– Поверю вам на слово… – начала было я, но Эллис бесцеремонно меня перебил:
– Но от помощи я не откажусь. Уолша заставлю перетрясти для меня весь местный архив – посмотрим, не пропадали ещё люди, – он задумчиво поскреб подбородок. – И опять позаимствую у вас Лайзо. К северу от Тайни Грин Халлоу, за лесом, с осени живет небольшая община гипси. Конечно, кочевники не слишком-то привечают «городских», но к такому, как Лайзо, они прислушаются. И, возможно, расскажут нам кое-что интересное. Гипси – народ наблюдательный… К тому же если это убийство не первое, то неучтенных жертв нужно искать там, куда «гусям» ходу нет – среди кочевников, беспризорников и прочего сброда.
– Об услугах мистера Маноле договаривайтесь с мистером Маноле. Он свободный человек и сам решает, как ему поступать, – ответила я и удивилась тому, сколько желчи было в моих словах, а потому поспешила добавить как можно безразличнее: – Главное, чтобы у него оставалось время и на основные обязанности. Все же я нанимала водителя, а не помощника детектива.
– Конечно-конечно, – невозмутимо закивал Эллис. – Только мой вам совет, Виржиния – постарайтесь поменьше отлучаться из особняка. И своих очаровательных подруг, мисс Тайлер и Мадлен, тоже не отпускайте. Я все еще не уверен в основной версии. А вдруг наш злодей – это безумец, который охотится на красивых женщин? Что, если следующей будет не служанка, а ваша компаньонка?
Мадлен вдруг прерывисто выдохнула, выпрямляя до невозможности спину, будто за шиворот ей вылили графин холодной воды. Я ничего не поняла, но ободряюще сжала узкую ладонь. Слабость продлилась всего мгновение – и на губах вновь заиграла дерзкая улыбка. Если бы мы не сидели так близко друг от друга, то можно было бы принять странную вспышку за гнев. Но я видела, что Мадлен испугалась.
А ведь чутьё на дурное у неё было просто мистическое.
– Некто вроде Мясника-из-Смоуки? – уточнил Брэдфорд, скривившись, и Эллис тоже брезгливо поморщился:
– Да, да, его… Неприятное было дельце. Впрочем, надеюсь, что на сей раз тебе не придется столько работать, друг мой. Хотя бы отдохнёшь немного на природе – а то когда ты в последний раз выбирался из Бромли?
Брэдфорд задумался.
– Гм. Пожалуй, что два года назад, когда у мистера Спаркса на фабрике управляющий начал потихоньку вешать рабочих за непослушание… – Я кашлянула с намеком, и доктор меланхолично продолжил: – Впрочем, к нынешнему делу это не относится. Да и время уже позднее.
– Да? – Эллис недоверчиво глянул в окно, будто всерьез ожидал увидеть там солнце в зените. – Гм, действительно. Пожалуй, пора расходиться – день завтра будет трудный. Ах да, чуть не забыл, – звонко прищёлкнул он пальцами и выпрямился в кресле. Взгляд у него стал нехорошим. – Не нравится мне этот ваш мистер Оуэн. Я бы не стал сбрасывать его со счетов. Видите ли, одержимые манией убийства – это в большинстве своем люди молодые, часто – умные и властные.
Я почувствовала себя оскорбленной, словно заподозрили не моего управляющего, а меня лично.
– Возможно, Эллис. Но мистер Оуэн давно работает на Эверсанов. Он с шестнадцати лет служил помощником у мистера Спенсера, а уж тот в людях разбирается прекрасно.
– В тихом омуте, знаете ли…
– Да и к тому же он нравится Эвани… мисс Тайлер, я хотела сказать.
– О, женщины! Вечно вами правят сердечные симпатии, а не логика! – закатил Эллис глаза, а Брэдфорд, полуотвернувшись, улыбнулся своему отражению в оконном стекле. – Видимо, и впрямь слишком поздно для разумных рассуждений. Виржиния, вы не знаете, куда ваши слуги унесли наши с Нэйтом вещи?
