Лиля проболела десять дней, потихоньку начала гулять, даже появилось желание дойти до озера. Долго сидела на берегу, разглядывая плещущихся в воде детишек, и представляла, как однажды сама приведёт своё сокровище на Щучку. Лёгкий ветерок играл кудрями, и такое охватило спокойствие, что она легла на песок, положила руки за голову, закрыла глаза и блаженно задремала. Ей снился Олег: он парил среди белых облаков и улыбался ей широкой доброй улыбкой. «Хороший сон!» – решила Лиля и медленно пустилась в обратный путь.
– Мам, мне надо сказать тебе что-то очень-очень важное! Ты присядь, пожалуйста.
– Я и стоя могу послушать. Говори.
Мама Александра сделала серьёзное лицо и зачем-то схватилась поправлять волосы и нервно одёргивать блузку.
– Я беременная… Буду рожать…
Лиля подошла к окну, чтобы не видеть первую реакцию матери. Мама Александра всегда считала, что ребёнок должен расти в полной семье, и не понимала матерей-одиночек, которые шли на такой шаг, лишая детей отца.
Раздался жалобный скрип. Это мама тяжело опустилась на стул. Лиля повернулась. На лице мамы Александры – страх и вопрос. Вдруг её лицо озарилось радостью, она вскочила, и они непроизвольно ринулись навстречу друг другу. Обе плакали и не могли унять слёз.
– Что тут у вас? Что случилось?
– Руслан, счастье-то какое! Дедом станешь!
Папа Руслан не сразу понял, с чего это вдруг он дедом станет, а когда понял, подхватил Агата на руки и пустился в пляс. Потом они молча стояли, обнявшись, и каждый думал о своём. Казалось, вот-вот отец заикнётся о Николае. В отличие от него, мама поняла всё сразу, что ребёнок будет только их, и они приложат старания и любовь, на которую только способны. Вечером по особому приглашению мамы пожаловала Татьяна. У неё в близких подругах была акушер-гинеколог из женской консультации на юго-западе города – Роза Адамовна Тер-Терян.
– Далековато, но лучше становиться на учёт к знающему специалисту с опытом. К тому же не к чужому.
Таня, узнав о такой волнующей новости, начала нахваливать Розу и по несколько раз подряд перечислять её достоинства. Она решительно вызвалась на первый приём самолично сопровождать Лилю.
– Втроём поедем! – стукнула кулаком по столу мама Александра, точно они собираются на важное задание, от которого зависит судьба человечества.
Под конец Татьяна расплакалась от счастья и попросила налить рюмку водки, больно расчувствовалась.
С этого дня мама Александра достала спицы, остатки разноцветной пряжи и прикидывала, что начать вязать в первую очередь – шапочку с носочками или жилетик для тепла.
– Зимой, дай бог, родится! Я и одеяльце свяжу тёплое, и штанишки…
– Мам, продают же всё! – спорила Лиля. – Мы ещё не знаем, кто будет, мальчик или девочка. Честно? И знать не хочу до родов!
На работе всё было по-прежнему. У Лили неожиданно появились непонятно откуда взявшиеся жизненные силы, она стремительно округлялась, а кожа на лице сияла здоровым блеском.
– Выглядишь отлично последнее время, и ведь переболела сильно! Я такое свежее лицо имела, когда с первым ходила, второй тяжко дался, – удивлялась Муся. – Недолго ты, подруга, худышкой была! Опять разъедаться начала. Смотри, незаметно до прежних размеров дойдёшь!
– Сплюнь! Не дойду. Я и так во всём себя ограничиваю.
Видно, права мама – генетика.
Говорить о своём положении Лиля не хотела: «Вот станет заметно, тогда и откроюсь!»
В начале августа на карточку по номеру телефона пришёл денежный перевод. Сначала Лиля разнервничалась и решила тут же отправить деньги назад. Потом передумала: «Деньги не мне, а ребёнку от отца. Не помешают!» Теперь каждый месяц приходил перевод, и она чувствовала некую защищённость. Злости на Николая так и не появилось, точно всё было предрешено заранее.
Заканчивала редактировать повесть одного молодого писателя, как ей показалось, очень даже талантливого.
– А где вы издаваться собираетесь? – поинтересовалась Лиля.
Тот назвал небольшое, но уважаемое питерское издательство.
– Надо напрямую к хозяйке обращаться. Её зовут Валентина Владимировна Смирнова. Она чутко относится к начинающим писателям и, если книга понравится, обязательно издаст за свой счёт.
В четыре с половиной месяца Лиля почувствовала, как что-то странное забулькало внизу живота.
– Мам, когда ребёнок впервые начинает шевелиться, что чувствуешь?
– Ты это ни с чем не спутаешь, – заулыбалась мама Александра.
– Вроде шевелится…
Лиля держала руку на животе и, открывши рот, прислушивалась, что происходит внутри.
– Забавно как! – мечтательно заулыбалась Лиля.
– Ну что, не хочешь, чтобы я сказала, кого ждать? Неужели не любопытно?! – Роза Адамовна хитро прищурилась, поглядывая на Лилю.
– Ни капельки!
– Как знаешь. Даже не стану спрашивать, кого хочешь, а то проговорюсь!
Роза Адамовна Тер-Терян была дамой немолодой, но по-прежнему красивой. Тёмные волосы с седыми прядями всегда гладко зачёсаны назад и убраны в аккуратную кичку. Нетипичный для армянок высокий рост и красивый прямой нос делали её больше похожей на грузинку.
