К чаю подавали имбирное печенье и тёплые вафли с клубничным джемом. Беседа текла неспешно и уютно – о местных восхитительных пейзажах, о переменчивой погоде и, разумеется, о политике – куда же без неё. Эллис непринужденно рассуждал о том, что в Парламенте-де обсуждают военные траты, а учреждение премии за вклад в развитие науки опять отодвигается. Потом заговорили о благотворительных фондах, о поощрении молодых учёных, не связанных с Университетом, Академией или одним из четырёх знаменитых колледжей. Затем – о том, что новых интересных работ что-то пока не появляется… Эллис виртуозно направлял беседу, и я сама не заметила, как слушаю с замиранием сердца рассказ о том, в каких условиях сэр Шилдс трудился над своей первой книгой. Оказалось, что ему, тогда никому не известному исследователю, порою не хватало денег не то что на оплату комнатки на Шэйпилд-стрит, но и на еду. К тому же большинство редких книг, относящихся к запретным культам, хранились не в государственных собраниях, а в частных коллекциях. Шилдс по крупицам выуживал из общедоступных документов сведения о древних фолиантах, а потом срывался с места – и набивался на аудиенцию к очередному неразговорчивому обладателю уникального тома.
Я смотрела на сэра Шилдса, сейчас похожего на утомлённого льва, и представляла его молодым, как в те годы. Заплетал ли он волосы в косицу, на манер профессоров из Университета? Носил ли затасканную одежду, как Эллис? Горели ли его глаза так, как сейчас горят у его сына, у светлого мальчика Энтони?
А потом детектив склонился ближе к Шилдсу и спросил что-то тихонько. Тот сначала нахмурился, а потом кивнул.
– Хорошо, – произнес он неуверенно и обратился к сыну мягким голосом: – Тони, нам с мистером Норманном нужно поговорить о деле. Мы отойдём в соседнюю комнату. Побудешь пока хозяином вечера?
– Конечно, – опустил ресницы мальчик и вздохнул, разом погрустнев. Кажется, ему очень нравилось слушать рассказы отца о нелёгкой юности.
Я переглянулась с Эвани. Когда мужчины вышли, она улыбнулась Энтони:
– Скажи, а что за книгу читал тебе сэр Шилдс, когда мы вошли? Признаться, я только отрывок услышала, но, кажется, это очень интересная книга.
Энтони вдруг залился румянцем и уронил вилку для десерта.
– Ой! – ещё больше покраснел он и попытался наклониться за нею, но Эвани его остановила:
– Ничего-ничего, слуги подберут. Хочешь, возьми пока мою? Я обошлась без десерта и не пользовалась ею, – и она протянула ему вилочку. Энтони, не поднимая взгляда, взял чистый прибор и осторожно положил его рядом со своим блюдцем, как реликвию. – Так что это была за книга?
– Вы не думайте, я умею читать! – невпопад ответил Энтони, смутившись окончательно, и добавил, терзая манжеты своей голубой рубашки: – Просто приятнее, когда кто-то читает. Мне нравится слушать голоса. К тому же когда читают вдвоем, то почему-то грустить и смеяться, ну… вкуснее, – закончил он совсем тихо. Я попыталась спасти ситуацию:
– Да, да, я тоже замечала! Это совместное переживание, как говорит Э… один мой знакомый. Он иногда зачитывает отчё… отличные книги, и мы вместе смеемся над разными казусами из жизни сыщиков, – улыбнулась я ослепительно. Надеюсь, природное обаяние скроет оговорки. Еще не хватало признаться случайно, что Эллис любит зачитывать мне в кофейне служебные протоколы!
– Вы любите детективы, да, леди? – робко улыбнулся Энтони и заправил мягкий локон за ухо. – Отец мне начинал читать одну книгу, про очень-очень умного сыщика Чарли Хопса. Он там постоянно трубку курил, такую, знаете, настоящую… Но мне не понравилось, – вздохнул мальчишка и тут же уточнил: – То есть про трубку понравилось, только там всё время кто-то умирает, и слушать грустно. Я больше люблю слушать про странствующего принца Гая.
– Правда? – поощрительно спросила Эвани. – И что это за принц?
– О, он очень хороший, – оживился Энтони. Я невольно улыбнулась. Всё-таки есть в нем что-то земное. Хотя, к примеру, Ужасные Дагвортские Близнецы из всех книжек предпочитали исторические труды, а если была возможность улизнуть из замка, навстречу настоящему приключению – бросали и их. – Понимаете, у него есть говорящий конь, которого зовут Конь, и обычная неговорящая собака, которую никак не зовут, и он странствует по всяким королевствам, чтобы совершить тысячу подвигов во имя своей принцессы, а принцессу зовут Мария-Анжелика-Валентина-Георгина Прекрасная, и она сидит в заколдованной башне, которую прокляла коварная ведьма Гырра, которая ещё прокляла принца Гая, и принц Гай по ночам превращается в злодея по имени Йагги, который хочет совершить тысячу злодейств во славу Гырры, а если принц совершит подвиги первым, то проклятие спадёт, а если Йагги – злодеяния, то принцесса превратится в старуху, а Гырра станет молодой, но у неё есть тайна, и, может, на самом деле это Георгина всех прокляла, а принцесса на самом деле Гырра, а настоящий принц – Йагги, и я не знаю, за кого переживаю больше, потому что они все очень-очень замечательные, вот… А почему вы так на меня смотрите?
