Подсобкой оказалось такое же двухэтажное как торговый зал, но совсем узенькое помещеньице. Тесноватое, но уютное. Несколько разномастных кресел стояли вплотную друг к другу. На полочке сиял монитором ноутбук, на него транслировалось изображение торгового зала, видимо, с камеры. А крошечная, на одну конфорку плитка разместилась на подоконнике.
Готовить чудесный напиток, стоя коленками на кресле и бодая лбом холодное стекло, Сашке пока не доводилось.
– Микроволновку некуда пихать, – извиняющимся тоном проговорила Дарки. – Но оно и к лучшему.
– Угу, в ней кофе не сварить… я сделаю глубокий вдох и расскажу тебе все как есть.
– Давай, а я что-нибудь придумаю. – Дарки залезла с ногами в соседнее кресло.
То ли она оказалась замечательным слушателем, то ли Сашка чересчур устала носить все в себе. Так или иначе, Даше-Дарки досталась куда более полная версия событий, чем Кей и Никите. Откровенно говоря, самая полная из всех существующих.
– И я не знаю, что творю, – призналась Саша в конце рассказа. – Мне страшно за близких. И за незнакомых. И противно, потому что кажется, что все это из-за меня.
Даша покачала головой и отпила кофе.
– Вкусно, – похвалила она, и без паузы продолжила: – ни в чем ты не виновата. Природа беглецов из Небытия, какой бы ни была раньше, такова, что первое встреченное ими человеческое существо становится их… м-м-м… манией. Точкой приложения одержимости. Наш беглец встретил тебя. Ты не виновата, тебя просто угораздило.
– Вот какого черта мне до сих пор никто не сказал этого прямо и четко? Не для утешения, а чтобы я в панике не теряла способность соображать, а?
– Неважно. – Даша снова качнула головой, золотая челка жароптицевым крылышком порхнула туда-сюда. – Ты не виновата, но и других не вини. Какая разница, почему они чего-то сделали или не сделали? Тебе предстоит иметь дело не с причинами, а с последствиями их поступков. И своих, конечно, тоже. Но если тебя это успокоит и… м-м-м… вернет тебе твою ненаглядную способность соображать, то могу тебя утешить. Они не со зла. Скорее всего, сами не знали. А мыкарь попросту не подумал. Для него это очевиднее очевидного, вот и кажется, что для остальных тоже. Профессиональная деформация.
– Шутишь?
– Шучу. По форме, по сути – серьезна. В общем, Саша, беглец увидел тебя, и у него произошло что-то вроде…
– Вроде чего?
– Вроде влюбился, – закатила желто-зеленый глаз Даша, – в той степени, в которой это доступно беглецам. Впал в одержимость.
– Я что-то сильно одержимых рядом не замечала…
– Может, он пока наблюдает за тобой издалека. Анализирует. Примеряется. Он же не просто влюбился. Он захотел всю тебя для себя.
– В каком, прости, смысле?! – Саша почувствовала, что краснеет. Даша вздохнула.
– Я рада бы тебе сказать «в том самом!». Только это не так. Если тут «тот самый» смысл и есть, то его три буквы на пять томов других смыслов. Он захотел, чтобы ты стала его. Собственностью, игрушкой, талисаном, источником силы… неважно. Чтобы ты стала для него… ох, как бы тебе сказать… Слышала такую фразу «ты все для меня»?
Саша кивнула.
– Вот чтобы ты для него стала тем, для кого он – все. Такая вот ведьмачья психопатия. Чтобы у тебя не осталось больше никого и ничего. Только он. В обычной жизни так тоже бывает, когда в паре один человек вытесняет из жизни второго весь остальной мир. Но в обычной жизни это не так прямолинейно… прямосмысленно. Девушка может потерять своих подруг, перестав общаться с ними. Но они будут живы, здоровы и даже счастливы. А в твоем случае…
– Живы они точно не будут. – Интересно, когда-нибудь при воспоминаниях о Лизе ее перестанет окатывать волна не только боли и печали, но еще и едкого чувства вины? Саша смахнула слезы и подняла глаза на Дарки: – Как так вышло, что ты настолько в теме?
Та улыбнулась.
– Я же книгарь. Живу в море информации, знаков, текстов, чужой памяти. А недавно Галина… ох, как жаль ее! Такая замечательная была! В общем, недавно она попросила поискать кое-что для нее. Именно в связи с беглецом. Да-да, поэтому я твоему появлению не удивилась. То есть не тебе лично, а самому факту, что кто-то пришел и интересуется беглецом. Так вот, я по Галининой просьбе освежила знания. И нашла Книгу Ушедших. Это вроде энциклопедии, описывающей ведьмовы сети, которые существовали раньше, в разные времена, но потом исчезли. Если понять, какого типа ведьмак явился к нам из Небытия, то можно понять, как от него защититься. Да и мыкарю такая информация не повредит. Тут такие дела творятся, что он не будет щепетильным. Не пойдет в чужую ведьмову сеть, а найдет беглеца в повседневности, то есть в реальности вне коридоров.
– Найдет и… что? – Сашка поежилась.
Даша усмехнулась. От ее усмешечки в сочетании с повязкой у Саши по коже пробежала очередная волна мороза.
– Есть несколько способов вытащить сущность из Небытия, – жестко сказала книгарка. – Один другого отвратнее. Обычно для этого нужны несколько ведьм или ведьмаков. И «олух» из обычных людей. Тот, кого не жалко. Его используют как тело, ведь собственного у беглеца нет. Изгнать же чужую сущность можно только одним способом. Повредить тело достаточно сильно, чтобы беглец почувствовал близость Небытия. Собственно, дальше дело мыкаря. А «олух» скорее всего не выживет. Сама понимаешь, близость Небытия – это близость смерти.
