– Пригрели демона в доме! – ворчала Лиля и на всякий случай заперла дверь. – Фиг ты сюда попадёшь!
Она поудобней улеглась на кровать, подложила под голову две огромные подушки и уже приготовилась ознакомиться с первой главой книги, как глаза начали слипаться, и бороться со сном с каждой секундой становилось всё труднее и труднее. «Нельзя спать! Нельзя!
Ещё и десяти нет. Проснусь среди ночи – что буду делать? Олег сегодня не вернётся. Сердцем чую! Почему все считают, что думает только мозг, а сердце лишь качает кровь по телу?»
– Это правда. Мозг и сердце неразделимы. Сердце тоже думает, переживает, болит от несправедливости…
Сердце – чувственный, думающий орган, а не простой насос.
– Уф!!! Как ты меня напугал!!! Разве можно так неожиданно появляться?! Я тебя уже и не ждала.
– Вот и зря! Ты меня всегда жди. Так надёжней. Я ведь всегда рядом.
– Мне сложно думать, что ты рядом, когда рядом тебя нет.
– Немного больше фантазии, и тебе это не составит труда.
– Почему ты так внезапно исчезаешь?
– Хочется побродить по миру, когда становится особенно печально. Бывают моменты, и я полон уверенности, что избавился от этого чувства. Но порой оно настигает меня, да ещё с такой вероломной силой. Мне сложно бороться с ним. И тогда я оказываюсь на вершинах самых высоких гор. Там становится легче, и я опять обретаю свободу от всего земного. О чём моя печаль, спросишь ты? Ни о чём! В том-то и дело, что в ней нет причины, но она рвёт сознание до страшной боли, до кровоточащих глубоких ран. Я опять побывал в Иерусалиме и много-много раз проходил путь Христа к Голгофе, пытаясь прочувствовать то, что ему пришлось пережить. Это невозможно! Даже не приблизиться к пониманию его страданий. Он возвеличил человека и в то же время низверг, обнажив все его пороки. Завтра я лишь ненадолго навещу тебя, мне надо много кого повидать и вернуться назад, к первым дням моей жизни. Хочу всё обдумать, переосмыслить. У меня остаётся всё меньше и меньше времени. Заплачешь – превращусь в змею! Так и знай!
Олег улыбнулся, протянул прозрачную, едва различимую руку к её волосам, и Лиля вдруг почувствовала лёгкое прикосновение. Точно так же ласкал её лёгкий ветерок, только она не придавала этому значения – ветер и ветер. Теперь при каждом дуновении станет закрывать глаза и представлять, что это именно он нежно гладит её по головке, как маленькую девочку, которой вдали от него стало грустно и одиноко.
– Я не прощаюсь пока. Не огорчайся. Завтра придумаем что-нибудь интересненькое. Рванём опять в Питер. По Петропавловке пошляемся. По набережным побродим.
Ещё на Владимировский рынок поглазеть, понюхать помидоры, терпкую кинзу! Столько всего хочу! И в кукольный театр… Представляешь, когда водил мелкую на спектакль «Приключения Буратино», продрых всё представление. А малявка радовалась, хохотала. Иногда хватала за рукав и прижималась ко мне от страха при виде Карабаса-Барабаса. Слезу пускала от жалости к Буратино, когда его обманули коварные Кот Базилио и Лиса Алиса. Как чисты детские души! Что их потом делает чёрствыми и равнодушными? Опыт! Жизнь учит скалить зубы, отвоёвывать себе место под солнцем, идти напролом против совести. Они же уже выросли и больше не верят в идеалы и в сказки, где добро обязательно побеждает зло. Жизнь, увы, не сказка, и все с лёгкостью принимают сей факт, некоторые с примесью сожаления.
– Чудеса же случаются! Я верю в них. Без чудес жить было бы пресно и неинтересно.
– Как правило, чудеса – это случайные совпадения. Но они есть, ты права. Чудеса спрятаны за совсем обыденными вещами. Большинство не видит их и не придаёт им значения. В этом есть логика. Иначе жизнь превратится в постоянный поиск чудес, и незначительное может показаться большим и значимым, а важное – незначительным. Человек должен плыть по течению жизни, порой отдаваясь судьбе, принимая её. Борьба – это тоже принятие. Мы сейчас с тобой в такие дебри залезем, не выпутаемся. Закрывай глаза. Обещаю, проснёшься, когда солнце уже будет высоко. Выспишься наконец-то. Скоро застучит дождь по крыше. Он убаюкает тебя быстрее любой колыбельной. Не противься усталости.
Она всегда приходит вовремя. Спи…
Как и обещал Олег, Лиля проснулась лишь к полудню, бодрая, по-новому радостная и со сладкой пустотой в голове, будто жуёт любимую сливочную тянучку. Солнце то появлялось, то пряталось за густые белые клубы облаков. Судя по пригнувшимся к земле ромашкам и мокрой траве с ещё не успевшими испариться капельками-жемчужинами, дождь лил всю ночь. Лиля открыла балкон и для порядка поёжилась. Воздух отдавал свежестью, но не похолодало или настолько незначительно, что разницы она не почувствовала. Из-за угла дома доносился монотонный звук. Она, насколько смогла, перегнулась через оградку балкона, пытаясь разглядеть сосну, на которой, как водится, задорно выдавал свой перестук друг-дятел. В пижаме, лохматая, ринулась к двери, позабыв, что вчера запиралась от Агаты, и со всей силы дёргала её на себя, пока не сообразила, что надо просто повернуть замок. Сломя голову полетела вниз по лестнице и, не добежав до конца, нос к носу столкнулась с мамой Александрой.
