– Мисс Дюмон, выбирайте, – вкрадчиво предложил Эллис, глядя на женщину из-под полуприкрытых ресниц. – Или я сейчас говорю «вы арестованы» и в сопровождении собачьего конвоя направляю вас в Управление, или мы проходим в гостиную леди Виржинии и беседуем, как подобает разумным людям.
Джулия обернулась. Она была до того бледна, что даже губы её казались серыми. Рыжие волосы намокли под дождем, распрямились и теперь жалко липли к голове.
– Не понимаю, о чём вы говорите. И кто вы? Представьтесь, будьте так любезны, – хрипло произнесла Джулия. Кажется, визг не прошел даром для её голосовых связок.
– Алан Алиссон Норманн, детектив, Городское Управление спокойствия, – охотно представился Эллис и отвесил светский полупоклон. – Удостоверение показать?
– Если вас это не затруднит.
– Нисколько, – безмятежно улыбнулся он и, пошарив в карманах пальто, вытянул искомое – небольшую металлическую бляху, на которой с одной стороны было выгравировано имя, должность, а с другой – герб Управления спокойствия. – К слову, мисс Дюмон, мы уже встречались. Помните, я брал у вас показания сразу после того, как сторожа нашли мёртвым, а картина пропала?
Она слабо кивнула.
– Да, я припоминаю нечто подобное… – и обернулась ко мне растерянно: – Леди Виржиния, вы…
– Мне пришлось оказать содействие следствию, – туманно ответила я. – Сожалею.
Она склонила голову, сминая в кулак платье у себя на груди – жест, выдающий отчаяние и одновременно попытку собраться с духом.
– Полагаю, у вас не было выбора, леди. Как нет его и у меня, – мисс Дюмон прерывисто вздохнула и выпрямилась, ловя взгляд Эллиса: – Детектив Норманн, вы что-то говорили о том, чтобы пройти и побеседовать? Я согласна.
– Вот и чудесно, – улыбнулся Эллис довольно и спохватился: – Леди Виржиния, а вы-то не возражаете? Дом ваш… – и детектив страдальчески заломил бровь.
«Как будто кого-то это когда-то смущало», – едва удержалась я от шпильки и сухо кивнула:
– Разумеется, не возражаю. Всегда рада оказать помощь аксонскому правосудию. Все мы равны перед законом.
– Да-да! – с энтузиазмом подхватил Эллис. – Какие мудрые слова! – и многозначительно посмотрел на мисс Дюмон: – Идемте… Ах, да! – он щелкнул пальцами, обращаясь к застывшим на приличном расстоянии «гусям». – Джеральд, Прайм, действуем дальше, как условлено.
После этого мы – я, мисс Дюмон и Эллис – проследовали в гостиную и там устроились вокруг низкого кофейного столика, как старые друзья.
Иллюзия была бы полной, если б не безмолвно сторожащие дверь «гуси».
– Итак, начнём, – улыбка у Эллиса стала голодной. – Но для начала, мисс Дюмон, покажите нам то, что вы так старательно прячете под корсажем… Не спешите заливаться стыдливым румянцем, я имел в виду всего лишь свисток.
– Свисток? – переспросила я недоверчиво, но, судя по тому, как потупилась мисс Дюмон, Эллис не ошибся.
– Да, свисток. Тот, который ваша гостья носит на шнурке и никогда не снимает с шеи, – невозмутимо подтвердил он, бросив на меня быстрый взгляд. – Ну же, мисс Дюмон. Сейчас уже поздно отрицать что-либо. Давайте сотрудничать, а не портить зазря друг другу настроение. Тогда, возможно, леди Виржиния смягчится и предложит нам кофе.
– Я и так предложу, – пожала я плечами. – Магда вот-вот его принесёт – приказ был отдан, как только мы вошли в дом. Мисс Дюмон, вы предпочитаете несладкий, очень горячий кофе с молоком и корицей, если мне не изменяет память?
Уж не знаю, что такого было в этом вопросе, но Джулия Дюмон вдруг захлопала ресницами, всхлипнула как-то жалобно – и рассмеялась, хрипло, истерически, до слёз.
