Не может ведь?
Мисс Рич понравилась моя идея. Как бы между прочим седая мастерица заметила, что заказчицы в этом году подошли к выбору маскарадного костюма без фантазии: многие предпочли старинные марсовийские или алманские наряды. А две дамы даже попросили сшить практически одинаковые платья – лёгкие, в холодных оттенках, с пелериной.
– Одна клиентка, надо признать, сделала заказ ещё полгода назад. Пелерину вязали альбийские кружевницы по моей рекомендации, – заметила мисс Рич, пока её помощница кружилась вокруг меня, уточняя мерки. – Но другая… Представьте, явилась две недели назад, принесла изящную, но весьма потрёпанную кружевную шаль и попросила сшить платье уже под неё!
Я недоверчиво наклонила голову:
– И вы согласились?
Мисс Рич посмотрела по сторонам, затем сделала помощнице знак отойти и наклонилась ко мне:
– Записка от леди В. Той самой.
Уточнять, кто это, не потребовалось – так называли иногда Рыжую Герцогиню, невесту Его Величества.
– У вас интересные заказчицы.
– Более чем, – рассеянно согласилась мисс Рич, жестом подзывая помощницу снова. – А уж её супруг… – тут она прикусила язык, хотя речь явно шла уже не о герцогине Альбийской, леди Виолетте. – Вы ведь умеете хранить тайны? Моя репутация…
– Тайны? – удивилась я. – Мы ведь ни о чём особенном не говорили. Только о фасоне моего платья.
Мисс Рич удовлетворённо кивнула.
С прошлого года мерки не изменились ни на волосок. Однако помощницы тщательно записали всё в особую тетрадь. Затем прелестная девочка-ученица под присмотром опытной мастерицы сделала несколько набросков в альбоме. Сообща мы выбрали один, необычный, но в то же время не достаточно простой – с двойными рукавами и без воротника. Для того чтобы усложнить платье, мисс Рич предложила использовать три вида ткани: плотный коричневый шёлк и более лёгкий зеленоватый с вышивкой, а также тончайший шифон оттенка лесного мха. Лично я не представляла, как всё это будет сочетаться, но мастерица уверяла, что «гармония цвета и фактуры идеальна».
Всё это до смешного напоминало разговоры о модных направлениях в живописи или поэзии; впрочем, у швей и портных – особое искусство, по-своему не менее сложное.
Так или иначе, но к ужину я спустилась с солидным опозданием и очень, очень усталая. Дети уже отправились по спальням. Только дядя Клэр любезно задержался, дабы составить мне компанию. Магда накрыла на стол и, извинившись, вернулась на кухню – присматривать за помощницами повара, потому что сам он уже ушёл.
Мы с дядей остались вдвоём.
– Ваш второй маскарад, прелестная моя племянница? – поинтересовался он с лёгкой ноткой недовольства. – Ещё не наигрались в платья и маски?
– Третий, – поправила я его с улыбкой, сердцем чувствуя за ворчливыми интонациями искреннюю заботу. Или, точнее, намёк на неё. – Уличный праздник в Серениссиме был прекрасен. А вы бывали на маскарадах, дядя?
Он брезгливо поморщился:
– Чаще, чем хотелось бы.
– Что, и в королевском дворце, на балу в ночь на Сошествие?
– Слух меня не обманывает, милая племянница? Это сарказм? – фыркнул Клэр
– Вините слишком острый соус к птице и трёхчасовую битву со швеёй, – невозмутимо парировала я.
Настроение стремительно улучшалось.
– Вы переняли дурные привычки у вашего друга-детектива, – вздохнул дядя. – И, отвечая на вопрос… Семейство Черри недостаточно благородное, чтобы нам высылали приглашения. Однако дважды я бывал на королевском маскараде в качестве спутника.
«Чьего именно спутника?» – хотело было полюбопытствовать я, но тут в столовую вошёл весьма озадаченный мистер Чемберс и объявил, что ко мне посетитель.
– Догадываюсь, кого принесло, – пробормотал Клэр, комкая полотняную салфетку и буквально впечатывая её в стол. – Лёгок на помине.
Я только вздохнула; догадаться, право, было нетрудно.
– Мистер Норманн?
– Да, леди Виржиния, – с полупоклоном ответил мистер Чемберс, пытаясь сохранять невозмутимость хотя бы в присутствии непредсказуемого баронета. – Проводить его в гостиную?
– Лучше сюда, покачала я головой, памятуя о неуёмном аппетите детектива. – И прикажите подать дополнительный прибор. Вы не возражаете? – обернулась я к Клэру, но ответить тот не успел.
Эллис, очевидно, сам пригласил себя в столовую и теперь стоял на пороге и улыбался по-особенному весело и лукаво, с легчайшим оттенком азартного безумия. Когда я видела это лисье выражение лица, то сердце замирало – в совершенно не романтическом смысле, конечно.
– Виржиния, – сразу позвал детектив, едва кивнув замершему Клэру. – Спрошу без экивоков: вы уже слышали об «ужине мертвецов»?
– Нет, не приходилось, – с запинкой ответила я, искренне недоумевая. В утренних «Бромлинских сплетнях» ни о чём подобном не писали, в «Вестнике» тоже, да и никто из посетителей кофейни не произносил таких слов. Правда, вечернюю газету мне ещё не доставили, и, возможно, там…
Однако дядя Клэр, который уж наверняка её прочитал, также пребывал в замешательстве.
