получите.
Ридольфо. Сочтите же, синьор Евгенио, что стоят два куска по тринадцати лир?
Евгенио. Да, дорого стоят.
Пандольфо. Но ждать деньги; а без денег что сделаешь?
Ридольфо. Сосчитайте.
Евгенио. Я сейчас сочту. (Считает.) Семьдесят цехинов и двадцать лир.
Пандольфо. А сколько их ждать, неизвестно. Лучше сегодня цыпленок, чем завтра каплун.
Ридольфо. Вы получили от меня: сначала тридцать цехинов, потом десять, что составит сорок; десять за серьги, которые я выкупил, стало пятьдесят. Вот уж вы получили от меня десятью цехинами больше того, что предлагал вам сейчас в руки этот почтеннейший кавалер.
Пандольфо(про себя). Будь ты проклят!
Евгенио. Да, вы правы; но мне нужно еще денег.
Ридольфо. Вам нужно еще денег? Вот деньги; вот двадцать цехинов и двадцать лир, что и составит семьдесят цехинов и двадцать лир за сто двадцать футов вашей парчи, по тринадцати лир за фут и ничего за хлопоты; все деньги сейчас в руки, за один раз, без мошенничества, без надувательства, без разбойничества обманщиков-комиссионеров.
Евгенио. Если так, милый Ридольфо, я вам очень благодарен и разрываю этот приказ. А вас, господин маклер, мне больше не нужно.
Пандольфо (про себя). Чорт его принес! (Евгенио.) Ну, что ж делать, я только даром проходил.
Евгенио. Мне жаль, что вы напрасно беспокоились.
Пандольфо. Хоть на водку что-нибудь.
Евгенио. Вот вам дукат. (Достает дукат из кошелька, который дает ему Ридольфо.)
Пандольфо. Покорно благодарю.
Ридольфо. Что еще прикажете?
Евгенио. Благодарю вас.
Пандольфо (тихо Евгенио). Хотите? (Показывает на игорную лавку.)
Евгенио (тихо). Подите, приду.
Пандольфо уходит. Как вы успели, Ридольфо, так скоро повидаться с покупщиком и получить деньги?
Ридольфо. Сказать по правде, они и прежде были у меня в кармане; но я не хотел отдавать вам всех вдруг, чтоб вы их не так скоро промотали.
Евгенио. Вы меня обижаете, я уж не мальчик. Где серьги?
Ридольфо. Этот любезный синьор, дон Марцио, как только получил от меня десять цехинов, так захотел непременно отдать серьги своими руками синьоре Виттории.
Евгенио. Вы говорили с женой?
Ридольфо. Конечно, говорил; и я ходил с синьором дон Марцио.
Евгенио. Что ж она говорит?
Ридольфо. Все плачет. Бедная! Ее жаль.
Евгенио. Если б вы знали, как она взбесилась на меня! Хотела итти к отцу, хотела взять приданое, хотела таких бед наделать.
Ридольфо. Как же вы ее успокоили?
Евгенио. Лаской.
Ридольфо. Она вас любит; у нее доброе сердце.
Евгенио. Но когда рассердится, так ведь она зверь.
Ридольфо. Она мне приказала сказать вам, если я вас увижу, чтобы вы приходили завтракать пораньше.
Евгенио. Да, да, я пойду.
Ридольфо. Дорогой синьор, я вас умоляю, будьте потверже: бросьте игру, не бегайте за женщинами; у вас жена молодая, красивая, любит вас, чего вам еще?
Евгенио. Прекрасно, благодарю вас.
Пандольфо кашляет в своей лавке; Евгенио оборачивается; Пандольфо делает знак, что Леандро ждет его играть. Евгенио делает знак рукою, что придет.
Ридольфо не видит.
Ридольфо. Я вам советовал бы сейчас итти домой. До полудня недолго. Подите утешьте жену.
Евгенио. Сейчас пойду. Сегодня мы еще увидимся.
Ридольфо. Ничего не прикажете?
Евгенио. Ничего, ничего, прощайте!
Ридольфо уходит в лавку. Евгенио входит в игорную лавку.
