Это казалось вполне разумным решением, тем более что у меня оставались ещё более срочные дела в списке. Да и вмешательство в чужие любовные терзания редко для кого заканчиваются хорошо: как правило, доброхота записывают в виноватые, чем бы ни обернулось дело – словом, нужно действовать крайне аккуратно и осмотрительно.
Оглядев напоследок полупустой зал, я поднялась наверх, в комнату, которая служила Мэдди гостиной. Там, в ящике стола, был запасной письменный прибор, несколько листов хорошей бумаги, конверты и сургуч. Оставалось достать небольшую личную печать из ридикюля – и можно приступать к работе.
Давно мы не встречались по-дружески с леди Абигейл, леди Клэймор и леди Вайтберри – непростительно давно, я бы сказала. Надеюсь, они будут рады получить от меня весточку…
Письма разлетелись по Бромли в тот же день. Вскоре пришёл ответ от герцогини Дагвортской: она предлагала навестить её в ближайшее время.
«…На Сошествие мне преподнесли необычный подарок, – писала она. – Не стану даже намекать, чтобы не испортить впечатления. Но предположу, что нашей дорогой леди Клэймор он доставит больше удовольствия, чем вам. К слову, что слышно о редком сорте чая с чудесными розовыми цветами? Думаю, он стал бы украшением вечера…»
Я смутно припоминала, что ещё осенью обещала подарить Абигейл необычный чжанский чай с лотосом. В сухом виде он походил на плотно сжатый, накрепко связанный пучок травы, но в кипящей воде превращался в цветок. Настой имел терпкий вкус с фруктовыми нотами и нежный экзотический аромат. В «Старом гнезде», увы, диковинка не прижилась, потому что имело смысл заваривать её только в прозрачной посуде, а гости предпочитали для чаепития фарфор стеклу и даже хрусталю. А вот в коллекции герцогини Дагвортской, насколько мне помнилось, был один любопытный экземпляр – пузатый кофейник из анцианского стекла, привезённый из Серениссимы.
Судя по письму, герцогиня собиралась устроить что-то вроде небольшого званого вечера для крайне узкого круга, но зато пригласить музыкантов, а также развлечь нас некой «диковинкой» – подарком на Сошествие.
Звучит привлекательно.
Что ж, значит, нужно достать из запасов шкатулку с чжанским чаем и взять с собой, когда отправлюсь в гости к Абигейл – вместе с ворохом последних бромлинских слухов, которые завсегдатаи неизменно приносят в «Старое гнездо».
Оставалось ещё кое-что важное – дело Эллиса. Хотя он и отказался вежливо от моей помощи – или, вернее сказать, мягко отстранил меня, сперва поманив загадкой, – я не собиралась сдаваться. Напротив, появился азарт. В голове постоянно вертелись мысли, как можно обойти и запрет дяди Рэйвена, и завуалированную просьбу детектива «не лезть в расследование».
Только бы Абигейл согласилась помочь!
Письмо от герцогини пришло днём, а прочитала я его только вечером, вернувшись домой. Ответ хотела набросать следующим утром, в кофейне, но не успела: ко мне поднялась Мэдди и сообщила, что в зале меня кое-кто ждёт.
Каскад волос цвета яблоневого мёда, немодная изящная шляпка, платье холодного синего оттенка с серой отделкой, неизменный серебряный лорнет…
– Леди Клэймор, какой сюрприз!
– Леди Виржиния, – улыбнулась она, поднимаясь. – Вижу, у вас новая картина? – и она указала на небольшую пастель в раме из светлого дерева, размещённую между окнами.
– Да, подарок небезызвестного Эрвина Калле. Или лучше сказать – «прославленного»? – пошутила я, и Глэдис рассмеялась: конечно, она прекрасно знала, как любит величать себя этот невероятно талантливый художник со своеобразными манерами.
Мадлен принесла ей кофе «для леди» и несколько маленьких орехово-инжирных пирожных на тарелке – за счёт заведения, разумеется. Поначалу говорили о рутинных вещах, о скверной аксонской погоде и новых вывертах моды; беседа текла мягко и неспешно, как переливаются густые сливки из одного кувшина в другой. И лишь отдав должное этикету и традициям, Глэдис отложила лорнет, слегка наклонилась ко мне и произнесла, понизив голос:
– Вы ведь получили письмо с намёками от леди Абигейл?
– Загадочный подарок на Сошествие? О, да! – откликнулась я чуть громче, чем следовало.
– То, что может быть особенно интересно мне, – задумчиво повторила Глэдис. – Как вы думаете, что это?
– Предмет искусства, определённо, – ответила я, не колеблясь ни мгновения.
– Скорее всего, – согласилась она и слегка сузила глаза. – Но меня кое-что смущает. Я гостила вчера у леди Вайтберри, когда ей доставили письмо. И там говорилось, что на подарок будет интересно взглянуть не только мне, но и вам. А ведь вы не слишком хорошо разбираетесь в искусстве.
Леди Клэймор была совершенно права, но всё же уязвлённая гордость заставила меня возразить:
– Возможно, и так, но не столь давно мы вместе посетили одну выставку, которую не почтила своим вниманием ни леди Абигейл, ни леди Вайтберри.
– И что же это была за выставка? – лукаво поинтересовалась Глэдис.
