– Глупые, для вас стараюсь! За вас прошу у Бога милостей!
– Ну хватит уже, – вмешалась Лиля. – Мам, не переживай, я тоже с тобой в воскресенье на службу пойду.
– Тогда и я. Крещёный, как-никак.
– Что ты там делать будешь, Руслан? По сторонам глазеть? Туда люди молиться приходят, каяться.
– Разберусь! – обиделся папа Руслан, отобрал грабли у Александры и яростно начал сгребать листья. Потом со злостью швырнул их и направился в дом.
– Я ещё и в виноватых осталась! – развела руками мама Александра, нервно поправляя на голове платок, который был подвязан назад и то и дело съезжал на лоб.
– Между вами порой такие страсти разгораются. Обхохочешься!
– И то правда! – засмеялась мама Александра. – Тоже мне! Швырнул грабли и пошёл себе! До вечера разговаривать не стану! Пусть помается! Ему полезно.
– Выдержишь? – хихикала Лиля, зная наперёд, что ровно через пятнадцать минут отец как ни в чём не бывало выйдет, посвистывая, на крыльцо и крикнет:
«Александра! Когда кормить будешь?» И мама Александра всё бросит и побежит поскорее накрывать на стол.
По субботам, как обычно, приезжала в баню тётка, и на удивление встречи проходили тихо, никто никого не цеплял, мирно сидели за столом и терпеливо слушали её рассказы. Даже Любовь стала смелее, нет-нет да вставит что-нибудь, как правило невпопад, чем веселила Лилю и всё больше располагала своей непосредственностью. Тётя Женя порой приставала к Лиле с просьбой попробовать ещё раз исцелить её застаревший остеохондроз, но тут же вмешивалась мама и убеждала её, что дар таинственным образом исчез, видно, выдан был на определённый срок. А папа Руслан после того магического воздействия так больше и не пожаловался.
Как рукой сняло.
Только к концу октября у Марии всё было готово, оставалось закупить первую небольшую партию цветов.
Консультант по ведению цветочного бизнеса посоветовал сначала сделать основной акцент на розы, лидера продаж, и для букетов ограничиться малобюджетными сортами, а дальше как дело пойдёт. Полина предложила назвать магазин «Сад». Оно как нельзя точно подходило к тому, что увидела Лиля. Застеклённый холодильник был ещё пустой, но повсюду стояли горшки от малых до великих со всевозможными экзотическими растениями.
На деревянных полках – кувшины, вазочки из цветного стекла, керамические статуэтки. Друг напротив друга – два плетёных кресла из ротанга с мягкими подушками из ситца в цветочек. Всё помещение было выкрашено в нежно-кремовый цвет, а на стене, у которой стоял длинный прилавок флориста с кассовым аппаратом на самом краю, нарисована дивная яблоня в красных яблоках и с разнопёрыми птицами на ветках. Пол покрывала потёртая шахматная плитка, точно лежала она здесь со дня строительства дома, отнюдь не современного. Полина продумала каждую мелочь: удобное расположение упаковочной бумаги, разноцветных лент, инструментов для работы, корзиночку с леденцами для посетителей и деревянную коробочку с визитками, где, помимо названия магазина «Сад», красиво размашистым шрифтом ниже было написано «Марии».
– Сад Марии… красиво! Почему на вывеске только «Сад»?
– Как-то нескромно вроде, – залепетала Муся. – Знаешь, как страшно! А вдруг посетителей совсем не будет.
Мы в округе не одни цветами торгуем. Пойдёт бизнес – всегда имя добавить можно.
– Здорово получилось, я даже не ожидала!
– Спасибо Полинке. Такой кладезь! И Иван – мужик стоящий, каждый день тут торчал, строителей контролировал. Яблоню он придумал. Скажи, создаёт атмосферу?
– Простите, задержалась! – В магазин влетела запыхавшаяся Поля с охапкой лаванды. – Лентой красивой перевяжу, и в корзинку! Белые пластиковые вазоны, что мы закупили, надо бы заменить. Говорят, это признак дешёвого места.
Полина, пытаясь отдышаться, скинула курточку и занялась лавандой, скрученной тугой бечёвкой.
– Зачем мы тогда столько закупили? И куда теперь денем?
– По неопытности, – вздохнула Полина и покраснела. – Попробуем сдать. Чек я сохранила.
– Всё ясно. Непонятно одно – кто за кассой будет орудовать?
– Как кто? Ты.
У Лили от ужаса округлились глаза.
– Я??? Да я не знаю, с какой стороны к ней подступиться!
– Завтра приедет человек подключать терминал, он нас всех и обучит, чтобы могли подменять друг друга.
Лиле совсем не нравилась идея работать за кассой. Если и осилит сие сложное действо, то не за один урок точно.
Сидеть в мягком кресле было удобно, и она немного успокоилась, но как только глаза останавливались на злосчастном кассовом аппарате, становилось не по себе, и она вскакивала, ходила взад-вперёд и снова плюхалась в полюбившееся кресло.
– Дождёмся уборщицу и свалим. Хорошую женщину нашли, здесь неподалёку живёт. Главное, в домашних растениях разбирается – сколько поливать, когда пересаживать… Она и на сигнализацию магазин сдаёт, и следит за всем.
Дарья Ильинична, женщина немногим за шестьдесят, искала подходящую сдельную работу и обрела её в Мусином магазине. Дарья была огромным любителем всего, что произрастало, знала больше любого ботаника и заставила растениями все подоконники и углы своей коммунальной комнаты в доме на Фурштатской. Она шумно вошла, поздоровалась с Полиной и Мусей своим прокуренным баском и отдельно с Лилей, протянув ей руку:
– Дарья Ильинична. Можно просто Даша. А вы наш кассир?