Вот тебе, Саша, задачка… Несколько дней назад мыкарь был для тебя монстром, убившим кофейную ведьму в лабиринте. Теперь же ты сама готова помочь ему в поисках… да что уж там – вычислить и сдать с рук на руки беглеца из Небытия и, главное, человека, чье тело он присвоил. И ничего, не страшно, что фактически становишься такой же убийцей? Даже немного хуже. Потому что мыкарь не может не убивать ведьм, нарушивших какой-то таинственный «баланс», а она, Саша Фербер, может остановиться здесь и сейчас.
– Сложно, да? – будто прочитала ее мысли Дарки. – А самое паршивое, знаешь что? Кто-то все равно умрет. И даже если ты не предпримешь ничего, этот кто-то все равно умрет в результате твоего решения.
Я не хочу, подумала Саша. Я тихая милая девочка, смотрящая на жизнь других со стороны. Я не хочу решать, кому жить, кому гибнуть. Я не хочу…
Стоп. Не хочу? Не хочу.
Честно? Нет… Потому что дело не в том, что умрет-не умрет… и даже не так важно, кто именно.
– Вопрос в том, сколько людей умрет. Один-два или больше.
– Один, Саша! Тот бедняга, которого захватил беглец. Да и у него есть шансы остаться в живых. Представляешь, каково уживаться двум сущностям в одном теле? Говорят, что из-за подселения беглеца происходит спайка личностей. В итоге получается новая личность. И уж точно не мирная и не милая.
– Н-ну… я, конечно, постараюсь избежать встречи с этой личностью, но…
– Избежишь. Оставайся здесь, если хочешь. Тут есть где спать и мыться. Не в подсобке, конечно, тут еще найдутся комнаты. Давай-ка заглянем в Книгу Ушедших.
Даша вдруг опустила руку на деревянный подлокотник кресла, в которое спустила ноги с окна Саша. И заскребла по нему алыми ногтями. Короткими, но очень прочными. И очень алыми.
Саша не успела удивиться, успела только невольно поморщиться – очень уж раздражающим, хоть и странно-мелодичным показался ей звук. Очень быстро, буквально через три секунды к этому скрежету добавился еще один. Только шел он не от Дарки и не от несчастного подлокотника, с которого книгарка снимала ноготками тонкую стружку. Откуда-то сверху.
Сашка завертела головой, пытаясь понять, откуда именно. Хорошо, что способность удивляться у нее за последнее время немного притупилась, а то, наверное, завопила бы. Или скорее, учитывая собственную беззвучность, захрипела бы. По светло-серой, давным-давно окрашенной стене ползла книга. Крупноформатная, не слишком толстая закрытая книга неторопливо скользила из-под потолка на задней сторонке обложки, попирая законы физики и то, что вообще-то книги по стенам не ползают. Потертый, но не потрепанный томик добрался до Дарки и скользнул ей в руку.
– «Чудовищная книга о чудовищах»? – выдавила Саша.
– Как же, – усмехнулась Даша, – та книжечка рядом с этой просто няшная книжуля о няшках. Хотя бы потому, что описывает живых тварей. А эта – неживых. Вот, смотри, – она наугад раскрыла книгу, – тут Хлебные ведьмы времен Блокады.
Она положила книгу на подоконник возле остывшей джезвы и вновь раскрыла ее. Как оказалось, на этот раз не наугад, а там, где лежала закладка.
– Я выделила раздел, где описываются сети, связанные со сном. Галина проанализировала все случаи странных смертей за несколько недель. И получается, что до и после побега сущности из Небытия стало больше смертей во сне. Диагнозы в основном «инсульт»…
Саша открыла было рот, чтобы сообщить про «неправильные колыбельные», но внезапная мысль заставила ее закрыть его. И вновь открыть.
– Что значит «до» и «после»? Каким образом ты определила, когда он… сбежал? Или это Галина тебе сказала? А она как определила?
Дашка кусанула себе губы чуть ли не до крови.
– Эх, я лишнего ляпнула, да? – спросила она с досадой, но при этом как-то обезоруживающе.
– Угу… доляпай уж до конца…
– Дело в том, что я знаю, кто открыл двери в Небытие. Точнее, из Небытия.
У Сашки земля ушла из-под ног. Вернее, подоконник из-под пятой точки. К счастью, на смену ему попалось кресло.
– ЧТО?! И ты собиралась это утаить? Нет, я понимаю, ты меня видишь впервые… Но ведь речь идет о жизнях людей. Так почему?… – Голос предательски дрогнул.
– Э… нет-нет, что ты, – запротестовала Дарки, – просто прямо сразу об этом действительно не расскажешь. А потом разговор куда-то в сторону пошел. Вот слушай. У меня есть друг, который совсем не ведьмак, но очень хотел им стать. И вот этот болван повелся на чьи-то (понятия не имею чьи, друзей-ведьмаков у него много) россказни, что, типа, надо вытащить из Небытия какого-нибудь давно низвергнутого ведьмака. И тогда Егорка сможет пользоваться его ведьмовой сетью. И, похоже, что-то пошло не так. Егорка в больнице в таком состоянии, что его в искусственную кому ввели. И прогнозы там так себе. А этот ведьмак… или ведьма захватил кого-то, с кем Егорка пытался древние ритуалы ритуалить.