Я закружилась на месте, выполняя следующую фигуру танца. Голову у меня вело – от смешанного запаха духов, от праздника цвета и света, от жары и той невыносимой легкости во всем теле, когда хочется то ли бежать куда-то сломя голову, то ли упасть навзничь на прохладную перину и не двигаться.
– И что же нужно, чтобы вас нанять?
Нога у меня проскользнула по натертому до блеска паркету, но Крысолов успел подхватить меня и превратить падение – в па.
– Не так уж много. Первое и самое главное – меня нужно заинтересовать. Я не стану браться за скучную работу… – лукавая улыбка так и проступала сквозь слова; но из-за маски, увы, ее нельзя было увидеть – только представить. Впрочем, воображение рисовало картины даже более волнующие, чем глаза. – Во-вторых, мне нужно предложить достойную оплату. Это все глупости, что меня якобы интересуют лишь деньги. Деньги я беру с жадин, потому что для таких людей ничего дороже золота нет. Гораздо интереснее попросить то, с чем жалко расставаться. У властолюбивого мэра – его должность, у отца, мечтающего выгодно выдать замуж единственную дочь – ее руку и сердце, у невинной девушки – поцелуй… нет, тут я погорячился, каюсь. С поцелуями девы расстаются охотно. И не только с ними.
– О.
Предмет разговора становился все более туманным и волнующим.
– Кажется, я смутил вас, леди. Прошу простить, – без малейших следов раскаяния повинился Крысолов.
– Ничего страшного. Очень… м-м… поучительная история. Теперь я вижу, что нанимать вас лучше только в самом крайнем случае.
Я прикусила язык, но поздно – двусмысленность уже прозвучала.
Крысолов рассмеялся:
– Конечно. В самом крайнем. Когда без меня уже обойтись совершенно невозможно.
– Я запомню. А как вас найти в случае необходимости? – поинтересовалась я шутливо. – Писать в Алманию, в этот городок… Эрцгем?
– Нет нужды, – Крысолов с поклоном отступил назад. – Я всегда буду рядом.
Меня как молнией прошило.
Музыка смолкла.
Танец был окончен.
– Мы знакомы? – спросила я, холодея.
«Всегда буду рядом» – слова за гранью простого флирта. Чутье хозяйки кофейни подсказывало мне, что Крысолов говорит правду. Вот только привкус у этой правды был неприятным. Что-то неизбежное, фатальное, душное проступало в интонациях… Речь человека, уверенного в своих правах на что-то – или на кого-то.
Пары вокруг начали расходиться, смеясь, флиртуя, беседуя ни о чем. Звуки бала накрыли меня, как волна, и внезапно я осознала, что последние четверть часа была настолько погружена в беседу, что даже мелодию едва могла слышать. Вел Крысолов – и в танце, и в разговоре, причем вел умело.
Вопрос – к чему?
– Мы знакомы? – повторила я настойчивее.
– Вы меня совсем не знаете, – он помедлил, но потом все же отпустил мою руку. – А я знаю вас недостаточно хорошо. Простите меня. Я, кажется, перешел грань допустимого, – голос его вновь зазвучал по-алмански отрывисто. Я хотел бы извиниться, и… вы подарите мне еще один танец?
– Конечно, – ответила я прежде, чем успела осознать собственные слова.
Что ж, обещание нужно держать.
– Тогда следующий вальс – мой. Никому не отдавайте его, – горячо прошептал Крысолов. Похоже, он опять улыбался – там, под этой своей медной маской, скрывающей все, кроме чувств. – А я, с вашего позволения, пока исчезну. Не люблю, когда за мной следят. Назовем это «навязчивой тенью прошлого».
– Что? – удивленно переспросила я, и Крысолов рукою указал куда-то за мое плечо.
Растерянно обернувшись, я увидела высокую, сухопарую явно немолодую женщину в лиловом платье, пристально рассматривающую нас через лорнет. Чем-то она показалась мне знакомой… А потом в глаза бросилась вышивка на рукаве – два оленя, сплетающихся рогами, и все сразу стало ясно.
Герб Рокпортов, пусть и слегка искаженный.
– О, не беспокойтесь, Крысолов, – произнесла я, рассмеявшись. – Эта женщина – что-то вроде моей дуэньи. Она приглядывает за мною и не дает в обиду… Крысолов?
Но его уже не было нигде поблизости. И даже в толпе я не могла различить приметный черно-красный сюртук…
«Испарился, – подумала я, и меня пробрала дрожь. – Ну и повадки. Святая Генриетта, как он похож на Сэрана!»
От этой мысли мне стало совсем дурно, и я принялась обмахиваться веером. К счастью, никого из окружающих такое поведение не удивляло – в зале и впрямь было душновато.
– Что ж, если уж кавалер скрылся, стоит заняться делом, – приняла я волевое решение и решительно направилась к даме в лиловом платье. При ближайшем рассмотрении это действительно оказалась дядина экономка – женщина без возраста и особых примет с невыразительными рыбьими глазами. Она, похоже, и не скрывалась особенно, но разглядеть ее среди прочих гостей – разряженных в пух и прах, шумных и суетливых – было нелегко. – Миссис О’Дрисколл, если я не ошибаюсь?
Она со вздохом опустила лорнет.
– Не ошибаетесь. Чем я могу быть вам полезна, леди Виржиния?
Дело – не флирт, тут я сориентировалась мгновенно.
