И тут кто-то резко дернул меня назад, а к носу и рту прижалась отвратительно, химически пахнущая тряпка. Я инстинктивно вдохнула, попыталась закричать, махнула наугад рукой… а потом сознание отчего-то начало уплывать.
«Запах… – догадалась я, вспомнив версии Эллиса. – Медицинский запах… Хлороформ?»
Но было уже поздно.
Сознание ко мне вернулось раньше, чем возможность двигаться, и в этом была моя удача.
Первые секунды все словно в тумане плавало. Не поймешь, где верх, где низ, тепло ли, холодно ли… Воспоминания о произошедшем были отрывочными, но и их хватило, чтобы испугаться до испарины. Меня бросили валяться в туннеле? Похитили? Со мной что-то… сделали?
Давний рассказ Эллиса об убийце, охотившемся за честью бромлинских красавиц, вспомнился как нельзя более некстати.
Разум прояснялся постепенно; я будто выныривала из тяжелого, болезненного сна. И вот уже могла различать явь и бред, собственные мысли – и обрывки какого-то разговора.
– …поешь, пожалуйста, Джим.
– Да какой я тебе Джим?!
– Не спорь, пожалуйста, Джим. Ради твоей маменьки…
– Да к бесам через кочерыжку и тебя, и «маменьку»! Пусти меня!
– Не забудь поесть, Джим. Доброй ночи.
Что-то хлопнуло, лязгнуло железо.
«Это ключ провернули в двери?» – пронеслась в голове догадка.
Чувство реальности вернулось ко мне уже полностью, хотя мысли еще плавали как в тумане. Кажется, я лежала на какой-то деревяшке, укрытая пыльным отрезом шерсти. Вроде бы целая, невредимая – и одетая. У меня как камень с души свалился. Значит, никто не покушался ни на мою честь… ни на оружие.
А значит, у меня есть шанс.
– Эй?
Голос был определенно мальчишеский и чем-то знакомый.
Что-то скрипнуло, потом зашуршало. Я замерла, стараясь дышать неглубоко и размеренно, на всякий случай притворяясь спящей.
– Ты как там? – чуть громче окликнул меня мальчишка и вдруг тихонько взмолился: – Ох, Небеса и все святые заступники, пускай она живехонька будет!
Я испугалась, что мальчишка сейчас расплачется, и наш тюремщик вернется с проверкой, а потому поспешила откликнуться:
– Все в порядке… кажется, – и осторожно села.
Голова закружилась, к горлу подступило, и я дернула туго завязанные шляпные ленточки, чтобы вздохнуть поглубже. Револьвер, слава небесам, был на месте; сверток с ним тяжело стукнул мне по ногам, и я едва успела ухватить шляпку за приколотую вуаль, чтобы он не свалился на пол.
Судьба и собственная глупость завели меня в комнату без окон, освещенную одной-единственной тусклой свечой в железном фонарике под потолком. В углу стояло жестяное ведро, судя по запаху, заменяющее ночную вазу; на широкой доске у двери курились паром две миски с горячей похлебкой или кашей, накрытые сверху ломтями хлеба; в углу валялся матрас, застеленный на удивление чистеньким шерстяным одеялом. Мне же служил ложем сбитый из деревяшек щит – занозистый, но тоже не слишком грязный. С краю на него присел щуплый светловолосый мальчишка лет тринадцати на вид, вглядывающийся в мое лицо с недоверием.
– Так ты ж… это… Она самая! – выдохнул он изумленно, встретившись со мной взглядом. – Которая к нам в приют ездила! А я, это… – он смутился не на шутку и потупил взор. – Ну, крысу дохлую тогда притащил. Но я не нарочно!
Тут и я вспомнила – и не сдержала улыбки.
– Да, тебе Кир Святой самолично подсказал. Ты ведь Лиам, верно?
– Лиам О’Тул, – он подполз ко мне поближе и судорожно вцепился пальцами в мои юбки. – А ты, это… ну, как сюда… того?
Мальчишка взглянул на меня с таким отчаянием, что я поняла – надо врать.
– Мы с Эллисом вели расследование. Я решила проникнуть в логово преступников, чтобы узнать все наверняка. А Эллис скоро придет за нами… А раз уж мы здесь, Лиам, расскажи мне, что с тобой случилось.
Он насупился и почесал в затылке.
– Ну… Мы тоже, это, расследовали. Как Эллис. Ну, ходили у станции, где Джер пропал, смотрели. Я вот утром до завтрака побежал, в обед Нора с девчонками тут прошла б… Дошел до станции, а там под деревом стоит женщина и плачет. Тихо-тихо, но очень сильно. И приговаривает – «Куда он делся, куда он делся». Я к ней подошел, а она как вцепилась в меня – Джим, говорит, иди к маменьке. А потом – не помню.
«Скорее всего, мальчика тоже усыпили хлороформом», – подумала я, а вслух спросила:
– Много ли времени прошло с тех пор?
– Ну… – он замялся. Голос его дрогнул. – Как я тута проснулся – ну, с полдня где-то. А что?
Я представила, осмыслила, прислушалась к своим ощущениям… Ведро в углу обрело необыкновенную, магическую притягательность. Ох, как не вовремя!
– Ничего, – улыбнулась я нарочито бодро. – Все хорошо. Значит, Эллис уже скоро придет нас спасать.
– Скоро, да? – растерянно отозвался мальчишка. Я невольно потянулась к нему – погладить по встрепанным рыжеватым вихрам. – А я шапку в углу нашел. Как у Джера была. Совсем похожа, но это ж не она?
