– Это мохито безалкогольный. Быстро же ты примчалась, думала, минут сорок торчать тут одной придётся.
– Положим, не одной. Опять с чужими мужиками кокетничаешь?
– Ой, брось ты! – захихикала Муся и призывно сверкнула глазами в сторону парня, реакцию которого Лиля увидеть не могла, не оборачиваться же.
– Вступает в химическую реакцию? Или зазря стараешься? – съехидничала Лиля и, не выдержав, обернулась. Молодой человек невольно бросил на Лилю взгляд, продолжая что-то рассказывать своей спутнице, и было заметно, что он ею увлечён и до Муси ему нет никакого дела. Открывать глаза на правду и расстраивать Мусю Лиля не стала, пусть живёт в своих грёзах. «Пожалуй, это самый лучший способ выживания – всегда находиться в подобном состоянии… Мне бы так научиться!»
– Симпатяга, да? Мне даже неудобно! – зарделась от наигранного смущения Муся. – Сидит с девушкой и пялится на меня. Что за мужики пошли?!
Она томно взбила волосы, оттянула вниз тонкую трикотажную кофточку и выпрямила спинку, отчего округлость её груди заиграла новыми гранями великолепия.
А вот два кавказца не первой свежести неподалёку, хоть и вели между собой эмоциональную беседу, постоянно перебивая друг друга, глазели на неё с нескрываемым вожделением. Муся заметила, что пользуется у них успехом, но виду не подала, тем более только недавно сообщила Лиле, что у неё взят новый курс только на молодое поколение.
Говорливая Мария ещё долго рассуждала о жизни – ни о чём конкретно, несла всё подряд: то надоело в Питере сидеть, надо бы куда-нибудь съездить, то какая обуза – эти дети, и Лиля даже не понимает, как трудно воспитывать их одной, что хочется накупить новых тряпок и полностью изменить свой стиль, а то вдруг – неплохо бы начать свой бизнес. Её кидало из крайности в крайность. Особенно смешно прозвучала идея открыть автомойку и шиномонтаж.
– Это очень выгодный бизнес. Отец, уверена, денег даст. Если в долг, то разберусь со временем. Ты заказывай, заказывай, угощаю.
– Да что-то не очень есть хочется. Может, только кофе.
– Булочку возьми. Десерт. Похудела, не узнать, – настаивала Муся и с выражением вычитывала вкусные названия из меню.
– Ну так что думаешь про бизнес?
– Дня не работала! Какой с тебя бизнесмен?
– Все с чего-то начинали. Вот и я начну.
Лиля заказала капучино, медовик и предложила Мусе самой решать столь щекотливый вопрос, тем более в успех предприятия верилось с трудом.
– Уходят! Уходят! – встрепенулась Мария.
Было ясно без слов, что речь идёт о парочке, сидящей за Лилиной спиной, и она беззастенчиво обернулась.
– Ты бы видела, каким взглядом одарила меня эта девка. Словно это я виновата, что её ухажёр нагло клеит меня!
Парень шёл первый, по сторонам особо не смотрел и на его лице играла задорная улыбка. По-видимому, он всё рассказал своей девушке, и та из любопытства кинула взгляд на Мусю, которая опять всё расценила по-своему.
– Выходила бы ты лучше третий раз замуж и не мучила хорошего мужика. И желание открывать свой сомнительный бизнес мигом потеряет актуальность.
– Лиль, как ты не понимаешь! По большой любви хочу!
– Это все бабы, дожив до сорока, мечтают о большой светлой любви, типа до этого всё было не то и не так.
– Тебе не хочется настоящей любви?!
– Мне ещё тридцать восемь. У меня два года в запасе, – рассмеялась Лиля, отпивая остывший кофе, так и не дотронувшись до медовика.
Мусе позвонили, и она нехотя, сухо отвечала короткими «да», «нет».
– Твой, что ли? – шёпотом спросила Лиля и расплылась в улыбке. Как только Мария нажала отбой, тут же набросилась на Лилю.
– Твой! Новый! У него имя есть! Ефим его зовут! Ефим!!!
– Ты что злишься?! Сама же его ни разу… Ну почти ни разу не называла по имени. Ефим так Ефим. Еврей, что ли?
– Судя по фотографии бабушки Рахили, которая стоит у него дома на почётном месте, получается, что да.
Теперь заулыбалась Мария и прыснула от смеха.
– Зря смеёшься! Признанный факт: еврейские мужчины – самые хорошие мужья.
– Вот и тебе муженька среди его друзей подыщем.
– Они редко на русских женятся.
– Какие-то устаревшие у тебя понятия. Да на ком угодно они женятся! Какая ты русская?! У тебя вроде отец татарин.
– Только при нём не скажи! Мать у него татарка, а отец русский. Он всю жизнь себя русским считает. Ты бы не напомнила – я бы и не вспомнила.
– Давай теперь о тебе. – Муся подвинулась вместе со стулом поближе и пристально посмотрела на Лилю. – Зуб даю, что-то происходит! Не помню такой. Вроде здесь и не здесь. Исхудала. Где летаешь?
– Нигде, – спокойно ответила Лиля. – Устаю, работы много. И работа поперёк горла. Вроде моё и не моё. Не летаю я, а стою на месте, стою и топчусь.
– Не ты одна.
– Нет, Мусь, есть те, которые вырываются вперёд. Они, что смелее других, не боятся рисковать, начинать всё сначала.
– Я вот хочу рискнуть, а ты сидишь и убеждаешь меня в обратном. От таких, как ты, нерешительных, все беды!
