– Вы мне льстите, леди Виржиния, – ухмыльнулся Эллис и протянул адвокату руку: – Но в целом всё верно. А вы, вероятно, тот самый мистер Панч? Наслышан о вашем оглушительном успехе в деле Чендлеров. Вы весьма изящно доказали, что покойный Рольф Чендлер находился в помрачённом состоянии рассудка, когда писал завещание, по которому юная вдова лишалась всякого наследства. Как поживает леди Кэмпбелл, к слову?
– Прекрасно, насколько я помню. Однако сейчас её дела ведёт мой коллега… Я также наслышан о вас, детектив Эллис. Возвращаю комплимент – весьма изящное доказательство виновности мистера Вилларда. Подловить злодея с помощью фальшивого письма в книге… Хитроумный ход.
Эллис неожиданно развеселился:
– И кому я обязан, гм, славой в широких кругах? Подразумевалось, что о письме узнают лишь в Управлении.
– Мистеру Брэдфорду, – скупо ответил адвокат. – Его дед весьма дружен с моим.
– Тесен мир, – развёл Эллис руками, а затем подтолкнул Лайзо в спину, заставляя выступить вперёд. – Ну, и раз леди Виржиния затрудняется, как представить вам второго незапланированного гостя, придётся мне. Знакомьтесь, это Лайзо Маноле, мой, так сказать, воспитанник и помощник в некоторых щекотливых делах. В своё время, когда леди Виржинии срочно потребовался водитель и механик, я предложил его услуги, потому что, кроме всего прочего, мистер Маноле участвовал в автомобильных гонках. И не где-то там, а, представьте себе, в Марсовии. Но сейчас он путешествует не как водитель, а как мой приятель.
– Приму к сведению, – так же невозмутимо кивнул адвокат. – Рад встрече с человеком, имеющим столь интересную биографию, мистер Маноле. Я Джиллард Панч, адвокат леди Виржинии. Прощу прощения за любопытство, но ваша фамилия напоминает о гипси…
– Моя матушка – гипси, – белозубо улыбнулся Лайзо и, по примеру Эллиса, протянул адвокату ладонь. – Вас это беспокоит? Не бойтесь оказаться бестактным, я понимаю ваши опасения. У моего народа весьма дурная слава.
– Нет, что вы, никаких предрассудков, – откликнулся мистер Панч, скрепляя знакомство рукопожатием.
Дядя Клэр вздёрнул злосчастный воротник уже до самых ушей и выдохнул сквозь зубы:
– Куда я попал, в нравоучительный роман? Прелестная моя племянница, – продолжил он громче. – Не мне осуждать ваши манеры, однако первым представить детектива…
– Тут больше представлять некого, – зябко передёрнул плечами Эллис и, уже без всякого намёка на вежливость, начал тыкать пальцами: – Ну, адвоката все знают. Но на всякий случай повторю: Джиллард Панч. Верно? А остальные… – тут он набрал воздуха в грудь и затараторил: – В алфавитном порядке: Андервуд-Черри, Кеннет и Чарльз – племянники леди Виржинии, Бьянки, то есть, простите, миссис Мариани, гувернантка, мисс Рич – компаньонка, сэр Лиам Сайер – баронет и воспитанник, родственник по дальней линии; сэр Клэр Черри – любимый дядюшка, разумеется, не мой… Ах, да, и некто Джул, его камердинер, абсолютно чёрная лошадка, ни единого белого пятна. Пойдёмте уже, а то мы все насмерть замёрзнем. Кажется, скоро метель начнётся.
У меня сердце захолонуло: такое поведение Клэр точно спустить не мог. Но прежде, чем разразилась катастрофа, мистер Панч спокойно заметил, глядя на Эллиса:
– У вас забавные манеры. Но в одном вы правы: вот-вот начнётся снежная буря. А транспорт наш, увы, не приспособлен для путешествий в ветреную погоду. Я собирался отправить за вами два автомобиля, леди Виржиния, – обратился ко мне мистер Панч. – Однако мой сломался не далее как сегодня утром, а мистер Лоринг опять занялся своими изысканиями и отказался выходить из дома, несмотря на заранее оформленное устное соглашение. Пришлось довольствоваться тем, что есть. Это весь ваш багаж? И вас, и ваших гостей?
Я растерянно оглянулась – два больших чемодана и саквояж, а также по одному чемодану для Паолы и Мадлен. Вещи семейства Черри уместились в один сундук на тележке. Лайзо довольствовался заплечным мешком, а Эллис, очевидно, умудрился разложить своё имущество по карманам – или же передоверил часть другу.
– Да, всё. Мы вряд ли пробудем здесь дольше десяти дней.
– Что ж, тогда это вполне поместится на крыше, – таинственно заключил мистер Панч. – Господа, прошу за мной.
Уже через несколько минут я поняла, что он имел в виду.
Вместо двух комфортабельных современных автомобилей нас ждал древний шарабан с широкими колёсами, запряжённый четвёркой лошадей. На козлах восседал скорченный косматый старик в обносках, немного напоминающих то ли вытертый до крайности меховой плащ, то ли необъятную шубу.
– Это мистер Грундж, – негромко произнёс адвокат. – Он любезно одолжил нам свой замечательный экипаж. Не беспокойтесь, на деревянные лавки внутри я приказал положить несколько одеял, если станет холодно – можете укрыться. Однако надеюсь, что мы успеем вернуться в замок до снежной бури.