У меня кольнуло сердце.
– Будем молиться, что не она. Лиам… – я ласково погладила мальчишку по голове, и он доверчиво ко мне прильнул. Его била крупная дрожь – то ли от озноба, то ли от переполняющих сердце чувств. Страшно подумать, что пришлось перенести самоуверенному и дикому приютскому зверьку, чтобы он стал так тянуться к чужому человеку, лишь однажды сделавшему ему добро. – Все будет хорошо, правда.
– Эллис… – дыхание у него прервалось всхлипом. – Эллис их уже с осени и-и… и-ищет. А все без толку… И Джер пропал, и Риз… А мы?
– Если Эллис не придет – мы выберемся сами, – твердо сказала я, нащупывая сквозь слои ткани револьвер. – Лиам, как выглядел человек, который приносил еду? Была ли с ним женщина? Он что-то говорил?
Мальчишка разом напрягся, закаменел. Я как наяву почувствовала волну суеверного ужаса, исходящего от него.
– Б-была. Приходила сюда. Она… она меня Джимом зовет. И она страшная… – голос у него сел. – Глаза такие… пустые, как стекляшки, руки холодные. Взяла меня за шею, а я двинуться не могу, такая жуть. И опять – «Джим, Джим, не уходи, куда ты все время уходишь?». П-поцеловала в лоб… как покойника, – закончил он еле слышно.
«Значит, Джим, – у меня мелькнула страшноватая догадка. – А не был ли он первым? Тем, с кого все началось?»
– Лиам О’Тул, сэр, будьте мужчиной, – вслух пожурила я его шутливо, не переставая ерошить спутанные светлые волосы, а потом склонилась и шепнула на ухо: – Лиам, у меня есть план. Но одна я не справлюсь. Могу я на тебя положиться?
Он кивнул, стукнувшись лбом об мое плечо, и ойкнул. Я улыбнулась:
– Вот и славно.
После более тщательного осмотра комнаты выяснилось, что положение не столь легкое, как мне показалось сначала. Лиам был накрепко привязан к кольцу в стене веревкой – в три витка вокруг пояса и по ногам. Причем не дешевой, пеньковой, а прочной и гладкой – на вид вроде бы шелковистой. Разорвать ее не смогли бы и десять матросов из сказки про морских силачей; к счастью, мой костяной ножик никто не тронул, а уж он-то с веревкой справлялся прекрасно. Правда, до конца дорезать узлы мы не стали, чтобы не раскрывать свои возможности раньше времени; распутали их так, чтоб освободиться одним движением, но создали видимость целостности узлов.
Я тоже была связана – такой же веревкой. Правда, меня похититель отчего-то пощадил и только слабенько обвязал ее вокруг пояса, да и на кольце затянул не слишком усердно. Пожалуй, мои узлы можно было распутать и голыми руками.
Разобравшись с путами, мы перебрались на лежанку Лиама – от сидения на моей деревяшке ноги затекали. Я рассказала о револьвере и взяла с мальчика слово ничего не делать без моей команды. Еще полезет под выстрел… Лиам спорить не стал. Так же молчаливо и внимательно он выслушал и рассказ о хлороформе – чем опасно это вещество и как оно действует. Я мысленно поблагодарила доктора Брэдфорда за просвещение. А ведь, помнится, в тот момент, когда он описывал действие хлороформа впервые, мне подумалось, что это не лучшая тема для застольной беседы… Воистину, не знаешь, как повернется жизнь и что может пригодиться!
Еду мы, подумав, и пробовать не стали. Эллис упоминал, что преступник держал своих жертв в полусонном состоянии с помощью вытяжек из трав. Кто знает, что могло быть намешано в аппетитной с виду похлебке?
Лиам после всех этих приготовлений немного повеселел. Он уже не заговаривал о Джере – видимо, о том самом Джеральде, об исчезновении которого упоминал Эллис. Мальчик постепенно входил в роль защитника хрупкой леди и даже разок спас меня – от жирного паука, свесившегося с потолка на ниточке.
К несчастью, преступник не собирался предоставлять нам достаточно свободного времени, чтоб мы освоились окончательно.
– Мисс, вы проснулись?
Хрипловатый бас я узнала сразу.
– Как видите, – кивнула я холодно. – Не потрудитесь ли объяснить, что происходит?
Как только наш пленитель отпер дверь и вошел в камеру, стало ясно – план с его оглушением доской, связыванием и последующим допросом несостоятелен. Преступник был ростом, пожалуй, даже повыше дяди Рэйвена, а в плечах – как два Лайзо. Держался мужчина нервно – отводил глаза в сторону, дергал то ворот, то полы своего плаща, до хруста сжимал мощные кулаки. Похоже, он был немного не в себе – и от этого становилось жутковато.
– Сэр, извольте объясниться! – тем не менее, повторила я громче. Лиам под моей рукой замер испуганным волчонком, разом растеряв всю свою решительность.
Не то чтоб я его не понимала… Но выбора – быть или не быть храброй – у меня не стояло. Если не я, то кто?
– Сожалею, мисс, – ответил наконец громила. – Но так надо. Моя жена… – он умолк.
Я будто бы смягчилась:
– Что с вашей женой? Ей… нужна помощь?
Он поднял взгляд на меня:
– Вы ведь уже все поняли, мисс?
И тут я осознала – надо идти на риск.
– Вы – Душитель с лиловой лентой, о котором писали газеты?
Мужчина рывком развернулся ко мне, опрокидывая доску с мисками.