– Полагаю, в гостевые комнаты, – пожала я плечами, великодушно не обращая внимания на возмутительное высказывание Эллиса, и потянулась за колокольчиками. – Миссис Стрикленд вас проводит.
Детектив вышел за горничной сразу же, едва успев попрощаться со мною, а вот доктор Брэдфорд задержался ненадолго.
– Леди Виржиния, – начал он, не отводя взгляда от моего лица. Из-за бликов на тонких стеклах очков выражение глаз было не различить. Я почувствовала себя неловко. – Признаться, когда Эллис рассказывал о вас, я думал, что он преувеличивает. Но теперь мне стыдно за свой весьма скептический настрой. – Брэдфорд незаметно завладел моей ладонью. Хватка у него была сильная, но какая-то ненавязчивая – как тропическая змея, которая уже обвилась кольцами вокруг жертвы, но ещё не стиснула её. – Вы действительно необыкновенный человек, совершенно необыкновенно. Примите мое восхищение.
И поцеловал мне руку. Но не поднимая ее вверх, как светские обольстители, а склонившись в низком, уважительном поклоне. Прикосновение получилось странным, царапающим – наверное, из-за того, что губы у Брэдфорда были горячими и сухими.
У меня в голове зазвенело – высоко и волнующе.
Я отступила назад, неуверенно улыбаясь.
– Вы умеете делать комплименты.
– Вы их достойны, леди. Доброй ночи, – и он коснулся двумя пальцами дужки очков в шутливом подобии военного салюта.
Я растерянно обернулась.
– И что это было, Мэдди?
Она в деланном ужасе прикрыла глаза ладонью, изобразила полуобморок, а потом не выдержала и рассмеялась беззвучно.
А я всё-таки подошла и налила себе холодной воды из графина.
Занимательный человек, этот доктор Брэдфорд.
Очень.
Я немного опасалась, что после визита в Управление и жутких подробностей вскрытия мне будут всю ночь мерещиться кошмары. Но вышло ровным счетом наоборот. Снилось мне что-то настолько приятное, что я против обыкновения растягивала и растягивала утреннюю дрему, и в результате встала едва ли не в полдень. Неугомонный Эллис, вскочивший на ноги еще затемно, уже успел наведаться в деревню, переговорить с Уолшем и теперь метал громы и молнии в столовой. Благо аудитория ему досталась самая что ни есть подходящая.
Доктор Брэдфорд терпеливо внимал гневным тирадам, не забывая отдавать должное крепкому кофе. Эвани и мистер Оуэн расположившиеся у противоположного конца стола, с интересом наблюдали за представлением, изредка обмениваясь репликами – судя по легким улыбкам, весьма остроумными. А Мэдди на цыпочках бродила вокруг напольной вазы с цветами, якобы занимаясь композицией, но на самом деле слушала едва ли не внимательнее всех.
– Леди Виржиния! – воскликнул Эллис, завидев меня. Волосы у него стояли дыбом, словно он подметал ими парковые дорожки. – Наконец-то! Представляете, что творит этот ваш Уолш? Он отказывается допускать меня в архив, пока не придёт официальный ответ на его запрос в бромлинское Управление! Я, понимаете ли, сорвался с места, как только смог, бросил дела на коллег-неумех – и что же вижу?
– Это всё? – с трудом сдержала я улыбку. Эллис сердился, но словно бы понарошку, напоказ. Похоже, что на самом деле он был, наоборот, очень доволен.
– Нет! Ещё он прямо там, в кабинете, ел домашний пирог с мясом, а мне даже не предложил.
– А ещё…?
– А ещё пошел навстречу этому мракобесу Марки и позволил ему назначить похороны нашего замечательного трупа на завтрашнее утро! – сощурился детектив и добавил нехорошим голосом: – Правда, подозрительно?