Лайзо и Джул быстро закрепили багаж на крыше. Мы же тем временем разместились внутри. В салоне было три лавки, на каждой из которых свободно могли сесть три взрослых человека. Спереди устроились мы с Мэдди, Лиам и мистер Панч, которого я собиралась расспросить по пути о состоянии дел. Однако почти сразу мне пришлось оставить эту идею: шарабан так страшно скрипел и трясся даже на укатанной дороге близ станции, что ни говорить, ни слушать было решительно невозможно.
А вскоре действительно началась метель.
Дорога изгибалась плавной дугой – по краю леса, затем мимо холма, затем через лес… Там, где от ветра нас защищали деревья, снегопад казался чем-то красивым, сказочным. Но на открытых пространствах метель словно выдувала из меня все желания, кроме одного – поскорее очутиться в тепле. Всё, что я могла делать – сидеть, обнимая Мадлен под одеялом, и слушать, как она тихо, почти беззвучно напевает себе под нос. Не песню в полном смысле, конечно, нет; скорее, одну мелодию, отдалённо знакомую и очень грустную.
Глаза закрывались сами собою – вопреки тряске, скрипу и завываниям ветра.
Спустя примерно сорок минут ход шарабана вдруг ускорился. Дорога стелилась под копытами безупречно ровным полотном, словно её только недавно расчищали; впрочем, наверняка так и было, ведь ремонт замка прекратился совсем недавно, а до того приходилось как-то подвозить материалы. Места вокруг выглядели знакомо, то ли по снам, то ли по детским воспоминаниям; там, впереди, на холме ждало меня фамильное гнездо Валтеров, когда-то – действительно замок, грозный и неприступный, а теперь, скорее, развалины, на которых можно заново возвести некую копию, подобие…
Сквозь смёрзшиеся ресницы я заметила, как по ложбине между холмами несётся к дороге кто-то – или что-то?
– Мистер Панч, – позвала я хрипло. – Скажите, вы не видите там нечто странное?
– Что, простите? – Панч вздрогнул. – Признаться, я немного задремал, леди Виржиния. Где и что я должен увидеть?
– У подножья холма.
– Наверное, кролик, – сонно откликнулся он, стянул очки и принялся оттирать стёкла от инея.
Я сощурилась, до боли вглядываясь в метель. Нет, там определённо было что-то, некая тень, и она становилась всё ближе.
– Мистер Панч, – позвала я снова, уже почти уверенная, что это не иллюзия, когда до моих ушей вдруг донёсся надрывный крик, не то звериный, не то человеческий.
Так кричат только от большой боли или страха.
Меня тут же словно кипятком обдало. Я подскочила на месте, едва не столкнув Мадлен с лавки, и закричала:
– Мистер Грундж, стойте! Стойте!
Возница помянул какую-то мать – и натянул вожжи. Лошади стали постепенно сбавлять ход. И, кажется, можно было бы легко уже избежать столкновения, но то существо, которое с ужасающим криком неслось по заснеженной ложбине, выскочило на дорогу – и рванулось навстречу шарабану.
…раздался омерзительный чавкающий звук – и крик оборвался.
Шарабан проехал ещё немного и совсем остановился.
– Сидите на месте! – крикнул Эллис, выпрыгивая на дорогу. – Лайзо!
– Джул, охраняй! – рявкнул Клэр, оставив привычные манерные интонации, и тоже перемахнул через стенку шарабана.
Моего терпения хватило ровно на четыре вздоха.
– Мистер Панч, передайте фонарь, – попросила я.
Адвокат снял с потолка старомодный потайной фонарь, один из двух, и вручил мне. Я распахнула дверцу и, пока Джул не остановил меня, спустилась на дорогу и быстрым шагом направилась к тем троим, что уже приплясывали от холода подле странного существа, которое бросилось под копыта лошадей.
Точнее, это Эллис и Клэр перетаптывались с ноги на ногу, негромко переговариваясь. Лайзо стоял на коленях, разглядывая раны…
…я подняла фонарь повыше…
…раны мужчины, абсолютно нагого и, несомненно, мёртвого, зато перемазанного в саже до черноты. Снег вокруг был пропитан кровью, а от головы остались… осталось…
– Неподобающее зрелище для леди, – тихо произнёс Клэр и прикоснулся к моему локтю. – Поставьте фонарь, Виржиния. Так, хорошо… Вас мутит?
– Да, немного, – с трудом выговорила я, позволяя дяде увести себя прочь, к шарабану. Метель взвилась с удвоенной силой, и пришлось зажмуриться. – Я не… Его нельзя бросать на дороге. Кем бы он ни был.
– Оставьте дела мужчинам, моя храбрая племянница, – так же негромко попросил Клэр.
И в кои-то веки я готова была с ним согласиться – целиком и полностью.
Оставаться на холоде в открытом шарабане было невыносимо, однако потесниться ещё сильнее, чтобы пристроить где-нибудь на заднем сиденье труп, завёрнутый в одеяло – и вовсе невозможно. Недолго посовещавшись, бесстрашные наши джентльмены решили, что Эллис, Лайзо и Клэр пока останутся на дороге. Джул же проводит нас до замка, убедится, что мы устроились на месте благополучно, а затем вернётся с кем-нибудь, возможно, с мистером Грунджем, на телеге, чтобы забрать мертвеца.
Шарабан уже должен был отъехать, когда Мэдди потянула меня за рукав.
– Что такое, милая? – тихо спросила я, делая вознице знак подождать.
Она наморщила лоб, провела рукой по одеялу, затем напоказ уставилась в снежную круговерть и попыталась выговорить: