– Кто к нам пожаловал! – воскликнула Дарья, крепко обхватив Лилю двумя руками.
– А живот-то какой большой! Не двойня ли у нас, часом?
– Нет, Дарья Ильинична, к сожалению, один!
– Мальчик, что ли?
– Не знаю! Какая разница!
Из подсобки с чашкой чая в руках выскочила Полина, привлечённая смехом и громким голосом Дарьи.
– Лилечка! Мы тут все скучаем без тебя! Жаль, Мария только что уехала. Помещение смотрит на Итальянской.
Уже столько пересмотрела. Всё не нравится.
– Это от страха ещё один магазин открывать. Удивительно, что хватило смелости этот открыть! – по привычке ворчала Дарья. – А ты какими судьбами в городе оказалась? В консультацию ездила?
– В издательстве была.
– Как книжка выйдет, нам всем подари с подписью.
Ещё гордиться станем, что с нами работала великая российская писательница!
– Скажешь тоже! – рассмеялась Лиля.
– А я в тебя верю! – на полном серьёзе высказалась Полинка и покраснела.
– Счастливая ты, Лиль! Мамой станешь. Так малыша хочу!
– Плохо стараетесь! – буркнула Дарья Ильинична.
– Ты к моему врачу съезди. Стольким людям помогла.
– У кого я только не была! Говорят, всё в порядке, и у Саши тоже.
– Никуда не денетесь, у всех свой срок! Коли дано, никуда не уйдёт от вас ваше счастье. Марии тоже серьёзно надо подумать. Дети отношения скрепляют!
– По-разному бывает. Кого и разъединяют, – не выдержала Лиля.
– Так это нелюдей! Что о них говорить! Вернёшься к нам? Какие мысли?
– Конечно, вернусь, Дарья Ильинична. Куда я теперь без вас?
Через день позвонила Валентина Владимировна и попросила заехать в издательство с паспортом для составления договора.
– Я напечатаю вашу книгу. Скажите, вы верите в то, что написали? Слишком правдоподобно всё.
– Верю! – без колебаний ответила Лиля.
– Представляете, скольким людям эта книга подарит надежду? Я плакала, когда читала. Полгода назад потеряла мужа. Только-только в себя стала приходить. Ничего не хотелось… Ни дети, ни работа не могли отвлечь от тягостных переживаний и одиночества… Мне сначала не понравилось название. А ведь так и есть. Люди не исчезают бесследно, они продолжают жить в наших сердцах и мечтах о том, что когда-нибудь предстоит долгожданная встреча. Любовь – это и есть бессмертие души.
В середине декабря пришло короткое сообщение от Николая. Он спрашивал, позволит ли она видеться с ребёнком. Лиля ответила: «Да» – и ходила весь день с красными от слёз глазами. Пришлось сознаться маме, что пообещала не препятствовать общению с ребёнком.
– Вот и правильно! – поддержала мама Александра. – Дитя ни в чём не повинно, чтобы лишать его отца.
Вырастет, всё сам поймёт.
Через неделю в Комарово курьер доставил красивую тёмно-синюю коляску, стульчик для кормления и плетёную люльку с белым кружевным бельём.
– Сдаётся мне, что Николай даже не поинтересовался, кто родится, – улыбнулась мама Александра.
– Коляска и мальчику подойдёт, а бельё точно для маленькой принцессы. Глупость, конечно, с твоей стороны не узнать пол малыша. Имя дать не можем! Я уже на первом месяце знала, что если девочка, то обязательно Лилей будет.
– Лучше бы не торопилась с именем! Никогда оно мне не нравилось! И что только сподвигло так назвать?!
– Мама посоветовала. Сказала, Лилия – прекрасный цветок, королевский. А ты такая страшненькая родилась! Сморщенная, ножки тонюсенькие, кривенькие – смотреть больно! – захохотала мама Александра.
За неделю до Нового года заехали Муся с Ефимом и привезли живую пушистую ёлку.
– То-то у нас в округе мало ёлок растёт! Пошёл бы в лес и срубил маленькую.
– А потом бы штраф, Руслан, заплатили немаленький!
Представь, каждый себе по ёлке вырубит. От леса ничего не останется!
– В прошлом году ты ни слова не сказала!
– Так я думала, ты купил её на базаре!
– Как купил, если русским языком сказал, что в лес иду за ёлкой!
– Да ну тебя! Вечно все семейные тайны выдашь!
Лиля, как неповоротливая утка, держась за поясницу, переминалась с ноги на ногу.
– Ой, тяжко, Мусечка! Дни считаю. Ноги болят, спина ноет… Как ни лягу, живот спать мешает. Одышка. С трудом на второй этаж поднимаюсь. Уже забыла, какой раньше была.
– Ничего, вспомнишь! Первое время ни до чего будет, как белка в колесе забегаешь. Так что не ной и радуйся, пока ребёнок в животе сидит. Потом начнутся бессонные ночи – то газики, то зубики, то ещё что.
– Мам, давай никого на Новый год звать не станем.
Посидим втроём по-семейному. Не хочу шума, не до этого мне сейчас.
– Тётка точно приедет, хоть и не позовём. Любовь при ней – даже не сомневайся. Татьяну неудобно не пригласить. Если отцу скучно, пусть сам к соседу идёт. Тот вроде баню топить собирался. Я говорю: «Какая баня в Новый год?!» Все нормальные люди первого января ходят. Пусть делают, что хотят, лишь бы под ногами не болтались. А то начнут с соседом шастать из одного дома в другой.
