– Где, Лиам?
– Там, – повторил он осипшим голосом, неотрывно глядя в одну точку. Я пригляделась…
В ярких вспышках молний, за густой пеленой дождя, отчетливо виднелся силуэт чего-то огромного. Остров? Гора?
…корабль.
Чем больше я всматривалась неясный, как будто бы обугленный силуэт, тем четче он становился. Вот проступали из хаоса бури чернильно-черные очертания мачт; вот вырисовывались трепещущие на шквальном ветру обрывки парусов; вот оживала в очередной синеватой вспышке гротескная фигура на носу – женщина, распахнувшая руки, как крылья.
– Что это? – потрясенно воскликнула я, чувствуя, как пересыхают губы, а в голове появляется странный звон. – Неужели кто-то потерпел бедствие?
– Не знаю! – эхом отозвался Лиам, и я едва расслышала его голос за грохотом волн и раскатами грома. – У меня аж спина засвербела, леди Гинни!
– Это «Потерянный Корвин», – громко и ясно произнес вдруг кто-то у меня за плечом. – Говорят, что встреча с ним значит, что на борту есть живой мертвец – тот, кто обречен погибнуть до прибытия в порт.
– Капитан Мерри! – удивленно обернулась я, цепляясь одной рукой за поручень. Голос из-за шума мне не сразу удалось узнать. – А вы здесь…?
– Пришел увести вас в безопасное место, – ответил капитан и галантно подал мне руку. – Прошу, леди. Я не прощу себе, если с вами или с юным баронетом Сайером что-то случится, а шторм пока лишь усиливается… Лучше вернуться в каюту, поужинать и лечь спать.
– А корабль?
Взгляд у меня против воли возвращался к зловещему призраку.
– Забудьте о нем, – холодно улыбнулся капитан. – Море порою рождает странные иллюзии.
Вернулись в каюту мы совершенно промокшие и продрогшие. Мэдди, несмотря на бледность, выглядела очень грозно. Не слушая ни возражений, ни рассказов о мистическом явлении, она заставила нас как можно скорее переодеться в сухое и приступить к ужину. А уже после еды ощущение сытости и тепла усыпило быстрее любого снотворного… Наутро вспоминать о призраке мне не захотелось – он казался плодом воображения, а не чем-то по-настоящему увиденным. Лиам, похоже, чувствовал нечто подобное; он был необыкновенно молчалив и тих, почти всё время посвящая учебе.
Море буйствовало ещё два дня, и лишь потом успокоилось.
Уставшие от вынужденного заточения, пассажиры вовсю наслаждались свежим морским воздухом, солнцем и долгими прогулками по палубе. Истосковавшись по беседе, я с удовольствием приняла приглашение леди Хаббард и за чашкой чая, на открытой веранде второй палубы, провела почти два часа, обсуждая устаревшие бромлинские сплетни и модные веяния грядущей весны.
Ближе к полудню по кораблю разнеслась чудесная новость – в честь наладившейся погоды капитан Мерри обещает музыкальный вечер, мистерию и фейерверки. Что понималось под «мистерией», никто не знал, однако звучало это крайне заманчиво.
Время до вечера пролетело быстро. Кажется, только я успела пообедать, почитать книгу об истории Серениссимы и подготовить платье к выходу, как в дверь каюты постучался дядя Рэйвен. По случаю торжеств он выбрал не скромный блекло-серый, а свой любимый сюртук – темно-зеленый и немного старомодный, но безусловно подходящий ему в совершенстве.
– Моя драгоценная невеста, вы сегодня ослепительны, – с улыбкой отдал дань моим стараниям маркиз. – Как и мисс Мадлен. К слову, – обратился он к Мэдди, – вот ваш спутник на этот вечер. Мой секретарь, мистер Мэтью Рэндалл, весьма достойный во всех отношениях молодой человек. Мэтью, о мисс Мадлен Рич вы уже наслышаны, так что повторяться не буду.
Мэдди, заливаясь румянцем, присела в неловком реверансе. Секретарь, ничуть не смущаясь, ответил полупоклоном – знакомство состоялось.
И так, небольшим отрядом – впереди мы с дядей Рэйвеном, затем Мадлен с Рэндаллом и Лиам – мы проследовали на верхнюю палубу. Ещё на лестнице мне померещился женский крик. Я не придала этому большого значения – мало ли, у какой леди улетела шляпа на морском ветру. Затем послышался странный шум, громкие возгласы… И стоило нам подняться, как мы попали едва ли не в центр чудовищного скандала.
Чуть в отдалении, у линии, где начинались столики и сцена для музыкантов, собрались, наверно, все пассажиры, окружившие кого-то плотным кольцом.
– Кто-нибудь, оттащите этого безумца!
– Святая Герниетта, отберите у него трость!
– …бедный юноша!
– Капитан, где капитан Мерри?!
А перекрывал всё громоподобный крик:
– …и думать! Не смей! Смотреть! На мою жену!
Каждое слово сопровождалось жутким глухим звуком.
У меня сердце замерло.
– Это мистер Чендлер, – резко обернулась я к маркизу. – Я слышала его голос только раз, но узнала сразу же.
– Полагаю, вы правы, – ответил маркиз. Даже за темными стеклами очков было видно, как на мгновение расширились у него зрачки. – Удачное стечение обстоятельств. На редкость удачное… Леди Виржиния, Мадлен – прошу вас оставаться здесь, – в знак просьбы склонил голову он и затем обратился уже только ко мне: – Дражайшая невеста, не одолжите ли вы мне трость?
