Кофейные истории — страница 405 из 535

мне тоже, – ответила я и попыталась привстать. Голова всё ещё кружилась, но совсем немного. – Давно я здесь?

– Около получаса, – откликнулась Паола, помогая мне встать. Её смуглое романское лицо выглядело бледным – неужели волновалась из-за моего глупого обморока? – Недолгий срок, но многое изменилось, – и она вдруг приложила палец к губам, делая знак помолчать, а затем указала на дверь.

Я прислушалась.

Где-то в глубине дома бранились двое. Мужские голоса, и причём хорошо знакомые. Один, разумеется, принадлежал Роджеру, а другой… неужели Эллису?!

– Ни слова не разобрать, – досадливо прошептала я и тут же устыдилась: подслушивать чужой разговор – занятие, недостойное леди. – Не то чтобы это меня беспокоило, разумеется…

– А меня беспокоит, – безмятежно ответила Паола, слегка сдвинув брови. – Когда два непредсказуемых джентльмена столь страстно бранятся, лучше знать причину, дабы случайно не попасть под горячую руку.

– Ах, ну разве что так, – невозмутимо согласилась я и шагнула к двери. Уже прикоснувшись к ручке, остановилась и обернулась: – Скажите, Паола, у меня достаточно бледный вид?

Взгляд у неё стал придирчивый, подозрительный, как у старика-ювелира, который заполучил особенно редкий драгоценный камень – увы, от ненадёжного поставщика.

– За леди Смерть вас примут вряд ли, а вот за призрак аскетичной монахини, что девяносто лет питалась одними кореньями и света солнечного не видела, вы сойдёте, без сомнений.

Удовлетворившись этим весьма суровым вердиктом, я кивнула:

– Что ж, тогда можно надеяться, что Эллис не станет усердствовать с нотациями, – и храбро толкнула дверь.

Звуки голосов стали громче.

Похоже, детектив и хозяин дома бранились не столь далеко, как можно было подумать – самое большое, этажом ниже, в открытой комнате. Тем лучше: не придётся стучать и, таким образом, предупреждать о себе. А внезапное появление нового действующего лица делает пьесу более интересной, запутывает детективную историю – и, что важнее, остужает горячие головы спорщиков.

Мы с Паолой спустились на два пролёта, прошли по коротенькой и очень холодной галерее – и очутились в так бедно обставленной гостиной, что она казалась заброшенной. Здесь имелось два выхода; у второго застыла, стиснув в кулаке помятую перьевую метёлку, мисс Грунинг. На столике у окна, наполовину завешенного выцветшей портьерой, красовалась обстриженная роза в белом фарфоровом горшке – если бы я захотела, то могла бы протянуть руку и прикоснуться к влажной, рыхлой земле или искривлённому колючему стеблю…

Впрочем, довольно шипов на сегодня.

Стоило нам переступить порог комнаты, как спор тут же прекратился. Напряжение, однако, никуда не делось. Роджер улыбнулся несколько неестественно и шагнул навстречу, разводя руки в стороны, точно распахивая объятия:

– Леди Виржиния, как же я рад, что вам стало лучше! Вы всех нас так напугали! Счастье ещё, что Эллис явился по служебным делам и уверил меня, что прежде вы часто лишались чувств, и беспокоиться не о чем.

Надо признаться, его слова меня немного смутили. Конечно, хрупкое здоровье аристократок – притча во языцех, но утвердилось это мнение во времена корсетов и тугих шнуровок, когда женщина знатного происхождения могла глубоко вдохнуть только поздним вечером, в собственной спальне, и то не всегда.

– О, тому есть причины. Родители погибли рано, и воспитанием моим занималась леди Милдред. И, увы, тогда она уже была серьёзно больна и вскоре покинула меня. За несколько лет я потеряла всех своих близких…

– …а ещё вы взвалили на себя уйму дел, которые любая великосветская лентяйка с радостью передала бы управляющему, – пугающе ласково прервал меня Эллис, напомнив на мгновение дядю Клэра. – Но я-то думал, что те годы тяжёлой работы повредили вашему здоровью, а не уму. Ошибся, видимо.

Будь мы наедине, я бы даже не заметила ядовитого укола, потому что тревога в глазах детектива ясно говорила: он беспокоится обо мне. Но чтобы кто-то отчитывал меня, словно нерадивую служанку, в присутствии посторонних! Кровь Валтеров, ледяная, как гнев, ударила в голову и затуманила взор:

– Объяснитесь, пожалуйста – если вы способны говорить ясно, а не только язвить протянутую руку, как… как… как обезумевший скорпион!

– О, в ход пошла высокая поэзия, – скептически откликнулся Эллис. – Хотя вы правы, не мне упрекать вас – ведь я был тем, кто разбудил ваше любопытство пару лет назад, с меня и спрос. Правда, я никак не мог знать заранее, что в вас дремлет такой неукротимый дух. И что найдутся люди, способные этим воспользоваться в корыстных целях… Я о тебе говорю! – обернулся он к Роджеру, и взгляд его стал сердитым по-настоящему.

На смуглом лице Паолы застыло выражение сдержанного интереса – так, словно она разговаривала с почтенным, но не слишком приятным собеседником, к которому все её душевные качества призывали относиться с уважением. А вот мисс Грунинг совершенно не держала себя в руках: она дико озиралась, переводя взгляд с Эллиса на Роджера, с искорёженной розы – на меня, и лицо у неё сделалось такое, точно она с удовольствием разбила бы злосчастный горшок о мою голову.

А утихший было спор разгорелся с новой силой; надежды не оправдались – я оказалась, увы, тем ветром, который раздул уже поостывшие угли.