Лиля, забыв представиться, не по-доброму зыркнула на Марию. Та закатила глаза и начала сбивчиво объяснять – почему-то Лиле, а не Дарье, – что они чуть ли не партнёры, единомышленники и вообще близкие подруги. Речь прозвучала пафосно, Мария смешала всё, что смогла, в одну кучу, и наступила неловкая пауза.
– Я так сразу и поняла! – спасла ситуацию Даша и пошла в подсобку переодеваться.
– Не смей называть меня кассиром! – пробурчала Лиля, схватила куртку и выскочила из магазина, за ней Муся, замыкала шествие Полина.
В эту самую минуту подъехал джип Ефима, и на лице Марии проскользнула улыбка: как раз он сейчас разрулит ситуацию, и Лиля перестанет дуться. Ефим пригласил всех в ресторан, Лиля сопротивлялась, но Муся схватила её за рукав куртки и потащила в машину. В отличие от Муси, которая всю дорогу трещала, Полина с Лилей на заднем сиденье хранили молчание, Полина больше из солидарности, чем по убеждению.
Они приехали в ресторан «Шаляпин» на Тверской, им навстречу тут же выбежал услужливый официант и тепло поздоровался с Ефимом, указывая на большой круглый стол в углу, на котором стояла табличка «reserved».
«Видно, стол придерживают для своих», – решила Лиля и долго не могла выбрать место, куда присесть, в итоге села рядом с Мусей. За вкусной русской едой расслабились, напряжение спало, и Лиля хохотала под смешные рассказы Ефима времён его молодости. Столько есть она давно себе не позволяла и ощущала неприятную тяжесть в животе. «Буду столько жрать, опять превращусь в свинью! Завтра весь день на кефире!» Вспомнила, что завтра предстоит ненавистное освоение кассового аппарата и загрустила: «Зря я согласилась! Лежала бы сейчас дома… Писала бы себе потихоньку…»
– Ты что, Лилёк, приуныла? Не бойся, я больше твоего боюсь. Видишь, справилась! Правда, без Ефима – фига с два, – зашептала Муся, пока Ефим разговорился с Полиной.
– Всю юридическую волокиту на себя взял и ни разу не попрекнул, что нагрузила по полной своими заботами.
– Уже съехалась бы с ним и жила по-человечески.
– Подумываю…
– Главное – не опоздай с думами, – заулыбалась Лиля. – Такой Ефим всем нужен!
Приехала домой – и сразу за книгу. В такие минуты она переживала всё заново, окуналась в свои воспоминания, как в тёплую летнюю Щучку. «Олег пообещал меня любить, и я точно знаю, что любит где-то там, далеко-о-о-о-о-далеко-о-о-о. И я его люблю той любовью, о которой он рассказывал, – она не требует присутствия, прикосновений, настоящего и будущего…
Она идеальна!» Лиля часто пыталась с ним заговорить, надеясь, что её подсознание начнёт разговаривать с ней вместо него. Но оно безмолвствовало, точно онемело. Потихоньку забывался его голос, лишь смех так и оставался звучать в ней каждой нотой, как навязчивая мелодия, от которой нет спасения.
Кассовый аппарат оказался не настолько сложным.
Полина освоилась с первого объяснения, сделав какие-то заметки в телефоне, Лиля со второго, решив в дальнейшем, в случае чего, положиться на Полину, Мусе пришлось помучиться. Всем показалось, что она так ничего и не поняла, но Муся сделала умное лицо и пошла наблюдать за установкой карнизов. Портниха с льняными занавесками сидела в кресле и нервно трясла ногой, дожидаясь, пока рабочие закончат свою часть работы. Тут же рядом суетилась Даша с совком и метёлкой, а Иван ходил и оглядывал со всех сторон своё детище. Вскоре курьер доставил декор для подоконников: птичью железную клетку, выкрашенную неравномерно в светло-зелёный цвет с претензией на старину, нечто в стиле прованс, такую же лейку и два небольших деревца – одно с крошечными мандаринчиками, другое с лимончиками.
– Это моя идея! – гордо заявила Мария.
– Только деньги зря потратили! – ворчала Дарья. – Скоро все эти фрукты отпадут и больше никогда вы их не увидите. И сами растения недолго проживут.
– Сколько проживут, столько проживут! Зато красиво!
Марии не нравилось, когда её уличали в том, что она делала неправильно, и по её лицу пробежала тень недовольства. Но Дарья Ильинична держалась стойко и продолжала молча подметать за мастерами, которые наконец-то просверлили все дырки и разобрались с карнизами. Завозить цветы решено было послезавтра с утра и к обеду открыться. Рассчитывать на ажиотаж не приходилось, одна надежда: как только начался ремонт, Ефим предложил первым делом установить вывеску, и люди, проходя мимо, невольно обращали внимание, что открывается новый цветочный магазин, а всё новое и неизведанное всегда притягивает, хотя бы из любопытства.
В свой первый рабочий день Лиля собиралась тщательно: надела юбочку с блузкой, с трудом уложила свои непослушные кудри, намытые перед сном, оттого спутанные и торчащие в разные стороны. Вставать так рано было непривычно и зябко, резко похолодало, и чтобы комфортно выпить кофе, пришлось сверху напялить старую вязаную мамину кофту, которая всегда на крючке висела в прихожей. Не успела она включить чайник и достать банку растворимого кофе, как появилась заспанная мама Александра в длинной ночнушке.