– Да, конечно… А как же моя нога? – несколько растерялась я.
–… смотреть! На мою жену! – донеслось до нас вновь яростное.
– Позвольте мне позаботиться о вас, – улыбнулся дядя Рэйвен, и у меня возникло ощущение, какое было вчера, когда я любовалась бушующим морем – восхищение пополам с пробирающим до костей ужасом от осознания неодолимой и разрушительной мощи неподвластного человеку природного явления. – Мэтью, разберитесь с мистером Чендлером.
Секретарь улыбнулся – но только губами. В серых глазах по-прежнему был лишь сдержанный, прохладный интерес.
– Слушаюсь, сэ-эр.
С полупоклоном забрав у меня трость, секретарь неторопливо направился к толпе, окружившей Чендлера и его жертву, на ходу собирая зеленым шнурком волосы в куцый хвост. Я же, вынужденная опереться на локоть дяди Рэйвена, сперва осталась стоять у лестницы. Но потом, переглянувшись с Мэдди и увидев у нее в глазах то же беспокойное любопытство, что терзало и меня, обратилась к дяде:
– Может, подойдем ближе?
– Отчего бы нет, – улыбнулся маркиз, наблюдая, как секретарь в коричневом костюме легко протискивается через толпу. – Не извольте беспокоиться, Мэтью легко решит эту проблему. И ему полезно будет ощутить себя полезным после стольких дней спокойствия и безделья… Очень живая натура, и это имеет свои недостатки.
Знаком велев Мэдди держаться на полшага позади, рядом с Лиамом – на всякий случай, если тому что-нибудь стукнет в голову – я решительно шагнула вперед. Дядя Рэйвен без всякого труда поддерживал меня – можно было не бояться слишком сильно опереться на его руку. До плотной толпы вокруг Чендлера мы добрались буквально за полминуты, но к тому времени всё уже разрешилось.
Мистер Чендлер, побагровевший от ярости, стоял, потирая левую руку. Его белая трость, измазанная в чем-то отвратительно красном, валялась в двух шагах позади. Мэтью Рэндалл что-то негромко выговаривал ему с той же любезной улыбкой, а у его ног лежал…
– Ох! – выдохнула я испуганно, едва узнав в избитом до крови моряке того самого рыжего весельчака, отсоветовавшего нам с Лиамом идти в шторм на верхнюю палубу.
– Неприятное зрелище, – недопоняв, откликнулся дядя Рэйвен, и обратился к своему соседу: – Сэр, не подскажите, что здесь произошло?
– Слава небесам, все закончилось, – шепотом откликнулся седой, высокий и сутулый джентльмен в твидовом пиджаке. – Этот сумасшедший вдруг ни с того, ни с сего начал избивать того бедного юношу. А он всего-то подал его жене ридикюль, что та уронила! Право слово, как зверь, набросился на моряка… Если бы не молодой джентльмен с тростью – боюсь, забил бы его до смерти.
– А что сделал джентльмен? – с неуловимой иронией уточнил дядя Рэйвен.
– О-о! – встряла дама справа от меня. – Он сражался, как лев! Бесстрашно подошел к этому безумцу – и отразил его удар тростью, а он был так силен, что послышался треск! А потом ударил этому негодяю по руке – и он выронил трость! И тогда юноша сказал…
– …«Вы ведете себя недостойно настоящего аксонца, сэр!», – выдохнул седой джентльмен. – Знать бы ещё, кто этот юноша удивительных душевных качеств.
– Это мой секретарь, – совершенно серьезно ответил дядя Рэйвен и, не слушая больше восхищенных охов и ахов, обернулся и позвал: – Мэтью, благодарю вас за хорошую работу. Будьте так любезны, вернитесь на свое место и возвратите леди ее трость. Господа, кто-нибудь уже сообщил капитану о происшествии?
– За ним послали! – ответил девичий голос из-за спин собравшихся на другой стороне толпы.
– Прекрасно, – кивнул маркиз. – О, нет-нет, мистер Чендлер, а вас я бы попросил остаться. Куда же вы торопитесь? Капитан Мерри наверняка захочет обсудить с вами ваше… поведение.
Это его «поведение» прозвучало непристойнее иных ругательств.
– Наоборот, мне следует обсудить с капитаном поведение матросни на этой лоханке, – ощерился мистер Чендлер. Лицо его все еще было красно, как у пьяницы. Мне подумалось, что гнев опьяняет порой сильнее вина, и похмелье после него может быть даже и тяжелее. – Всякий сброд, который думает, что может безнаказанно…
– Мистер Чендлер, – повторил дядя Рэйвен так же мягко, но что-то в его интонациях пробрало меня до костей. – При всем уважении, решения здесь, в море, принимает именно капитан – таковы законы Аксонии, и соблюдать их обязаны и вы, и я, и любой, находящийся на кораблях под флагом Его величества.
Чендлер ничего не ответил; он оглянулся, словно ища в толпе кого-то взглядом, но не нашел и тихо выругался. Я же проследила за его взглядом – и со своего места легко различила за спинами зевак Арлин Кэмпбелл и Мэй.
– Дядя Рэйвен, мне нужно отлучиться на некоторое время, – беспечно улыбнулась я. – Возможно, в мое отсутствие вам будет удобнее решать возникающие проблемы?
– Решать – что? – маркиз быстро взглянул в ту же сторону и, завидев шляпку Арлин, все понял. – Да, конечно. Не смею задерживать вас, дражайшая моя невеста.