Я уже и не знала, смеяться мне или плакать. Эвани уже тоже губы искусала, пытаясь сдержаться. А Энтони говорил, больше и больше воодушевляясь, то теребя ворот рубашки, то дёргая прядь волос, так и норовящую выбиться из-за уха. Глаза сияли, как звезды, а румянцу на щеках и задорным ямочкам, наверное, даже Мэдди бы позавидовала.
Если бы не тёмно-зелёный плед, укрывающий больные ноги, Энтони было бы не отличить от других мальчишек.
– А хочешь, мы сейчас вместе почитаем эту книгу? – предложила вдруг Эвани. – Мне очень-очень интересно, что за приключения ждут принца Гая, который по ночам превращается в злодея по имени Йагги.
– Хочу! – восторженно кивнул Энтони и, толкнув колеса своего кресла, подкатил его поближе к другому концу стола. – Вот она, эта книга… Мисс Эвани, а давайте вы первая почитаете? Ну, пожалуйста! – и он уставился на неё огромными голубыми глазищами.
Устоять было невозможно.
Эвани начала читать с того места, где остановился сэр Шилдс. Принца Гая как раз окружили сто суровых чжаньцев с огромными мечами, и, исходя из всех предпосылок, он непременно должен был погибнуть. Но если учесть, с каким восторгом вслушивался Энтони в каждое слово, бравый Гай и не из таких передряг выбирался. Логики в этом не было совершенно, но какая тут логика, если речь о принце?
Прошло полчаса, потом час, но Эллис с сэром Шилдсом никак не возвращались. Меня уже стало утомлять обилие выдуманных имён и событий, но Эвани, кажется, напротив увлеклась книгой, с помощью подсказок Энтони разобравшись в хитросплетениях сюжета. Мне же оставалось только потихоньку крошить вафлю и пить остывший чай – слуги и не думали приносить новый, а звать их не хотелось, потому что тогда пришлось бы перебить Эвани. Впрочем, я не успела заскучать окончательно, когда дверь, наконец, отворилась, и наши пропавшие мужчины вернулись.
Вскоре после этого мы как-то быстро распрощались. Напоследок Энтони взял с Эвани клятвенное обещание, что она будет приезжать к нему хотя бы раз в два дня и немного читать книгу. Сэр Шилдс отнёсся к этому уговору более чем одобрительно – очевидно, историк был просто счастлив, что у его сына появились «новые друзья». Эллис же, напротив, помрачнел; он держался в стороне от беседы. Уже когда мы садились на лошадей, детектив вдруг выкинул такое, чего от него никто не ждал.
Эллис принял поводья из рук слуги, той самой девушки в балахоне – и внезапно сдернул с неё капюшон. А она…
Услышав резкий выдох, я обернулась.
Детектив с трудом удерживал тонкое девичье запястье, а служанка шипела, как кошка.
– Извините, – произнёс он без тени раскаяния. – Это вышло случайно.
Девушка выдернула у него свою руку, развернулась и, подобрав полы балахона, припустила к конюшне. Двое оставшихся слуг проводили её странными взглядами.
– Что это было, Эллис? – поинтересовалась я, когда мы уже выехали на дорогу.
– Эксперимент, – задумчиво ответил детектив. – Служителям культа природы, почитающим Истинную Жизнь, действительно нужно прикрывать лицо от солнца. Но если капюшон случайно упадёт, нужно сделать рукой знак, вот такой. – Эллис быстро сжал руку в кулак, поднёс его к губам, а потом – вскинул вверх, к затянутому облаками небу. – Это способ выразить почтение солнцу. А та девица в первую очередь попыталась поставить мне синяк под тем же глазом. Вот бы Лайзо обрадовался, что я ему опять работу нашел… – он осторожно дотронулся пальцами до нежной кожи под глазом.
Вчера, готова поклясться, там была огромная гематома и отёк, а сегодня – ни следа. Видимо, Лайзо и впрямь неплохо разбирался в травах, хотя я не представляла, какими травами можно залечить синяк за одну ночь.
– То есть вы хотите сказать, что уважение к солнцу эта девица не проявила? – переспросила я, подытоживая. – Тогда, получается, что к культу природы она отношения не имеет.
– Вот и я так думаю, – подтвердил Эллис и вдруг обернулся к Эвани: – Скажите, мисс Тайлер, а вы действительно собираетесь приезжать в «Глубокие воды», чтобы читать Шилдсу-младшему сказочки?
Лицо Эвани заледенело.
– Полагаю, это не ваша забота, мистер Норманн. Что бы вы понимали в нуждах детей!
Эллис миролюбиво улыбнулся:
– Поверьте, мисс Тайлер, я знаю о них достаточно. Вероятно, даже побольше вашего… Но сейчас, клянусь вам, я не собирался обсуждать бедственное положение Шилдса-младшего. Речь о вас. Что если по дороге к «Темным водам» вас перехватит убийца? Уверен, он уже ищет следующую жертву. Вспомните статистику. Убийства происходят чаще и чаще, и злодей не боится замахиваться не только на гипси и калек, но и на свободных, здоровых женщин-аксонок.
– Благодарю за заботу. Однако не думаю, что мне будет что-то грозить, если я поеду на лошади, – невозмутимо возразила Эвани. – К тому же Ричард наверняка не откажется меня проводить.
– Ну, в таком случае возразить мне нечего, – вздохнул Эллис и пустил свою лошадь более быстрым шагом. – Но будьте осторожнее!