– Мне нужно срочно переговорить либо с детективом Норманном, либо с маркизом Рокпортом. Это касается незваных гостей на балу. Кажется, один из присутствующих здесь джентльменов видел весьма подозрительную даму. Отведите меня к Эллису или к дяде, неважно.
Взгляд у Клары О’Дрисколл поскучнел.
– Леди Виржиния, мне даны совершенно ясные инструкции. Я не могу впутывать вас в опасные дела. Пожалуйста, доверьте мне сведения, которые вам удалось узнать, и со спокойным сердцем отправляйтесь развлекаться. Я возьму все на себя.
– Отведите меня к ним. Впрочем, если вы не знаете, где они, – с деланым равнодушием пожала я плечами, – мне, наверно, стоит самой их поискать.
Экономка горестно вздохнула.
– Прошу вас, следуйте за мной.
Я ожидала, что она отведет меня к дяде Рэйвену – к своему нанимателю и, похоже, начальнику – в прошлом. Каково же было мое удивление, когда пройдя вдоль стены за рядами кресел, через арку и галерею, поднявшись на балкон, нависающий над бальным залом, мы увидели…
…Эллиса, самым наглым образом флиртующего с какой-то девицей в вульгарном голубом платье.
Я не могла точно сказать, что именно было в этом платье вульгарного, но оно мне не понравилось буквально с первого взгляда.
– Подождите секунду, леди, – неприятным голосом произнесла Клара О’Дрисколл. – Если вас это не затруднит – пройдите, пожалуйста, обратно в галерею, к портрету Гутры Смелого, совершающего четвертый подвиг. Я пока разрешу… некоторые трудности.
Как-то некстати вспомнилось, что четвертым подвигом доблестного Гутры было изобличение неверной жены Императора Ганского. Впрочем, вряд ли миссис О’Дрисколл имела в виду именно это; важней то, что упомянутый ею портрет Гутры находился в нише напротив большого окна ровно посередине галереи. Незаметно подойти к нему было невозможно, а вот любой человек, находившийся у картины, легко мог наблюдать за входами и выходами в галерею, оставаясь в тени.
Эллис появился через несколько минут и, как положено настоящему детективу, разгадал мое настроение по одному только изгибу губ:
– Вы все не так поняли, Виржиния, – торжественно заявил он. – Я по работе общался. Видите ли, эта леди чересчур липла к марсовийским дипломатам, и я решил, что неплохо было бы ее проверить… Вы верите мне?
– Разумеется, – кивнула я царственно и, когда Эллис самодовольно улыбнулся, добавила как бы невзначай: – Как можно заподозрить вас в пустом флирте! Честно говоря, я вообще в последнее время начинаю думать, что женщинами вы не интересуетесь.
– Интересуюсь! – горячо возразил Эллис и неохотно сознался: – В свободное от работы время. Ладно, Виржиния, я уже проникся и раскаялся. Перейдем к делу. О чем вы поговорить-то хотели?
Надуманную обиду у меня как ветром сдуло.
– Эллис, я тут встретила баронета Фаулера. Помните его? Так вот, он говорит, что ему пришлось танцевать с очень подозрительной леди. Маленькая, хрупкая, при этом пытается вести в танце, а голос у нее низкий и хриплый, как будто простуженный.
Детектив хищно подался вперед.
– Особые приметы?
– Особые? Гм… – я задумалась, получше вспоминая рассказ Фаулера. – Пожалуй, только розовое платье с кринолином. Только, небесами вас заклинаю, не перепутайте ее с леди Абигейл!
– Пф! Постараюсь, – весело фыркнул Эллис. Глаза у него загорелись от азарта. – Ну-с, пойдем! – он надвинул маску на лицо и ухмыльнулся: – Виржиния, а вы мне помочь не хотите?
Я тоскливо обернулась к северному концу галереи, где со скучающим видом поджидала меня зоркая миссис О’Дрисколл, и вздохнула.
– Боюсь, маркиз будет против.
– Не будет. Вот увидите, – серьезно пообещал Эллис. – Ну же, идемте. Заодно покажете мне своего Фаулера, если заметите его. Искать подозреваемых со свидетелем гораздо удобнее, чем с одними словесными описаниями, полученными к тому же из третьих уст.
И, прежде чем я хоть что-то ответила, он ухватил меня за руку и потащил вперед. Миссис О’Дрисколл ринулась было за нами, но тут у нее из-за спины выскочила та самая девица в голубом и принялась взволнованно тараторить.
Эллис, мельком взглянув на них, усмехнулся.
Мне в голову запоздало пришла мысль, что, возможно, он не лгал, когда говорил, что общается с этой девицей исключительно в интересах дела… только лукавил немного. Похоже, она была не подозреваемой, а помощницей.
Ближе к залу детектив степенно замедлил шаг и отпустил мою ладонь.
– Значит, так. Сейчас мы выйдем поодиночке, – вполголоса начал он объяснять прямо на ходу. – Вы сразу ступайте к маркизу. Я в последний раз его видел в правом углу зала, недалеко от колонны. Там еще под одной дамой кресло развалилось, так что прямо посреди ряда получилась дырка… Словом, найдете. Ваш маркиз там с какими-то скучными лордами обсуждал то ли политику, то ли скачки – в общем, речь шла про то, что недальновидные торопыги могут и шею свернуть невзначай. Подойдете к нему, как-нибудь отзовете в сторону…