Эллис отвернулся, в кои-то веки проявив деликатность.
– Свисток, пожалуйста, – мягко напомнил он, когда Джулия немного успокоилась.
– Хорошо, – сдалась та наконец и добавила неуверенно: – Но только верните его, пожалуйста. Это не только моя защита, но и память.
– А ещё – улика, – вздохнул Эллис, но всё же пообещал: – Я подумаю.
Мисс Дюмон зажмурилась, словно готовясь нырнуть в омут, и вытянула шнурок.
На стол с тихим стуком лег желтовато-белый предмет странноватой формы – то ли неправильная спираль, то ли вовсе абстрактная загогулина. Эллис с любопытством наклонился, вглядываясь в причудливую резьбу.
– Интересно… Это кость?
– Да. Думаю, да. И еще какие-то камешки внутри – по крайней мере, там что-то гремит. И ещё дрожит, как будто натянутая нитка.
И воцарилась тишина. Эллис и Джулия одинаково внимательно глядели на злосчастный «свисток» – только один жадно, а другая тоскливо. И лишь я по-прежнему ничего не понимала.
– Гм, – кашлянула я. – Рискую показаться вам невеждой… Но все же прошу пояснить – что это такое?
– Бесшумный свисток, отпугивающий собак.
– Мой амулет.
Ответы прозвучали одновременно, но ясности не добавили. Я сдвинула брови.
– Мистер Норманн…
– О, понял, раскаялся, объясняю, – быстро поднял руки вверх Эллис, как будто о пощаде молил. Вышло это ужасно комично. – Леди Виржиния, вы видите перед собой вещицу легендарную. Я бы даже сказал, мифическую – бесшумный свисток, звук от которого слышат только звери. Знакомо ли вам понятие «ультразвук»? – Я покачала головой. Эллис тяжко вздохнул, и я сразу почувствовала себя постыдно необразованной. – Что ж, не буду вдаваться в подробности, времени нет. Объясняю вкратце: это звук настолько высокий, что человеческое ухо его не различает. Однако многие животные прекрасно слышат ультразвук. Ещё в прошлом веке аксонец по фамилии Стэллтон создал особый свисток для дрессировки собак, основанный на принципе ультразвука. Применяется это устройство и сейчас. Звук его, к сожалению, настолько тих, что некоторые собаки на него не откликаются вовсе. Но это… – Эллис с восхищением прикоснулся к костяному свистку. – Радиус действия у него явно невелик: собаки, стоявшие чуть дальше, всего лишь испугались. Но та, которой не повезло оказаться близко, на некоторое время была просто-напросто оглушена – так, что не смогла идти самостоятельно. Удивительная вещь! – ещё раз повторил Эллис с восхищением. – Откуда, говорите, вы его получили? И когда?
– Я пока не говорила, – опустила глаза мисс Дюмон. – И мне не хотелось бы…
– Мисс Дюмон, – ласково укорил её Эллис. – Вспомните, мы же с вами хотим сотрудничать, верно?
– Это не относится к следствию, – тихо ответила она.
– Мне решать, – так же ласково продолжил детектив, но я почувствовала, как по спине прокатилась волна мурашек. Ох, скорей бы Магда принесла горячий кофе! Наверное, во всём виноват озноб. И мокрое платье. Ну, разумеется! – Не упрямьтесь, мисс Дюмон. Чем раньше мы покончим с вашими воспоминаниями, – прозвучало это на редкость двусмысленно, – тем быстрей перейдём к сути дела. Я же знаю, что вы устали молчать.
– Я молчала бы столько, сколько надо, – задушенно произнесла мисс Дюмон. – Но вы ведь уже знаете всё, да?
– Почти всё, – уклончиво ответил Эллис. – Кроме деталей и мотивов, а это, знаете ли, самое интересное. Итак?
– Мне подарил его призрак.
– Что?! – изумлённо задрал брови Эллис. – Мисс Дюмон, вы взрослая, очень умная женщина, давайте обойдёмся без мистики.