Тридцать первого днём доставили от Николая большую коробку деликатесов и две бутылки французского шампанского в красивых коробках. Мама открывала коробку и цокала языком.
– Чего только нет! Лиль, икра чёрная! Целых полкило! Интересно, сколько стоит? Состояние, наверно, целое!
А сыры-то какие!!! Я таких сроду не пробовала! Щедрый мужик Николай, да недалёкий только. Вот что ему не хватало?! С виду положительным показался…
– Другую, мам, любит. Ничего ему не надо.
– Не пойму я! Одну любит, с другой детей делает?
– Оттого, что ты не понимаешь, ничего не меняется.
И хватит об этом!
– Ты хоть напиши ему, поблагодари.
– Да сейчас! Разбежалась! То, что помогает, – спасибо, а специально писать не буду. Перестанет помогать – несильно и огорчусь!
Новый год, как и хотела Лиля, справили тихо. Она с трудом досидела до двенадцати и ушла к себе. Невыносимо ломило поясницу и трудно было усидеть на месте, всё время вставала и ходила кругами вокруг праздничного стола. Тётя с Любовью остались ночевать, и на следующий день все собрались за столом доедать новогодний оливье. Отец от соседа пришёл под утро пьяненький и крепко спал до обеда. К вечеру все разъехались, и Лиля с облегчением вздохнула. Сон опять стал тревожным, она то и дело просыпалась от страха перед предстоящими родами.
– Лиль, я настаиваю на кесаревом сечении. Ребёнок большой, как бы сюрпризов не случилось. Рожать будешь у моей знакомой в Снегирёвке. Подруга близкая. Вместе учились. Если что почувствуешь, сразу звони.
Хоть ночью! Даже если не её смена – приедет.
– Роза, милая, не хочу кесарево. Боюсь наркоза! Справлюсь! Вот увидишь!
– Я с ней поговорю. Но уверена: и она за кесарево.
Ты о чём думаешь, тебе, считай, сорок!!! Нельзя рисковать!
Накануне Рождества, в сочельник позвонила Валентина Владимировна:
– Пляши, Лилия! Завтра получишь свою книгу. До чего красивое издание получилось! Душа радуется! После праздников пришлём твои авторские экземпляры. Ты молодец. Хорошую идею для обложки дала.
Художница издательства присылала множество эскизов, но ни один не нравился, пока Лиля не связалась с ней по телефону и не предложила свой вариант. Лиля хотела видеть на обложке ангела, обнимающего своими могучими крыльями маленькую испуганную девочку, которая цеплялась за него одной рукой, а другой держала за лапку плюшевого медвежонка. В ногах у них в позе застывшего сфинкса лежит таинственная чёрная кошка Агата с грозно вздёрнутыми острыми ушами. Она повсюду сопровождает ангела, и они вдвоём готовы защищать малышку от любой напасти. Маленькая девочка – это она сама, живущая в своих детских страхах и фобиях, которые то появляются, то прячутся в её подсознании, никогда не исчезая бесследно.
– Доброе утро, доченька! Ты что так рано проснулась?
Не спится?
– Сегодня из издательства пришлют книгу! Её уже напечатали. Мам, ты понимаешь, что это значит для меня?
Я написала книгу-у-у-у-у! Первую!!!
– Быстро-то как всё случилось! – охнула мама Александра.
– Забыла, что я редактор? А это, считай, издательство по времени недели две, может, и больше сэкономило.
Только к паре мест придрались, но я оспорила. Книга вышла под редакцией автора! Как же меня разрывает от нетерпения взять её в руки! Места себе не нахожу! Господи, здорово-то как!!!
Книгу, обёрнутую в коричневую пергаментную бумагу, привезли только к пяти вечера.
– Открывай скорее! Не терпится! – суетилась вокруг Лили мама Александра. – Что тянешь?!
– Дай в себя приду! Не стой над душой! Когда захочу, тогда и открою!
– Ты как ребёнок вредничаешь!
Мама Александра обиделась и пошла заниматься своими делами. Лиля знала, что обижаться мама долго не умеет и скоро вернётся и опять будет требовать показать книгу. Улыбнувшись ей вслед, Лиля расположилась на диване в гостиной и стала медленно, точно совершает сакральное действо, вызволять своё детище на свет.
Долго зачарованно оглядывала обложку, проводила пальчиком по своему имени, крупным шрифтом выведенному на самом верху. Наугад распахнула и прочитала вслух с выражением чтеца маленький отрывок, непроизвольно воскликнув:
– Господи, неужели это я написала?!
Сердце билось всё чаще, она растворялась в невероятной радости. Вдруг почувствовала лёгкое дуновение. От неожиданности вздрогнула и машинально огляделась вокруг, не открыта ли где форточка. Мозг лихорадочно работал: «Наверно, кто-то не до конца захлопнул входную дверь…» Но дуновение было тёплым, в нём присутствовала некая плотность, и ей не могло это показаться. Потом ещё одно дуновение и ещё. Тело от неги покрывалось мурашками, а в животе неистово бился младенец. Ей стало страшно, сердце то учащённо стучало в груди, то замирало. Лиля опустила глаза и растерянно разглядывала страницы книги. Они словно ожили и медленно, выполняя непосильную задачу, переворачивались одна за другой. «Олег! Это Олег! Он так же, превозмогая огромное напряжение, пытался листать страницы, и у него тогда получилось!»