– О, благодарю… А секрет прост. Нужно не слепо поддаваться веяниям моды, а в первую очередь выбирать то, что подходит именно вам, – легкомысленно откликнулась я, сделала знак Мэдди, чтоб та отправилась за кофе на кухню, и подсела за столик к маркизу. – Говорят, вы ездили в провинцию, дядя Рэйвен. И как вам простая сельская жизнь?
Маркиз усмехнулся и сплел пальцы в замок. Насыщенно-синий камень в фамильном перстне сверкнул на солнце, как будто осколок ясного неба.
– Жизнь при дворе Рыжей Герцогини, леди Виолетты, не назовешь ни сельской, ни простой. Хотя Альба, безусловно, провинция.
Святая Генриетта! «Осы» ради развлечения не станут разъезжать по герцогским владениям – они, можно сказать, всегда стремятся попасть в самое осиное гнездо… Интересно, что привело дядю Рэйвена к Виолетте Альбийской? Она невеста Его величества, после свадьбы вероятность появления наследника по прямой линии станет очень велика, а значит и возрастет еще больше влияние королевской семьи. И если кто-то хочет ослабить позицию монарха, то должен действовать до свадьбы – а лучше и вовсе предотвратить ее.
А ведь совсем недавно дали о себе знать «Дети Красной Земли», которых укрепляющаяся от года к году власть Вильгельма Второго не устраивала ни в коей мере…
Чувствуя, что подхваченная от Эллиса паранойя постепенно толкает меня на все более и более пугающие предположения, я поспешила оборвать мысленные рассуждения и вернуться к беседе, заметив нейтрально:
– Весной альбийские холмы невероятно красивы. А зимой?
– Отвратительны, – дядя Рэйвен рассмеялся. – Зеленые, сплошь укрытые туманом, а в этом тумане пасутся огромные овечьи стада – и так везде. Только представьте себе, Виржиния: куда ни поедешь – везде овцы и холмы, холмы и овцы, и все это в душной белой дымке. Говорят, что под холмами живет Колдовской Народ, но я так никого из них и не увидел, хотя за два дня исколесил, кажется, все владения герцогини Альбийской.
– Неудивительно – ведь, по слухам, Колдовской Народ показывается только детям, бродягам и прекрасным девушкам, – блеснула я познаниями о Ши, мысленно поблагодарив недоброй памяти Финолу Дилейни, из-за которой мне пришлось вчитаться в древние сказки.
– В таком случае, я вас ни за что не отпущу в Альбу, Виржиния, – серьезно ответил маркиз. – Вдруг какой-нибудь падкий на красоту колдун из-под Холма лишит меня законной невесты? Впрочем, вы и в Бромли умудряетесь найти себе удивительные развлечения, – добавил он вполголоса, и я только вздохнула.
Так и знала, что до нотаций дело дойдет!
– Что вы имеете в виду, дядя Рэйвен?
– Невинные улыбки вы освоили в совершенстве, Виржиния, – спокойно произнес маркиз и слегка наклонил голову, чтобы взглянуть на меня поверх синих стеклышек очков. – А вот друзей подбирать, увы, так и не научились.
Глаза у него были тревожные, и это разом отбило у меня охоту шутить.
– Если вы имеете в виду детектива Эллиса – прошу, оставим эту тему. Кажется, мы уже давно обо всем договорились.
Маркиз хотел ответить, но тут подошла Мэдди с нашим кофе. Пришлось временно взять паузу. Мне не нравилось таиться от подруги, но поступать наперекор желаниям дяди Рэйвена было еще глупее.
Так или иначе, я могла рассказать ей все и после.
– Нет, на сей раз дело не в мистере Норманне, – ответил он, когда Мадлен наконец отошла. – Уезжая по делам, я, памятуя о случае после бала в ночь на Сошествие, поставил в Бромли одного человека следить за прессой. У него неплохие связи с редакторами всех двадцати шести газет, а с владельцем «Бромлинских сплетен» он и вовсе на короткой ноге. И вот вчера мой друг едва успел наложить запрет на одну маленькую, но крайне неприятную заметку в клятых «Сплетнях». А говорилось в ней о том, что некая леди В., графиня и известная бунтарка, под предлогом благотворительных визитов в детские приюты ездит на свидание к своему любовнику, мистеру А.Н.
Я нахмурилась. Кофе сразу показался мне слишком приторным и неприятным.
– Погодите. «Леди В.», скорее всего, это я. И действительно вчера у меня была благотворительная поездка в приют имени Святого Кира Эйвонского… Но кто такой, скажите на милость, «мистер А.Н.»?!
– Алиссон Норманн, я полагаю, – неприятно улыбнулся маркиз. – Я знаю, куда вы вчера ездили и куда направились после. Но то я. У меня обширная сеть информаторов, и только за вами, дорогая моя невеста, присматривают попеременно двое…
– Что вы сказали? Я ослышалась, кажется.
Голос у меня заледенел.
– Успокойтесь, Виржиния. Мои люди вовсе не ходят за вами по пятам, – невозмутимо откликнулся дядя Рэйвен. – Они, так сказать, отслеживают ваши планы и визиты, и предотвращают неприятные последствия, если вы вдруг чрезмерно увлечетесь… кхм, образом жизни бесконечно уважаемой и ныне покойной леди Милдред. И, поверьте, зря они в вашу жизнь нос не суют. Вопрос в том, откуда вообще мог узнать продажный газетный писака о той поездке в приют, коль скоро вы ее не афишировали. И как он пронюхал, что в тот же день туда для расследования приедет детектив Норманн…
– Он предпочитает называть себя детективом Эллисом, дядя.