В ней чувствовались порода и достоинство. В женской консультации она находилась на особом счёту. Все знали, что статус у Розы Адамовны повыше главврача будет.
Непререкаемый авторитет – столько самых трудных беременностей сохранила, оставив благодарность и почтение в сердцах своих пациенток.
Когда Лиля вместе с мамой и Таней первый раз ввалились к ней кабинет, она задорно, как юная девчонка, рассмеялась:
– Вы бы ещё всех соседей с собой взяли! Выйдите, за дверью подождите!
В пять месяцев скрывать от Муси и других свою беременность становилось бесполезно, уж больно они пеклись о ней, не позволяли поднимать ничего тяжёлого и под любым предлогом старались отпускать пораньше. Как потом выяснилось, мама Александра тайком от Лили давным-давно позвонила Марии и по великому секрету рассказала, в каком интересном положении дочь, попросила не выдавать и приглядеть за ней на работе.
– Какие вы жулики! Знали и молчали! – возмущалась Лиля и прыскала от смеха.
Тоска окончательно отпустила, ночные кошмары исчезли, и её не расстраивало даже то, что опять пришлось влезть в треники и вернуться к почти забытым футболкам-парашютам. Нет, ей было ещё далеко до той Лили, какой она была раньше, но Роза Адамовна убедительно настаивала повнимательней следить за весом.
Сентябрь выдался на редкость тёплым, и Лиля, возвращаясь домой, шла, гордо неся свой живот, до станции метро «Чернышевская», потом садилась в поезд на Финляндском вокзале и с благодарностью занимала место, которое ей любезно уступали и мужчины, и женщины.
В октябре деревья пожелтели и началась настоящая золотая питерская осень. Тепло сменилось первым похолоданием, полились нудные дожди, ветер кружил и ронял на землю опавшие листья. Книга была почти закончена, не давалась концовка. Что-то оставалось недосказанным, не было логического завершения. «Как есть, так есть! Пусть каждый додумываем сам! У этой истории не может быть конца… История, у которой нет конца! Вот так и назову книгу!»
К середине ноября Саша распечатал с компа рукопись, и Лиля ушла в декрет.
– Будем навещать тебя! – всплакнула Муся. – Кого на твоё место брать, ума не приложу.
– Никого не надо брать! Прекрасно справимся без посторонних! – заявила Дарья Ильинична. Она уже практически жила в магазине и собирала букеты не хуже любого флориста.
Всё лето тётя Женя провела на даче у Любови в Карелии.
Осенью возобновила своё нашествие на баню папы Руслана.
– Ты что, беременная?! Почему скрывали от меня?! Кто отец? – с ходу набросилась на Лилю тётка.
– Мы что, должны были всю родню обзвонить?! Всё равно рано или поздно узнали бы! – огрызнулась Лиля и пошла скрываться от всех в свою комнату. На консоли, окружённая игрушками, сиротливо лежала рукопись книги. Лиля уже несколько дней собиралась поехать в издательство. В животе беспокойно давал о себе знать малыш.
– Скоро уже! Подожди немного! Ещё совсем чуть-чуть осталось!
В понедельник она всё же встала пораньше, нашла точный адрес в интернете и отправилась в издательство. На проходной её встретил недовольный охранник с опухшим лицом.
– Мне надо к Смирной Валентине Владимировне. Она на месте?
– Вам назначено?
– Нет. Я пыталась дозвониться… – растерялась Лиля под недобрым взглядом.
– Что вы хотели?
Молодая девушка неформального вида оглядывала Лилю, на которой с трудом сходился пуховик.
– Я рукопись принесла. Могу попасть к Смирновой?
– Отправляйте весь материал файлом по почте. Мы печатные рукописи не рассматриваем, – без особого интереса бросила девушка и зашагала по коридору.
– Постойте! – раздалось вдруг за спиной Лили. – Вы ко мне? – Худенькая женщина с огромными серыми печальными глазами представилась: – Смирнова Валентине Владимировна.
– Уделите мне пятнадцать минут! Пожалуйста! Для меня это очень важно!
Лиля смотрела на неё с нескрываемой надеждой, и Валентина Владимировна предложила пройти в кабинет, который располагался на втором этаже.
– Присаживайтесь. Да не волнуйтесь вы так! Давайте,что у вас.
Валентина Владимировна бегло скользила по листкам А4. По её лицу читались заинтересованность и некое волнение, которое невольно передавалось и Лиле. Одной рукой издатель листала страницы, другой зачем-то тёрла висок. Резко отложив рукопись, она встала, подошла к окну и обхватила себя руками, точно пыталась найти равновесие и справиться с эмоциями.
– Оставьте свой телефон. Я хочу всё внимательно прочитать. Меня заинтересовала ваша книга.
Валентина Владимировна всем своим видом показывала, что аудиенция закончена, и Лиля не понимала, радоваться ей или огорчаться: «Может, просто пожалела беременную женщину и оставила рукопись у себя? Или ей действительно понравилось?»
Ехать назад в Комарово совсем не хотелось, тем более цветочный в часе ходьбы от издательства. Всю ночь шёл первый снег и засыпал тротуары. Всего минус пять градусов, и, аккуратно ступая по мягкому покрову, Лиля шагала по городу, наслаждаясь свежестью воздуха, улыбаясь каждому встречному.