Всё ещё пребывая в прекрасном расположении духа, незадолго до завтрака я отправила Эллису записку:
Хотела бы поговорить с Вами как можно скорее. Дело срочное и деликатное, связано с некой особой, известной и Вам, и мне. И это не Ф.Д., впрочем, и она имеет к упомянутой персоне определённое отношение.
С теплом и надеждой на скорую встречу,
Ваша подруга В.
P.S. Миссис Х. научилась готовить изумительные тарталетки с грибами и пряной тыквой.
P.P.S. Рыбный паштет в горшочках тоже хорош.
Юный помощник садовника вернулся из участка на удивление быстро. Ответ был начертан, по обыкновению, на обратной стороне листа – аккуратный столбик из шести коротких строк:
Вы знаете, чем меня заинтересовать.
Голова всмятку (не моя), дел по горло (моё).
Буду так скоро, как сумею.
Всегда и всецело Ваш,
Э.
P.S. А тарталетки горячие?
Кое-какие привычки у Эллиса не менялись.
Ближе к вечеру бодрый настрой у меня уступил место сперва нервозности, а затем и унынию. Посетители приходили и уходили, истощались запасы десертов, стыли предусмотрительно отложенные тарталетки, а детектив всё не появлялся. Закралась даже мысль, что он и не обещал заглянуть именно сегодня: «так скоро, как сумею» не значит «немедленно, в тот же день».
Впрочем, на сей раз я хорошо держала себя в руках, и ни Георг, ни миссис Хат ничего не заподозрили – и, когда кофейня закрылась, они спокойно разъехались по домам, оставив меня наедине с Мэдди. Дважды мы прошлись по залу, расправляя и без того ровные скатерти и переставляя сухие букеты со стола на стол; трижды выглянули через окошко в двери с чёрного хода, когда одной из нас мерещился стук.
Наконец часы пробили полночь. Стало кристально ясно, что никто сегодня не придёт. Свирепый ветер носился по улицам Бромли, задувая в каминные трубы и одевая подтаявшие за день сугробы в ледяную корку. Странная зима, не похожая ни на одну из прежних… Лишь смрад Эйвона, изрядно ослабевший из-за долгих морозов, по-прежнему витал над городом.
И некому было везти меня сквозь темноту и стынь.
– Ну, что же, – растерянно произнесла я, теребя шелковистую бахрому скатерти. Мадлен наблюдала за мною пристально, и её большие, чёрные из-за полумрака глаза казались похожими на звериные. – Мы можем выпить по чашке горячего шоколада, а потом я поищу кэб… Или пойду пешком. В конце концов, до особняка рукой подать.
Мэдди вскинулась; похоже, она испугалась по-настоящему.
– Нет! Очень далеко, скользко, ничего не видно! И опасно, ведь Финола Дилейни!
– Вот именно, – поддержали её охрипшим от усталости голосом. – Вы мне казались более рассудительной, Виржиния. К слову, об осторожности и рассудительности. Как вы могли оставить открытой дверь с чёрного хода? Как говорила моя кузина Бетси, к опасливым беда по шажку крадётся, а к беспечным галопом подъезжает.
Я замерла, чувствуя, как оттаивает ледяной комок в груди.
– Эллис!
– Он самый, – подтвердил детектив и плюхнулся за ближайший стол, даже не удосужившись расстегнуть свой старомодный каррик. – Не бойтесь, дверь я запер – и на ключ, и на засов. Так что вы там говорили о горячем шоколаде? Не откажусь от чашки. Сейчас мне хочется чего-то более питательного и густого, чем кофе или чай.
– Кофе тоже бывает очень питательным, – возразила я в шутку, чувствуя невероятное облегчение. – Особенно тот, который готовят со сливочным маслом и с сахаром. Мэдди, ты не могла бы?..
– Сварю шоколад, тарталетки разогрею, всё принесу, – понятливо кивнула девушка. Проходя мимо Эллиса, она склонилась и разгладила шарф у него на плечах – тот самый, в клетку.