– Не имеет значения, – коротко ответил маркиз и пригубил кофе, давая понять, что спор окончен.
– Может, и мне звать вас тогда Ричардом?
Маркиз поперхнулся глотком кофе и закашлялся.
– О, нет, благодарю покорно. Всех моих благородных предков по отцовской линии называли при рождении «Ричардами», так позвольте мне хотя бы в быту избавиться от гнета родового имени.
Я улыбнулась шутке маркиза, которая и шуткой-то была хорошо, если на треть, и задумалась. И правда, откуда мог газетчик узнать такие подробности? «Бромлинские сплетни» выходят в шесть вечера, последние статьи в номер сдаются за четыре часа до выпуска, в приют я приехала около полудня… Значит, о поездке газетчик проведал заранее.
– И все же, возвращаясь к той злополучной статье… Скажите, дядя Рэйвен, – медленно начала я. – А не мог кто-то из приюта сообщить о моем визите?
Маркиз со вздохом отставил чашку и посмотрел на меня. Из-за синих очков выражение его глаз было не различить.
– Я рад, что вы проявляете аналитические способности, Виржиния, но, увы, люди из приюта не причастны к этой статейке. О вашем визите знали все работники. Но вот прибытие Эллиса стало неожиданностью даже для настоятеля храма, если он, конечно, не солгал, отвечая утром на мои вопросы. А ведь статья посвящена именно вашей мнимой встрече с детективом Норманном… Либо этот писака следил за вами, планируя написать слащавую статейку о благотворительном визите и лишь в последний момент добавил в нее перцу, либо среди вашего ближайшего окружения есть человек, работающий на газету. Заметьте, я даже не рассматриваю сейчас безусловно неприятные для вас версии – например, что статью написал сам детектив Норманн.
– Поверьте, я это ценю. Благодарю за деликатность.
– Не стоит, драгоценная моя Виржиния.
Маркиз пробыл недолго. Вскоре, после второй чашки кофе, он ушел, но наш короткий разговор оставил мне обильную пищу для размышлений. Невольно я задумалась о том, кто бы мог шпионить для газетчика. По всему выходило, что наиболее осведомленной была Мэдди, но, святая Генриетта, если не доверять ей, то кому доверять? Да и как немой, скромной, всецело преданной мне девушке сговориться с продажным журналистом?
Нет, невозможно.
Хотя бы потому, что мужчин Мадлен по большей части на дух не переносит, делая исключение лишь для Георга, для застенчивого сына полковника Арча, а с недавних пор еще и для Эллиса и – иногда – для Лайзо. Но с полковничьим сыном откровенничать она не стала бы, а все остальные точно не имеют отношения к газете.
Разве что Лайзо…
«А ведь он знал о моей поездке в приют, – внезапно подумала я. – И о том, что там будет Эллис, тоже знал. И у Лайзо вполне хватило бы авантюрного духа написать обо мне и Эллисе статью».
Потом я вспомнила, как всего полгода назад, в поместье Шилдса, Лайзо заслонил меня от пуль собою – и устыдилась. А затем приняла единственно верное решение – расспросить о загадочном газетчике Луи ла Рона, самого успешного – и осведомленного – репортера «Бромлинских сплетен».
И, по совместительству, моего старинного друга.
Но ни тем вечером, ни следующим, Луи в кофейню не пришел. Зато в понедельник в утренней газете появилась большая статья за подписью некой «Озабоченной Общественности», в чьем вульгарном стиле легко угадывался и «мистер Остроум», и «Призрак старого дома», описавший загадочные происшествия в доме герцогини Дагвортской прошлой весной.
Очередная, с позволения сказать, статья этого щелкопера была вновь посвящена привидениям, проклятиям и прочей мистике. Только вот нажиться он решил на сей раз на трагедии – на деяниях Душителя с Лиловой лентой.
ПРИЗРАК ПЕЧАЛЬНОЙ ЛЕДИ УБИВАЕТ МАЛЬЧИКОВ!
Берегите своих детей, жители Бромли!
Слякотная и грязная аксонская зима в самом разгаре. А между тем жители нашего славного города все чаще видят леди, одетую не по погоде. Она гуляет по самым отвратительным кварталам Бромли, а потом задушенных мальчиков находят у дверей храмов.
Бравые «гуси» утверждают, что в городе завелся убийца! Но мы, представители взволнованной общественности, знаем, что это не так!
Три дня назад недалеко от спуска к Смоки Халлоу, на пересечении Барбер-лейн и Эйвон-стрит, торговка горячим чаем Мэри Р. увидела на улице очень легко одетую женщину.
«На вид – ну как есть леди,– говорит мисс Р. – В дорогущем таком платье, приличном – ни тебе спины голой, ни, тьфу-тьфу, срамота, грудей с плечами, как у этих, которые в енту самую, как ее… оперу ходют. Ворот высокий такой, а платье голубенькое, тоненькое, ну как есть шелк. А шляпа у нее этакая-разэтакая, светлая тоже, ну вот как сирень или мальва, побледней только, и на ней ленты, ленты, целая гора наверчена. И ни шубки, ни шали даже! И вот, значит, гляжу я, что такая красивая леди замерзает, и по доброте душевной к ней подхожу… Говорю – купите, мол, чаю, он горячий, враз согреетесь… Хватила ее за руку – а она прям как воздух, зацепиться не за что! А та леди как шла, так и идет, а ленты за ней плывут. И светятся!»