– Я пригласил гостью к матери, что такого?

– Ты прекрасно знаешь, что заманил её ради себя. Зачем? Святой Кир свидетель, я уже жалею, что вообще когда-то упомянул твоё имя!

– Леди Виржиния достаточно умна, чтобы самостоятельно разобраться в моих мотивах, и не стоит…

– О, да – умна, прекрасна и вообще просто кладезь добродетелей, но я не припомню, чтобы…

– И она бы не стала меня перебивать, потому что воспитание…

– Куда приютскому выкормышу с приютским же воспитанием лезть в жизнь порядочных горожан! А вот теперь я жалею, что занялся этим делом!

Достойные джентльмены кричали всё громче и размахивали руками всё сильнее – так, что даже роза зашаталась на хлипком столике. Глаза мисс Грунинг потемнели то ли от ужаса, то ли от гнева.

– Когда я упомянул леди Виржинию, то вовсе не собирался укорять тебя…

– Леди Виржиния в этом сумасшедшем доме – единственная достойная упоминания особа, кроме миссис Мариани, разумеется, и поэтому я настаиваю…

Слушать перебранку стало невыносимо, и я решила вмешаться – благо, трость была при мне. Трёх сильных ударов по полу хватило, чтобы паркет треснул – а Эллис с Роджером умолкли и наконец-то посмотрели на меня.

– Господа, – улыбнулась я, стараясь выглядеть кротко и невинно – насколько возможно для наследницы Валтеров. – Умерьте пыл, прошу. И перестаньте упоминать моё имя как аргумент: боюсь, для некоторых из присутствующих это может оказаться слишком серьёзным ударом. Из-за ваших похвал и недостойной ревности некая в высшей степени легкомысленная особа уже мысленно примеряет вон тот красивый белый горшок к моей голове, – и я указала на розу.

Едкая, на грани допустимого шутка произвела неожиданный эффект.

Во-первых, мисс Грунинг вскрикнула и выбежала, уронив метёлку.

Во-вторых, Роджер уставился на трещину в паркетной доске с восхищением, которое доставалось только героям древности – или, вернее, их деяниям.

В-третьих, Эллис вдруг будто бы засиял изнутри и схватил хозяина дома за плечи, выкрикивая сущую бессмыслицу:

– Оно там! То, что потерялось! Точно, там! Наверняка!

Роджер обернулся ко мне, улыбаясь восторженно и светло:

– Леди Виржиния, вы точно провидица!

А Эллис наконец отпустил его, подскочил к цветочному горшку – и с размаху швырнул его об пол. Рыхлая, сырая земля рассыпалась.

Гладкий золотой ободок сверкнул ярко, точно искра в золе.

– Действительно, то самое! – восхитился детектив, подбирая его и обтирая краем шарфа – того, что подарила Мэдди. Хорошо, что она этого не видела! – Поразительно. Нет, я догадывался, разумеется, что из дома его не выносили, но вряд ли бы отыскал без подсказки. Всё же маленькие вещи слишком удобно прятать! – заключил он и вложил кольцо в ладонь… нет, не Роджеру, а мне.

– Что это? – высокомерно и холодно осведомилась я.

И не потому, что действительно испытывала нечто подобное – просто не всегда удаётся скрыть удивление безобидным образом. Смею надеяться, что мои манеры ещё не худший вариант: большую часть неприглядных поступков люди совершают, дабы сокрыть свои слабости, действительные или мнимые. И лишь безупречно страшные создания Небес, вроде маркиза Рокпорта, не стесняются показывать себя такими, какие они есть… вопрос, впрочем – благо ли это, а если благо, то для кого? Не для невольных свидетелей – уж точно.

– Обручальное кольцо! – торжественно объявил Эллис. – Ну же, Роджер, излагай свою безумную теорию, не видишь – леди интересно? – и расхохотался.

К счастью, его несуразное поведение не могло смутить никого из присутствующих. Паола наблюдала за детективом с тем же выражением лица, с каким проверяла сочинения Лиама – с бесконечным доброжелательным терпением и лёгким удивлением, словно говоря: «О, воистину мир богат на трогательные чудеса». Я недоумённо разглядывала перепачканное землёй кольцо – изящный золотой ободок, украшенный гранатовым цветком наперстянки с капельками аквамариновой росы. Тонкая работа, и наверняка сделана на заказ, не удивлюсь, если по эскизу Роджера; подобные вещи всегда чувствуются, словно действительно можно вложить в металл и драгоценные камни тепло своего сердца и нерастраченную любовь.

А Роджер тем временем пустился в объяснения:

– Видите ли, леди Виржиния, некоторое время назад моя мать серьёзно заболела. Её мучил жар, и в бреду она постоянно говорила о каких-то младенцах. Я решил, что матушку беспокоит, что я до сих пор не женат, а значит, нет и наследников. Что ж, поправить это несложно, однако сперва нужно найти подходящую невесту. Или хотя бы обручальное кольцо заказать. Вообще-то, когда не знаешь, с какого конца за дело взяться, лучше начать с деталей, – неожиданно оживился он, и глаза у него заблестели. – Например, когда я хочу узнать человека получше, то беру свою тетрадь с набросками и рисую одежду, которая, как мне кажется, подходит ему безупречно. Не обязательно модную, к слову. Эллиса я всё время наряжаю во что-нибудь старинное, никконское. А вас бы мне непременно захотелось изобразить в мужском костюме… Простите, – смутился Роджер. – Бестактно с моей стороны, да и не о том речь. Итак, твёрдо решив жениться, я в первую очередь пошёл к ювелиру и заказал обручальное кольцо.