Мисс Дюмон подняла голову, встретив недоуменный взгляд детектива почти безмятежно.
– Я говорю правду. Хотите верьте, хотите нет. Это случилось пятнадцать лет назад, в годовщину смерти Нингена. Я тогда гостила в Марсовии, в тихом пригороде Лютье, у своей троюродной сестры…
– У Эстер Бонне, – охотно подхватил Эллис. – Она дочь Нингена, верно?
– Да, всё так, – кивнула Дюмон. Волосы у нее начали подсыхать и – вновь завиваться кольцами. А вместе с приличной прической к ней, кажется, начало возвращаться и самообладание. – Мы дружили в детстве. В тот день была годовщина смерти Нингена, и наши семьи отправились вместе на кладбище Сен-Мари, чтобы почтить его память, принести цветы и свечи… А там, на кладбище, были эти чудовища.
– Призраки? – искренне заинтересовался детектив.
Джулию Дюмон перекосило от отвращения:
– Что вы. Хуже. Собаки.
К счастью, именно в этот момент Магда постучалась и вкатила в комнату сервировочную тележку, и за шумом я смогла скрыть неуместный смешок.
– Отец знал о моём отношении к этим… животным, – продолжила между тем мисс Дюмон. – Поэтому он разрешил мне постоять у ворот кладбища, пока сторож не отгонит собак. Дело это, увы, затянулось. Тогда я отдала Эсти свои цветы и попросила положить их на могильный камень вместо меня, а сама стала смотреть за церемонией издалека. – Глос у мисс Дюмон стал напевным, как тогда, когда она рассказывала о символизме в картинах Нингена. Запах кофе и корицы плыл по комнате… Эллис лишь с очевидным усилием воли заставлял себя смотреть на рассказчицу, а не на блюдо со слоёными пирожными. Да уж, некоторые вещи не меняются. – Сначала я просто наблюдала, а потом заметила, что у соседней могилы стоит какой-то мужчина во всём черном и с белыми цветами в руках. Он глядел в сторону могилы Нингена, но тоже не спешил подходить. Мне отчего-то стало жутко при взгляде на этого незнакомца, и я, само собой разумеется, окликнула его.
Что тут было « самого собой разумеющегося», я не поняла, но уточнять не стала, чтобы не выглядеть трусихой.
А мисс Дюмон не заметила моего замешательства, всерьёз увлекшись рассказом. Похоже, что внимательных и сочувствующих слушателей у этой странной истории всегда было слишком мало…
–… Он сначала удивился и ничего не ответил. Тогда я спросила его: «Вы, наверное, тоже пришли, чтобы принести ему цветов, да?», и тогда он смягчился и признался, что действительно хотел навестить могилу Нингена. Он называл его ещё так странно – Ноэль, – нахмурилась мисс Дюмон, и сердце у меня кольнуло болью мистического узнавания. Имя было смутно знакомым, но я никак не могла вспомнить, где могла его слышать. – Мы разговорились. Я сказала, что боюсь собак, и он ответил, что они тоже его не любят – начинают лаять и скулить, как только увидят, а потом разбегаются. Помнится, я тогда немного рассердилась – на что ему жаловаться! И сказала, что лучше б эти отвратительные твари тоже меня боялись. Он засмеялся, а потом вдруг заявил, что я ему понравилась, и отдал мне этот свисток. И пока я разглядывала подарок и думала, как бы вежливо отказаться, незнакомец ушёл, – с легкой грустью подытожила мисс Дюмон. – Он был очень странным, этот незнакомец. Даже имя свое мне не назвал, хотя и спросил моё. Я поначалу решила, что это какой-то друг Нингена, который знал его при жизни. Может, островитянин – свисток ведь явно не аксонцы делали, да и не марсовийцы. Но Эсти сказала потом, что наблюдала за мной почти всю церемонию, но никаких незнакомцев в чёрном не видела. И после этого… – мисс Дюмон слегка покраснела – впервые с момента нашего с нею знакомства. – И после этого я решила, что встретила призрака.