Мэй умолкла. Кэрриган прочистил горло.
– Эм, ну, мэм, это я его и убил. Чендлера того. Сказать по правде, и того не хотел, а хотел по роже его гнусной съездить, хе-хе, за трость отплатить, да он, дурень, у борта стоял. Он от меня шарахнулся, спиной на поручень налетел… А росту он был немалого… В общем, голова у него перевесила, и полетел он в море. Я Мэй в руки парик сунул, велел бежать, а сам сбегал за напарником. Сэм-то, старина, вместо дежурства спал, я его разбудил, и стали мы лодку спускать, на помощь звать… Да только всё одно, когда Чендлера выловили, мёртвый он уже был, мертвее некуда… – Кэрриган стащил маску и уставился на меня честными глазами. – Что теперь-то делать будете, леди? Я-то под суд с лёгкой душой пойду, да как бы за собой Мэй не утянуть…
Да уж, выбор передо мною стоял не из простых.
– Что делать? – вздохнула я и сложила веер. – Ничего, пожалуй. Расследования не будет, Чендлер погиб по случайности – таков вердикт. Ваша тайна останется на вашей же совести. Но помните вот о чём… Когда-то, очень давно, Рольф Чендлер был хорошим мальчиком, который кормил всю свою семью – мать, сестёр и брата, был им единственной опорой и защитой. Он испытал много горя, потерял почти всех близких… А потом один престарелый мерзавец женился на его последней – младшей – четырнадцатилетней сестре. Девочка через год повесилась. Чендлер отомстил мерзавцу и всей его родственникам… А через двадцать с лишним лет женился на Арлин и был уже таким, каким вы его знали. Подумайте об этом на досуге, Мэй. И вы также, мистер Кэрриган. Доброй ночи.
Я развернулась и направилась обратно к площади, где бушевала неукротимая стихия карнавала. Но праздничное настроение исчезло; Крысолов, словно почувствовав перемену, увёл меня гулять по тихим улицам и мостам, почти до самого рассвета. В гостиницу мы вернулись вовремя и без особенных приключений – у этого хитреца нашлись запасные ключи от чёрного хода, и в номер я попала без хлопот.
Ключи напомнили мне кое о чём.
– Признайтесь, сэр, – обратилась я к нему, уже распрощавшись было. – Ведь это вы были тем самым безбилетным пассажиром? И Мэй из сундука тоже выпустили вы?
Он рассмеялся:
– Насчёт Мэй – отпираться не буду, я ведь обещал за вашими подругами присмотреть, а что до безбилетных пассажиров… – В голосе его появились лукавые нотки. – Что вы, леди, я – Крысолов, а значит, я хожу дорогами сна, и…
– И как, по-вашему, я метаю трости? Сильно, наверно, попало?
– Не так уж сильно… – Он прикусил язык, но уже было поздно.
Теперь смеялась уже я.
На память о карнавале в Серениссиме у меня осталась маска шута.
Следующим утром мы завтракали вместе с Арлин, Мэй и Шварцами. Служанка вела себя так, словно ничего не случилось, и я следовала её примеру. Благо миссис Шварц весьма охотно подхватила разговор о мисс Кэролайн Смит и научных конференциях, к вящему неудовольствию своего болезненного супруга.
На десерт подали кофе.
– Какой он странный! – изумилась Арлин. – Полосатый… Тут слои, верно?
– Верно, – улыбнулась я. – Этот кофе подали по моему приказу. Он называется «маскарадным» или «карнавальным» и подаётся в высоких стаканах с петелькой. Немного напоминает жизнь, не так ли? Светлые слои чередуются с темными, сладкие – с горькими…
– Интересно, – всплеснула руками миссис Шварц. – А что там, на дне?
– На дне? Сгущённое молоко, – ответила я. – Знаете ли, некоторые находят его слишком сладким… Но иногда хочется побаловать себя, верно?
Дамы и дети, разумеется, согласились.
А джентльменов в лице мистера Шварца, по большому счёту, никто и не спрашивал.
История девятая: Кофе с сюрпризом
«Кофе с сюрпризом» – несколько эксцентричный рецепт, который, однако, прекрасно подходит для неторопливого завтрака.
Сперва делаем крепкий кофе методом френч-пресс или в турке; во втором случае сразу процеживаем напиток через фильтр. Можно добавить при варке соли – на кончике ножа, сахара – щепотку, и чёрного перца по вкусу. Затем кладём на дно чашки несколько толстых ломтиков сыра – только не копчёного, не творожного и не слишком острого, лучше всего подходят сорта наподобие «гауды». Быстро заливаем сыр горячим-горячим кофе.
Завтрак готов!
Традиционно «кофе с сюрпризом» подаётся с пресными кунжутными крекерами. Сыр придаёт напитку пикантный сливочно-островатый вкус. А расплавленную массу со дна можно потом намазать на крекер или даже съесть ложечкой просто так.
Приятного аппетита!
Так вышло, что моё романское путешествие затянулось.
На маскарад вместе мы с маркизом так и не попали, но ещё дважды я побывала на празднике в сопровождении Мэтью, Мадлен и Лиама. Это было очень весело, тепло… и как-то по-семейному, но я, признаться, скучала по непредсказуемым выходкам Крысолова, по его пространным рассказам, по мистическим легендам и остроумным репликам. Окна в номере оставались открыты на ночь… однако незнакомец в медной маске так и не воспользовался недвусмысленным приглашением.
Он исчез – как дух или сон, развеянный лучами утреннего солнца.