Сцена восьмая
Ридольфо (в лавке), потом дон Марцио.
Ридольфо. Кажется, я его направил на путь истинный.
Входит дон Марцио.
Д. Марцио. Экой осел! Экой скот! Экой осел!
Ридольфо. С кем это вы, синьор дон Марцио?
Д. Марцио. Если ты хочешь смеяться, так слушай! Один доктор утверждает, что горячая вода здоровее холодной.
Ридольфо. А вы другого мнения?
Д. Марцио. Горячая вода ослабляет желудок.
Ридольфо. Конечно, она ослабляет фибру.
Д. Марцио. Что это за фибра?
Ридольфо. Я слышал, что в нашем желудке две фибры, как два нерва, которыми переваривается пища; если эти фибры ослабнут, тогда бывает дурное пищеварение.
Д. Марцио. Да, синьор, да, синьор; горячая вода расслабляет желудок, и систола и диастола не могут переваривать пищу.
Ридольфо. Как же сюда попали систола и диастола?
Д. Mapцио. Ну, что ты знаешь, ты осел! Систола и диастола — это те две фибры, которые переваривают пищу.
Лизаура смотрит в окно.
Сцена девятая
Лизаура (у окна) и те же.
Д. Марцио (Ридольфо). Вот она! Это танцовщица, что ли?
Ридольфо. Извините, мне нужно в лавку. (Уходит в лавку.)
Д. Марцио (смотрит в лорнет на Лизауру). Ваш покорнейший слуга.
Лизаура. Ваша покорнейшая слуга.
Д. Марцио. Ваше здоровье?
Лизаура. Понемножку.
Д. Марцио. Давно не видали графа Леандро?
Лизаура. Не более часу.
Д. Марцио. Граф — мой друг.
Лизаура. Очень приятно.
Д. Марцио. Какой достойный и благородный человек!
Лизаура. Вы очень добры.
Д. Mapцио. Он ваш муж?
Лизаура. Я своих дел не рассказываю в окошко.
Д. Марцио. Так пустите меня, потолкуем.
Лизаура. Извините Меня, я не принимаю никого.
Д. Марцио. Ну, вот еще!
Лизаура. Уж это верно.
Д. Марцио. Я пройду через заднюю дверь.
Лизаура. И вы тоже бредите о задней двери. Я никого не принимаю.
Д. Марцио. Ну, мне-то не говорите. Я знаю очень хорошо, что к вам похаживают.
Лизаура. Я честная женщина.
Д. Марцио. Хотите, я подарю вам четыре печеных каштана?
Лизаура. Очень вам благодарна.
Д. Марцио. Они хорошие; их пекут у меня в моих поместьях.
Лизаура. Да, вы печь умеете.
Д. Марцио. Почему так?
Лизаура. Вы меня допекли.
Д. Марцио. Вы остроумны. Вот если бы вы так же хорошо прыгали, были бы хорошая танцовщица.
Лизаура. Вам-то что за забота, хорошая я или нехорошая?
Д. Марцио. По правде, для меня это решительно все равно.
Плачида показывается у окна гостиницы.
Сцена десятая
Плачида (у окна) и те же.
Плачида(про себя). Не видать синьора Евгенио.
Д. Марцио(Лизауре). Видели пилигримку?
Лизаура. А кто она такая?
Д. Марцио. Из веселых.
Лизаура. И в гостиницу пускают таких?
Д. Марцио. Она на содержании.
Лизаура. У кого?
Д. Марцио. У синьора Евгенио.
Лизаура. У женатого человека? Отлично!
Д. Марцио. В прошлом году она тут чудила.
Лизаура. Прощайте!
Д. Марцио. Уходите?
Лизаура. Не хочу оставаться, когда напротив меня женщина такого поведения.
(Удаляется.)
Сцена одиннадцатая
Плачида (у окна), дон Марцио (на улице).
Д. Марцио (хохочет). О-хо-хо! Это мило! Танцовщица удаляется из боязни повредить своей репутации! (Смотрит в лорнет.) Синьора пилигрима, честь имею кланяться.
Плачида. Ваша покорнейшая слуга.
Д. Марцио. Где синьор Евгенио?