Детектив отчего-то вздрогнул и потянулся следом за нею, не рассуждая и даже, видимо, не осознавая своих действий. Мадлен ускользнула и скрылась на кухне. Воцарилось неловкое молчание.
– Гм, – откашлялся он наконец. – Говорите. Многого не обещаю, но постараюсь хотя бы не заснуть, пока вы рассказываете. Что за спешка такая? Надеюсь, никто не умер?
У меня потемнело в глазах – так резко и неожиданно, что пришлось схватиться за край стола. Меня спасло лишь то, что я успела сесть.
Голова казалась болезненно лёгкой. Запах тарталеток с грибами, доносящийся с кухни, стало трудно выносить.
– Нет. Надеюсь, что нет. Вы знаете… Хотела сказать, что… Словом, Лайзо пропал. Его нет уже несколько дней.
Эллис забавно выгнул брови:
– Всего-то? – У него вырвался усталый вздох. – Странно, что этого раньше не случалось. Вообще раньше он мог пропасть на пару месяцев, а потом вернуться как ни в чём не бывало.
Следующая фраза далась мне ещё труднее.
– Его могла забрать Финола Дилейни… я думаю.
Теперь брови у Эллиса поползли вверх сами по себе.
– Дилейни? Это почему ещё?
Губы у меня словно онемели.
– Вы… вы помните записку, которую она мне прислала?
– «Кого бы ты ни полюбила, я отберу у тебя жениха. А следом за сердцем ты потеряешь и жизнь», – безошибочно процитировал детектив и вдруг навалился на стол, оказываясь настолько близко ко мне, насколько было возможно. – Погодите, Виржиния, вы ведь не имеете в виду…
– Ради Небес, нет, конечно! – воскликнула я, стискивая юбки в кулаках. К счастью, со стороны это нельзя было заметить. – Просто она могла принять его за человека, который… который… который особенно важен для меня. Эллис, вы помните, я рассказывала о Крысолове?
Теперь пришёл черед детектива поминать Небеса.
– Разумеется, – продолжил он, стиснув зубы. Между бровями у него появилась глубокая тревожная складка. – Вот ведь паршивец. Я догадывался, конечно, но чтобы именно так… Полагаю, мне известно не всё?
Я расправила юбку – очень тщательно, затем распрямилась и сложила руки на коленях, как юная воспитанница пансионата. А потом начала рассказывать обо всём по порядку. О прошлом балу на Сошествие; о вечере, когда Крысолов подарил мне звёзды, а опасная мечта о свободе начала обретать плоть; о карнавале в Серениссиме; о безрассудной прогулке в мужском костюме к театру, где работала прежде Мэдди; наконец, о памятном разговоре с Лайзо, свидетелем которого так некстати стал дядя Клэр…
И о нынешнем маскараде.
– У меня есть основания думать, что Финола Дилейни могла изучить… изучить мою жизнь и привычки тщательней, чем мы считали. И, возможно, она сочла, что Крысолов… то есть Лайзо, конечно, Лайзо для меня… мне… что я пострадаю, если она сделает с ним что-то, – закончила я неловко.
Лицо у меня горело, как от пощёчин.
Эллис выглядел даже не ошарашенным – шокированным.
– Понимаю. То есть не совсем понимаю, но это выглядит логичным. Особенно если учитывать её проницательность и умение находить слабые места у людей, совершенно разных по возрасту, положению и характеру. Но, Виржиния, почему вы рассказываете это именно мне? Святой Кир свидетель, я никогда и никому даже не намекну на то, что услышал, и читать вам нотации не стану, и неудобных вопросов не задам, но всё же почему именно я?
