– Лиль, ну покажешь наконец книгу?
Мама Александра стояла рядом и трясла её за плечо.
Удивлённо уставившись на маму, ещё до конца не придя в себя, Лиля глупо улыбалась, не в силах произнестини слова. До вечера она ходила ошарашенная и всё время искала объяснение тому, что произошло. «Так вот почему мне казалось, что в книге нет логического завершения! Наверное, я поторопилась… Сбывается предсказание гадалки Тамары! Она же чётко сказала, что Олег вернётся!»
Ребёнок наконец-то успокоился, и её клонило ко сну, словно она не спала вечность. Заснула Лиля рано, прижав книгу и плюшевого медведя к груди. Проснулась резко и поняла, что простыня под ней вся мокрая.
От ужаса вскочила и побежала в спальню родителей.
– Мам, мам, у меня воды отошли! Кажется, я рожаю!
На часах шесть утра, ещё темно, и за окнами кружит белая вьюга. Отец, одеваясь на ходу, помчался во двор чистить машину, мама Александра судорожно набирала номер Розы Адамовны, телефон молчал, включался автоответчик, и она набирала вновь и вновь. Когда Роза ответила, мама успокоилась и взяла себя в руки.
– Иди ложись пока! Я быстро соберу тебя в роддом!
На маме Александре не было лица, руки тряслись, губы поджаты. Зачем-то разбудила Татьяну, и та уже мчалась к ним домой. Все вместе выехали в Снегирёвку. Проехав тридцать минут по заснеженной дороге, мама Александра вспомнила, что забыла все Лилины документы на кухонном столе. Пришлось возвращаться, и по дороге назад мама разругалась с отцом. Лиля молчала, её обуяла паника, и она не чувствовала своего тела, вернее, старалась не чувствовать, словно это поможет не родить прямо в машине.
В приёмном покое Лиля уже не принадлежала себе, она полностью отдалась медсёстрам и врачам, с надеждой среди них увидеть знакомую Розы Адамовны. Она сама пришла в дородовую палату, представилась, попросила встать и пойти вместе с ней в смотровую.
– Если что пойдёт не так, спрашивать не станем, сразу на операционный стол. Помогайте себе: ходите, дышите глубоко, принимайте любые позы, от которых вам станет легче. Если будет невмоготу, сделаем эпидуральную анестезию. Пока всё по плану. Главное – ничего не бойтесь. Я рядом.
Лиля родила в полседьмого вечера. Измученная болью и потугами, она наконец услышала крик новорождённого.
– У вас мальчик!
Ей положили сына на грудь, и он цепко схватился крошечными пальчиками за её руку, смешно хмыкнул, улыбнулся и с улыбкой на лице заснул.
– Боже мой! Олежка, родненький! – причитала Лиля, и аршинные слёзы катились по её щекам.
– Первый раз вижу, чтобы младенец так осознанно улыбался, увидев свою мать! – воскликнула сестра.
– Это рефлекторная улыбка, неосознанная, – поправила сестру врач, принимавшая роды. – Хотя каких только чудес не случается!
Роза Адамовна позвонила маме Александре и сообщила:
– Пацан! 4200. Рост 54. Олег!
– Оле-е-е-е-ег! – блаженно повторила мама Александра.
– Олег Николаевич! Руслан, ты думаешь, Николай запишет на себя ребёнка?
– Не запишет, так будет Олег Русланович! Счастливые мы с тобой, Сашенька. Дождались!
Они стояли у окна, и выглядывали звёзды, которых никогда не видно на питерском январском небосводе.
В ногах тёрся чёрный кот Агат и урчал, будто понимал, что за важное событие приключилось в их доме на Цветочной улице, а дятел усердно долбил свою любимую сосну, хоть его и не ждали до весны.
– Тук. Тук-тук. Тук. Тук-тук…