Сами ни с места и других отговаривают.
– Ерунду не неси. Слушать смешно. Нашла крайнего.
Я хоть слово произнесла, что не надо? Сказала: тебе решать. А ты раздула, как обычно. Не удивлюсь: если что-то сделаешь и потерпишь неудачу, виноватой кто окажется? Правильно! Лилия Руслановна!
– Поня-я-я-я-я-ятно! Рассказывать, что с тобой, ты не намерена! – Муся шла в наступление, и Лиля, чтобы хоть как-то отвлечься, начала потихоньку ложечкой отщипывать кусочки медовика. Медовик оказался вкусным и подействовал на Лилю как маленькая таблеточка, которую в раннем подростковом возрасте от тревог и страхов по предписанию врача давала мама.
– Сейчас мой заедет…
– Ну вот! Опять «мой»! На двух машинах поедете? Друг за другом? – усмехнулась Лиля и уставилась в окно.
– Тебя довезём до вокзала, придурочная. Или ты автобусом?
– Мне всё равно, – промямлила Лиля, не отводя взгляда от проходящих вдоль окон прохожих. «Что у них морды такие довольные? Чему радуются? Хорошей погоде или просто счастливые?»
– Ну вот о чём ты сейчас думаешь? – не отставала Муся, но Лилю было не расшевелить: ушла в себя, всё опять становилось суетой сует, и выбраться из неё без помощи Олега никак не удавалось.
Ефим оказался приятным мужчиной с хорошими манерами, с чувством юмора и ничуть не похожим на еврея, если не учитывать рыжеватые короткие, явно вьющиеся мелким бесом волосы и досадную маленькую залысинку на затылке. Как говаривала мама Александра, «стерпится – слюбится» – вспомнила Лиля.
Город бурлил машинами, шипением шин и тормозов, наступало самое время пробок, когда все возвращаются с работы, а многие спешат за город, куда временно переехали на лето. Лиля сидела сзади, и ей хорошо было видно, как Ефим то и дело оборачивался в сторону Муси, брал её за руку и подолгу не отпускал.
– Девочки, подъехали! Финляндский вокзал.
Лиля, схватив рюкзак, вылетела из машины, опередив Ефима, который любезно хотел ей помочь.
– Да ничего, я сама, – оправдывалась Лиля. Без слов помахала Мусе рукой и, не оборачиваясь, зашагала в сторону вокзала. На душе творилось чёрт-те что.
– Стой! – раздался сзади крик Марии. – Пошли назад в машину. До Комарово прокатимся.
– Ой, это же далеко! Зачем?! – лепетала Лиля, готовая расплакаться от такого благородства.
Всю дорогу Ефим травил анекдоты, всё больше на еврейскую тему, ещё и с говорком, намеренно не выговаривая букву «р». Лиля с Машей ржали как подорванные и безрезультатно пытались вспомнить что-нибудь стоящее из своего репертуара. Но в этом деле Ефим был явно мастак, чисто артист, и тягаться с ним не имело смысла. Тут же было решено по дороге заехать в универсам, купить бутылочку шампанского и распить её на берегу Финского залива. Пить Ефим категорически отказался, а девчонкам щедро наливал в пластиковые стаканчики. В машине завалялся плед, и он заботливо расстелил его на песчаном пригорке под большой ветвистой сосной.
Вечернее июльское солнце – самое необыкновенное. С воды ветром тянуло запахом водорослей и ракушек.
«И что Муся думает?! Такой заботливый! Тёплый… Живой… Ну всё! Живой!!! А каким он должен быть?!» Злость и несправедливость ударили наотмашь, стало невыносимо смотреть на их парочку, особенно на довольную Марию, которой было приятно, что её мужчина произвёл впечатление. Это была особая зависть, может, и не зависть вовсе, а тоска по Олегу, что всё могло быть совсем иначе, ещё лучше, чем у Ефима с Марией.
На дачу приглашать не стала, правда, никто и не напрашивался. Ефиму надо по делам в город и решить, что делать с машиной Марии. Сразу сказал, когда она сделала первый глоток шампанского, что за руль сесть не позволит и никакие Мусины выходки его не остановят. «А он и не тряпка вовсе, как хотела представить Мария. Такой быстренько в оборот возьмёт. Видно, предчувствие, что попалась, и провоцирует Мусю наговаривать на него».
– Тук, тук, тук! – долбил дятел свою сосну и впервые вызвал у Лили не радость, а полное равнодушие, и она безучастно прошла мимо. Родители словно не покидали свою стройку, слышались голоса, треск, жужжание электропилы. Подходить Лиля не стала, только махнула рукой, когда поняла, что мама Александра её заметила.
«Надо засесть за комп, отбросить все мысли и тупо делать свою работу!» Никогда не чувствовала такого натиска одиночества. Ведь и до Олега была одна, но это являлось почти добровольным одиночеством, без насилия над собой. Сможет ли, сумеет ли жить по-старому, пройдут ли унылые времена? Она всегда крайне тяжело переживала любовный разрыв – металась, рыдала, выплакивая реки слёз. Почему сейчас не так надрывно, больше грустно, безысходно и осознанно. Ведь совсем ничего не почувствовала, когда разглядывала портрет Олега на кладбище. Чужой, незнакомый человек. Закрывала глаза и представляла своего Олега и как он парит под потолком её комнаты, строит дурацкие ребячливые морды, смеётся не пойми чему, заражая своим весельем. «Интересно, он будет мне сниться? Сон порой ярче реальности, и я смогу вновь ощущать его присутствие и даже говорить с ним».