В особняке, подаренном мне дядей Рэйвеном, я провела почти две недели, а потом не выдержала тишины, уединения и бездействия – и сорвалась в бессмысленно-торопливое путешествие. Маркиз остался в Серениссиме, а мы… Мы проехали вдоль всего Романского полуострова, останавливаясь в разных городах – где на день-другой, где на неделю; пересекли Марсовию, посетив в том числе место гибели Анны де Реми, девы-воительницы, которую некогда сожгли как ведьму, а теперь почитали как святую; и, наконец, после бесчисленных пересадок с поезда на поезд добрались до пролива и сели на паром, отплывающий в Аксонию.
Пожалуй, в железных дорогах я теперь разбиралась не хуже, чем в сортах кофе… Но в Бромли вернулась лишь одновременно с летом – уже в начале июня.
К тому времени ремонт в «Старом гнезде» был завершён. Кофейню отполировали от крыши до подвалов, отладили водопровод, заменили устаревший холодильник внизу более совершенным и безопасным – это оказалось весьма дорогим удовольствием, и, конечно, привели в порядок освещение, изничтожив последние газовые лампы и заменив их электрическими, самыми новыми и модными в Аксонии. В особняке на Спэрроу-плейс проделали всё то же, но в меньших масштабах – кое на чём я решила сэкономить.
Открытие кофейни пришлось на второе воскресенье лета; а на следующий день ко мне заглянул Эллис.
Он пришёл поздно вечером, как обычно, после того, как Мадлен заперла парадную дверь. Постучался с чёрного хода, растормошил вечно сумрачного Георга, похвалил выпечку миссис Хат, беззастенчиво утащив по дороге рогалик с корицей – и ворвался в зал ураганом, сметающим сами представления о приличиях и этикете.
– Виржиния, а вы загорели! – рассмеялся он, снимая кепи и разглядывая меня с расстояния шага – такой же бессовестно-беспардонный, как и всегда, взъерошенный, голубоглазый… с той самой улыбкой, которая могла в любую секунду из солнечной стать пугающе-ледяной. – Наверное, это не комплимент для леди, ведь в моде белокожие неженки, но вам идёт. Море понравилось?
– Очень, – улыбнулась я в ответ. – Кофе с пирожным? Или чего-нибудь посолиднее?
– Обойдёмся кофе. Сегодня я сыт – Натаниэлл приготовил неплохое жаркое, надеюсь, не из своих, гм, пациентов… Слышал, на «Мартинике» произошло нечто занимательное?
– Да, вам бы понравилось, Эллис, – вырвался у меня вздох. – К сожалению, я не могу ничего рассказать.
– И не надо, – отмахнулся он, наконец усаживаясь за стол. – Я читал газеты. Готов спорить, виновата её служанка. Больше некому.
– А почему вы не думаете, что он сам выпал за борт? – Я сделала знак Мэдди, чтобы она принесла кофе и каких-нибудь пирожных.
– Потому что в эту версию слишком уж рьяно вцепились власти и газетчики, – по-лисьи ухмыльнулся Эллис и взъерошил волосы. – Значит, убийца – неудобный человек… Ну, и слишком быстро выдали замуж эту самую служанку.
«Ах, значит Мэй теперь – миссис Кэрриган», – порадовалась я про себя за девушку, а вслух сказала:
– Что ж, в проницательности вам не откажешь. Но продолжать этот разговор я бы не хотела.
– Как пожелаете, – неожиданно легко согласился Эллис. – О, Мадлен, большое спасибо… А что это?
Мэдди, вроде бы отправившаяся на кухню за кофе, вернулась с небольшим бумажным свёртком в руках. В отчаянии оглянувшись на меня словно бы в поисках поддержки, она пихнула свёрток в руки замершему Эллису, выбежала из зала, цокая каблуками, и буквально взлетела по лестнице. Я услышала, как хлопает наверху дверь комнаты и звякает щеколда.
– Интересно, – пробормотал детектив, поддевая ногтем краешек бумажной обёртки. – Надеюсь, там не бомба…
– Что вы, Мэдди не стала бы так рисковать моей жизнью, – вздохнула я, уже догадавшись, что внутри. – И ядовитых змей там тоже нет. Прекратите трусить, Эллис, и открывайте. А я пока схожу за кофе.
– Ну да, – растерянно согласился детектив. – Судя по тому, как у Мадлен пылало лицо, вниз она сегодня не спустится. Не при мне – точно.
Пока я ходила на кухню, Эллис разворошил бумагу и расправил подарок – бхаратский шарф из пашмины, длинный-длинный, в крупную серо-голубую клетку. Мне тут же вспомнился восточный базар в Никее, приморском городке на юге Марсовии. Я приобрела там чудный платок из ярко-синего шёлка, а Мэдди – этот шарф. Собиралась ли она уже тогда подарить его Эллису? Скорее всего, да…
– А как ваши дела? – спросила я, когда неловкое молчание затянулось.
Эллис, торопливо намотав шарф на шею, вцепился в чашку с кофе:
– Неплохо. Мне недавно подкинули замечательную серию краж с убийством, просто подарок какой-то. Представляете, Виржиния, всю зиму кто-то обчищал дома – выносил драгоценности, деньги, иногда меха, но с умом. Приметные вещи не трогал, момент выбирал всегда очень удачно… И примерно две недели назад на задворках очередного ограбленного дома обнаружился труп. Молодой мужчина, романец, учитель музыки, сорок восемь ножевых ранений, большая часть из которых – в область шеи. По моим сведениям, он и есть вор, многое указывает на это. Но у него был подельник… Точнее, подельница.