– Потому что Лайзо – ваш воспитанник, – произнесла я спокойно, пытаясь сохранить остатки достоинства. Хотя если бы даже малая часть сказанного сегодня просочилась за стены «Старого гнезда», моя репутация погибла бы. И даже близкие друзья вряд ли смогли бы закрыть глаза на мои безрассудные выходки. – Мне правда не к кому больше обратиться, Эллис. Сэр Клэр Черри или маркиз Рокпорт будут только рады, если Лайзо исчезнет навсегда. Более того, если они узнают хоть немного о том, что делал Крысолов… что я делала… Тогда он исчезнет и без помощи Финолы Дилейни. Я пыталась сделать что-то сама, даже положилась на вещие сны – а вы знаете о моём отношении к суевериям. И ничего. Я не знаю, что делать, Эллис. И мне некого больше просить.
Выражение лица у детектива стало потерянным.
– Постойте, Виржиния, я понял… С вами всё в порядке? Вы же не плачете?
Я прерывисто вздохнула, прижимая пальцы к губам.
– Нет, – сердито произнесла Мэдди, с грохотом поставив на стол поднос. Горячий шоколад слегка расплескался.
– Нет, – подтвердила я тихо. Глаза резало, как от яркого света или ветра в лицо.
– Нет, – покорно согласился Эллис и скосил взгляд на поднос. Воистину дипломатично. – Сейчас мы все выпьем по чашке шоколада и успокоимся. Не знаю, как вам, а мне нужно чего-то глотнуть. Кошмарный день, дурацкий труп у меня на шее – обычное пьяное падение с лестницы и которое идиот-констебль упорно пытался представить как убийство. Чтоб им пусто было, этим юнцам, начитавшимся книг сэра Монро. Всюду видят злой умысел… Я услышал вас, Виржиния. И я помогу вам.
От сердца отлегло.
Мэдди сервировала стол, как положено, и села, придвинув стул почти вплотную к моему. Ощущать её рядом было успокоительно. Даже чашка перестала дрожать у меня в руках. Эллис с пугающей тщательностью разрезал тарталетку на крохотные, почти одинаковые по размеру кусочки и расположил их у себя на тарелке в виде схематичного улыбающегося лица.
– Итак, начнём, – произнёс он спокойно, вонзив вилку в «глаз» человечку. – К дяде и жениху вы всё-таки обратитесь. Но, разумеется, выкладывать им всё так сразу не следует. Иногда откровенность – во вред, особенно когда другая сторона имеет слишком строгие представления о правильном и неправильном. В общем, маркизу вы скажете, что Финола, похоже, начала действовать, потому что она уже увела у вас прямо на балу кавалера, с которым вам нравилось танцевать. И вы теперь боитесь, что это было предупреждение, и теперь она покусится на по-настоящему дорогих вам людей. Клэру навешаете на уши примерно то же самое, только о всяких там кавалерах не упоминайте, он может и догадаться, в чём дело. Просто дайте понять, что она правда вас преследует. И что следующей жертвой может стать кто-то из домашних, например, уязвимые члены семьи – дети. Говорите о Лиаме, о вашем воспитаннике. Клэр до безумия любит внуков и сам додумает что-нибудь страшное, а если вы упомянете мальчиков сразу, он может решить, что им манипулируют. Если всё провернёте правильно, то и маркиз, и добрый дядюшка будут землю рыть, чтобы найти слишком деловую мисс Дилейни. За Лайзо не беспокойтесь. Он живуч, как помойный кот. У него звериная интуиция. Он ещё ни разу не попался в ловушку, хотя в прошлом преследовали его детективы немногим хуже меня. Если Лайзо пока не вернулся, значит, на то есть причины. Я со своей стороны попытаюсь размотать дело с отравлением как можно скорее. Думаю, это поможет выйти на Дилейни. Наверняка там тоже замешана именно она. А вы пока будьте исключительно осторожны. Помните, что главная мишень – вы, а не кто-то другой. Не стоит упрощать врагу жизнь. Делайте вид, что всё прекрасно. Например, пригласите в гости подруг, сходите на какую-нибудь