Краем глаза я заметила, что Оуэн вздрогнул всем телом.
– Мистер Уолш в какой-то мере человек несвободный, обязанный подчиняться законам и правилам, пусть бы и неразумным с вашей точки зрения, – дипломатично возразила я, надеясь, что Эллис не втянет меня в спор. – А вы к тому же вчера вели себя несколько эксцентрично – такие манеры не вызывают доверия.
– Эксцентрично? Это падать в обморок при виде трупа эксцентрично для врача, а спать на рабочем месте – для «гуся», – фыркнул детектив непреклонно и тут же переменил тему: – Леди Виржиния, повара у вас – золото. В жизни не пробовал такой вкусной фасоли и томатного соуса! Нельзя ли познакомиться с этими замечательными мастерами?
– Да, конечно, обратитесь к дворецкому… – Губы Эллиса по-прежнему улыбались, но в глазах на секунду мелькнуло такое раздражение, что я поперхнулась воздухом. – О… Знаете, мне пришла в голову неожиданная мысль – а не отвести ли вас к Макленнанам лично? Дворецкий, э-э, наверное, занят сейчас, наверняка. А я заодно прикажу на кухне подать мне что-нибудь посущественней чая, раз уж завтрак я пропустила.
Взгляд у детектива наконец-то смягчился, и я перевела дух, думая, что, похоже, совсем не знаю этого человека – и не представляю, на что он способен.
– Как удачно, что ваша подружка – немая, – стоило нам выйти из столовой, как благожелательное выражение стекло с лица Эллиса стекло, как вода с намасленной тарелки. – Когда я за завтраком водил Оуэна за нос и заливал ему, что, мол, у жертвы повреждения были только внешние, умница Мэдди только глазами на меня сверкала, но разоблачить ложь не могла.
– Скорее всего, глазами она сверкала потому, что убийства – не застольная тема, а ложь здесь ни при чём.
– Неважно, – отмахнулся детектив от меня, как от надоедливой мухи. – Мне нужно было проверить, знает ли Оуэн, как была убита жертва.
– И что же?
Я едва поспевала за Эллисом – он шагал торопливо, размашисто, слишком быстро для человека его роста. У меня даже юбки начали в ногах путаться.
«Да он как гончая, которая встала на след, – пронеслось у меня в голове, и я тут же поправила себя: – Нет. Как лис, который почуял добычу. Интересно, а на кого охотятся лисы?»
– Либо Оуэн владеет собою в совершенстве, либо он и впрямь не тот, кто нам нужен. Слушал он внимательно, с полагающейся по случаю долей отвращения… Кстати, вы знаете, что он взял обыкновение украдкой поглаживать запястье мисс Тайлер? – наябедничал вдруг Эллис и добавил ворчливо: – Ну и молодежь нынче пошла! Только отвернёшься, как в голове у них одна романтика, через месяц они уже влюблены, а через полгода венчаются…
– Мне кажется, или вы завидуете? – ядовито поинтересовалась я, уязвленная. Если Эвани и Оуэн – «молодёжь», то как называть меня? Ребёнком?
– Чему? – изогнул брови детектив и даже остановился от изумления. – Нет, что вы, Виржиния. Я досадую. Видите ли, все эти романтические бредни изрядно осложняют расследование. – Он развернулся на пятках и вновь направился к кухне, так уверенно, словно это был его дом, а не мой. – Вот представьте, что ваша дорогая Эвани узнает о своем ненаглядном Оуэне что-нибудь неприятное. Думаете, она побежит сразу докладывать мне или вам? Отнюдь! Её язык от любовного яда онемеет. Она станет плохо спать и терзаться мыслями, вроде: «Ах, если скажу, то предам его! Но если не скажу, он может убить кого-нибудь ещё!». В конце концов, конечно, я поймаю преступника, но времени потеряю непозволительно много. А время, когда ловишь убийц