– А я к тебе. Два раза уже поднималась! Стучалась!
– Желать доброго утра у нас теперь не принято? Одни претензии!
– Какие претензии? Волновалась просто. Так и не утро уже. Добрый день, Лилечка! А какая гроза ночью разыгралась! Грохотало на всю округу. Я от страха проснулась, не пойму, на каком свете. Куда побежала в таком виде? – кинула на Лилю взгляд мама Александра, но, не дождавшись ответа, только беспомощно всплеснула руками.
Спрыгнув с крылечка, Лиля поспешила к сосне, ей всё ещё слышался привычный стук по коре старого могучего дерева.
– Неужели вернулся?!
От ожидания встречи у её перехватило дыхание, и она уже приготовила добрые приветственные слова своему приятелю, но, обойдя сосну несколько раз, поняла, что дятла нет и стук, что она отчётливо слышит, доносится с соседнего участка и теперь больше напоминает звук молотка. Она разочарованно стояла у сосны, потом в непонятном порыве крепко обняла её двумя руками и прижалась к шершавой красновато-бурой коре, отливающей на солнце медью.
– Не переживай! Он скоро вернётся! Надо немножко подождать.
Лиля обернулась, покрутила головой и не сразу заметила нечто едва различимое, похожее на большой прозрачный мыльный пузырь вытянутой формы. Внутри него происходило какое-то движение, и ей удавалось вскользь выхватить размытые очертания человека.
– От тебя ничего не осталось, – спокойно сказала Лиля и дотронулась пальцем до непонятной субстанции. Вокруг её пальца спиралью образовывались круги и медленно расходились. – Голос изменился. Точно ты говоришь через какую-то трубу. Твой голос – точь-в-точь как то первое эхо, которое мы слышали в лесу. Надеюсь, это не ты изображал его?
– Зачем? Уверяю тебя, это был не я.
– Но так похоже!
– Скажи ещё, что вторым эхом тоже был я! – засмеялся Олег.
– Нет! Тот голос явно принадлежал женщине и, скорее всего, пожилой.
– Какая разница?! Эхо и эхо! Если я не очень смущаю тебя своим новым обличьем, то напомню, что мы собирались в Питер. Сначала на рынок! Горю от нетерпения!
– Ты бы мог и без меня смотаться. Тебе это раз плюнуть.
– Без тебя не то! Ты мой проводник, сотоварищ, единомышленник. Единственная, кто всё ещё со мной. Я не могу не воспользоваться этим. Потом… и это самое важное – мне очень хорошо, когда ты рядом.
Лиля улыбнулась и наконец-то отпустила сосну.
– Руки затекли от напряжения!
– Зато полезно. Деревья лечат. Надо только найти правильное. Это правильное. У него мощная энергетика.
Тебе повезло, что ты выбрала именно его.
– Это не я выбрала, это мой дятел выбрал.
– Лиля-я-я-я-я! – из дальнего угла громко крикнул папа Руслан. – Подь сюда!
– Некогда мне! – так же громко откликнулась Лиля.
– Что раскричались? Неужели к отцу не подойти?! Некогда ей!!!
– А ты, мам, тут как тут!
– Где ж мне быть, коли не с вами. Пошли отцу поможем. Он уже час с рулеткой возится, всё границы бани измеряет. Высчитывает, какой длины обрезную доску покупать. К нему уже с утра пораньше сосед заходил. Сидели, чай пили, бубнили. Не удивлюсь, Руслан не выдержал и сам позвал его на подмогу. Со дня на день начнётся! Такой, чую, беспорядок на участке устроите!
Разгребай потом за вами!
– Так ты сама вызвалась нам помогать!
– Я и не отказываюсь! Но как представлю – сердце останавливается.
– Не остановится! – засмеялась Лиля. – Вы сегодня уж без меня. Дела в городе.
– Помидоры нюхать! – заржал Олег из «мыльного пузыря», переливаясь под солнцем всеми цветами радуги.
Ей не видно было ни выражения его глаз, ни улыбки, но она ясно представляла Олега, будто ничего в его облике не поменялось. Несомненно, в этом была его заслуга, так выразительно научить её воспринимать то, что невозможно разглядеть человеческим глазом.
По-новому заработали мозг, подсознание и сердце, которое на самом деле, как она убедилась, умело не только трудиться, но и любить и думать.
– Учти, денег на такси у меня нет. Они есть, но их осталось слишком мало! – сразу выпалила Лиля, как только вернулась во двор в белом сарафане в красную крапинку и в широкой нежно-голубой рубахе для прикрытия бочков, которые так и выпирали пониже талии.
– Ого, а где треники? Мы поменяли стиль?
– Платье было мало. Я его сто лет не примеряла. А сейчас впору. Ну почти.
Она, как мама Александра, махнула рукой и первой устремилась к калитке, у которой сидела Агата и, изогнувшись, тщательно нализывала свою блестящую чёрную шкурку. Рядом на заборе пристроились вороны и, опустив клювы, помалкивали.
– Уж не с нами ли ты собираешь в Питер, Агата?
Агата как-то очень по-человечески хмыкнула и отползла, давая Лиле возможность отворить калитку.
– Выбирай: электричка или автобус до метро «Чёрная речка».
– А потом на метро, как я предполагаю?