Несколько секунд я честно пыталась вспомнить:
– О, что-то под открытым небом, потому что они отрицают музеи, кажется… Считают, что музеи – зло, а новые художники стоят на вершине мира, что-то гордо расправив, и бросают… бросают… вредные привычки… нет, не то… вызов? Да, конечно же, бросают вызов! – уверенно закончила я, а затем сообразила, что о картинах-то ничего не сказала, и добавила: – Там были изображения треугольничков и кружков, и это называлось «Сквер». Или «Бульвар». И мне понравилась картина с зелёным полукругом, красным треугольником. Очень, гм… по-летнему, освежающе.
– Это «Портрет», – тихонько вздохнула леди Клэймор. – Загадочное и удивительное искусство будущего, свободное самовыражение… Не столь важно. Теперь я вижу, что вы меня хотя бы слушали. Только на этой выставке мы не были вместе, я вам о ней рассказывала.
Тут я не выдержала и рассмеялась.
К сожалению, Глэдис не могла задержаться надолго, так как торопилась к модистке. Потому, собственно, и заехала в «Старое гнездо», а не в особняк на Спэрроу-плейс. Она надеялась узнать что-то о планах герцогини Дагвортской, но я, увы, не смогла дать ключик к разгадке. Оставалось лишь терзаться от любопытства вместе – и ждать встречи у Абигейл на следующей неделе.
– Леди Виржиния! Георг просит на кухню вернуться. Миссис Хат дурно, – шепнула мне Мэдди, когда Глэдис ушла, а я замешкалась, размышляя, стоит ли подойти к леди Клампси или не стоит, раз она сегодня пришла с троюродной племянницей по линии младшей сестры – излишне скромной и робкой девицей, которая падала в обморок даже от слишком пристального взгляда.
– Да, через минуту, – ответила я со вздохом. Пожалуй, следует хотя бы поздороваться с леди Клампси…А миссис Хат с самого утра жаловалась на скверное самочувствие, следовало бы отпустить её пораньше.
«Видимо, нужно вызвать мисс Астрид на подмену в зале, пока Мадлен займётся десертами», – размышляла я, одновременно обмениваясь приветствиями с леди Клампси. Как и ожидалось, застенчивая девица в моём присутствии зарумянилась, точно колдовское отравленное яблоко, и затрепетала.
Пришлось срочно ретироваться.
Ступая в тёмный коридор, отделяющий зал от кухни и внутренних помещений, я заметила краем глаза яркий отблеск, точно крупный сапфир камень попал под полуденное солнце. Только блеск – и ничего более. Затем, через мгновение, появился тонкий силуэт, словно нарисованный кончиком пера в густом слое пепла, взметнулись лёгкие белоснежные волосы…
Я прянула в сторону.
– Сэран!
– Ты помнишь меня, – улыбнулся он, такой земной в своём модном костюме и одновременно не вписывающийся в этот грубый мир. – Это хорошо… Ты ходишь во снах, вне времени. Ты просила совета, я дал его, так верни же теперь долг.
У меня и тени сомнения не возникло.
– Я готова, только скажите, что нужно.
Сэран был бос; вокруг его щиколотки, по-юношески тонкой и хрупкой, обвивалась чёрная змея, и доносился откуда-то запах роз и жасмина.
– Не дай убить меня, Виржиния.
В голове всё спуталось. Я резко вдохнула воздух, до рези в груди.
Убить Сэрана? Но как? Он ведь обитает во снах, и там обладает безграничным могуществом… Неужели дело в Валхе? Но против мёртвого колдуна я, увы, бессильна...
– Кто вам угрожает? – спросила я тихо.
Из кухни слышался звон посуды; из зала доносился высокий девичий смех, нервный и неуместный. И на фоне этих приземлённых, обыденных звуков Сэран казался отчего-то ещё более эфемерным, похожим на тень или горячечное видение.
– Человек, – ответил он просто. – Простой человек, смертный и слабый.
– Но я не понимаю…
– Скоро поймёшь, – произнёс Сэран так, что у меня язык онемел. – И сделаешь так, чтобы он больше меня не коснулся.
Онемение постепенно расползлось по горлу, и я закашлялась – сильно, до зажмуренных глаз, до брызнувших слез. А когда вновь сумела разомкнуть веки и оглядеться, то коридор был пуст. Меня отчего-то знобило, словно на ледяном ветру. Первые несколько шагов дались нелегко, но затем внезапная дурнота схлынула так же быстро, как и появилась.
– Леди Виржиния, долго же вы шли, – встретил меня ворчанием Георг, даже более хмурый, чем обычно. – Надо что-то решить с миссис Хат. Пока она отдыхает наверху, но вы ведь знаете её характер. Она непременно захочет спуститься, как только поймёт, что мы не справляемся.
Сперва я растерялась даже: миссис Хат? Почему отдыхает? Что с ней? И лишь затем всплыли в памяти слова Мадлен.
– Нет-нет, ни в коем случае не стоит её пока тревожить, – рассеянно откликнулась я. – Надо послать за мисс Астрид, она справится с залом… А что с десертами?
– Хватит на половину вечера…
Хлопоты немного привели меня в чувство, однако странная просьба Сэрана не выходила из головы до глубокой ночи. Признаюсь, я надеялась, что во сне придёт верный ответ или хотя бы подсказка, но, увы, ожидания не оправдались – ни тогда, ни назавтра. И сам мистический гость больше не тревожил мой покой, так, словно всё случившееся было порождением излишне бурного воображения…