– «Ужин мертвецов»? Звучит скверно. И на редкость безвкусно. Впрочем, вам подходит, детектив, – брезгливо скривился он.
Я только вздохнула. Удивительно, что при таком количестве разнообразных, исключительно выразительных гримас кожа у дяди оставалась гладкой, почти юношеской – ни морщин, ни складок, выдающих скверный характер, и лишь вблизи можно было заметить следы времени.
Эллис только отмахнулся от шпильки:
– Привыкайте. Не исключено, что вскоре эта безвкусица будет на всех первых полосах… Причём в чудовищно искажённом виде. Если, конечно, я не найду способа надавить на «Бромлинские сплетни» нынче ночью.
– Значит, завтра почитаем и узнаем подробности, – елейно улыбнулся Клэр. – Вы закончили?
– Ещё нет, – пробурчал Эллис, плюхаясь за стол. Заштопанный, донельзя старомодный каррик он не снял, только расстегнул, так что стал виден клетчатый шарф. – Я зашёл предупредить вас, Виржиния. Дело в том, что прошлой ночью в доме номер семнадцать по улице Генерала Бойля служанка обнаружила семь тел. Двое мужчин, пять женщин. И… в общем, среди них сын полковника Арча. Вы его должны знать.
В первую секунду я даже не поняла, что он сказал. Но потом перед глазами, как наяву, промелькнуло свежее, розовощёкое лицо, нервные руки, отблеск ламп в начищенных золотых пуговицах. Картинка распадалась на отдельные фрагменты, словно разбитый витраж. И вспомнился вдруг очень живо запах лилий и пионов; большие, слегка безвкусные букеты, робкие комплименты…
Арч-младший не был мне даже другом – всего лишь одним из посетителей «Старого гнезда», юноша, чьи знаки внимания слегка выходят за рамки обычной вежливости. Но всё же вот так узнать, что он мёртв… Бедный полковник! Кажется, теперь у него остались только дочери.
– Как это произошло? – спросила я спокойно.
– Дом принадлежит… – начал было Эллис и тут же умолк: в столовую вошла Магда с чашкой для детектива и тёплым ещё пирогом с мясом, зеленью и морковью. Детектив проводил его взглядом от двери и до самого стола, а когда экономка закрыла за собою двери, снова заговорил: – Дом принадлежит мисс Молли Уолли. Это медиум, не такой знаменитый, как «Белая Голова», однако достаточно популярный.
Я о ней никогда не слышала, потому только плечами пожала. А Клэр понимающе кивнул:
– Мулатка-духовидица?
– Да, та самая, – подтвердил Эллис. – Публика к ней ходила не самая бедная. Кроме мистера Арча-младшего в тот вечер присутствовали ещё супруги Хауэр, миссис Ритцмейер – сестра виконтессы Эшер, а также леди Нельсон. Я имею в виду старшую, мать, – уточнил детектив. – Все они погибли, точно так же, как сама Молли Уолли и одна из её служанок. Причиной смерти послужил яд. Тот же самый, от которого умер Шарль Дикон – вытяжка из аконита.
Мне не понадобилось и секунды, чтобы понять, на что намекает Эллис.
– Финола Дилейни.
Он только головой покачал.
– Не обязательно. Аконит сейчас не так уж сложно достать. Это всё может быть простым совпадением… А может и не быть. В гостевой книге написано, что на сеанс явились пятеро, и все они мертвы. Но чашек на столе семь, а у служанки синяки на шее и запястьях, к тому же найдена она не в комнате для сеансов, а на лестнице.
– И что это значит? – спросила я осторожно.
Вместо детектива ответил Клэр – с обычной своей гримасой лёгкого превосходства:
– Служанка вряд ли пила чай за одним столом с баронессой и сыном полковника. Скорее всего, её напоили силой уже после того, как яд начал действовать на участников сеанса. И раз чашек семь – значит, за столом был кто-то ещё. Тот, кто отравил остальных, а затем ушёл. К мисс Уолли принято было являться в длинном чёрном плаще с капюшоном – не правда ли, удобно, дорогая племянница? И наверняка у неё был сообщник-мужчина, иначе она бы не смогла бы справиться со служанкой. Да и смерть от аконита, как от большинства растительных ядов – не мгновенная. Несколько часов жертвы провели в мучениях, наверняка пытались выбраться…
– Нет-нет-нет, постойте, – поднял руки перед собою Эллис, точно защищаясь. – Погодите строить гипотезы. Если только не желаете поучаствовать в расследовании, разумеется.
Глаза у Клэра потемнели.
– Вы снова пытаетесь вовлечь мою племянницу в свои игры, детектив?
Эллис рассеянно подвинул к себе тарелку с пирогом и повернул его, точно не зная, с какой стороны начать.
– Нет. Наоборот, всеми силами буду держать её подальше. Если у преступника столь сильны личные мотивы, то он – а в нашем случае, возможно, она – способен пойти на риск, даже пожертвовать собою, чтобы добраться до жертвы. Поэтому я попрошу о другом. – Он поймал мой взгляд и удержал. Спину точно ледяным ветром обдало. – Будьте осторожны, Виржиния. Не ходите в одиночку даже от автомобиля до кофейни. Не ешьте и не пейте ничего вне дома, и скажите своим поварам, чтоб они были внимательнее. И ещё. Я скажу это, хотя ваш ревнивый дядюшка определённо будет недоволен, – иронично улыбнулся Эллис, отсалютовав Клэру чашкой, в которой молока было куда больше, чем чая. – Держите Лайзо к себе поближе. У него нюх на опасность.