Вот и наступил праздник Казанской иконы Божией Матери. Стоял чудесный летний день, из окон доносился ветерок, в котором были густо намешаны запахи деревьев и цветов, и батюшка позвал всех на водосвятный молебен в храмовый двор. Быстро установили аналой, с нежным и старательным пением отслужили молебен, детишки уже вдоволь навизжались, прыгая под каплями святой воды, которой батюшка кропил обильно. Началась неторопливая проповедь, в которой священник рассказывал в том числе и о иконе, что явилась «вот под тем дубом».
— Так она пропала, и никто с тех пор ее не видел, — заканчивал он, когда позади стоящих кружком людей вдруг послышались рыдания.
Люди расступились: женщина, некогда обретшая святыню, вновь держала ее в руках. И плакала, подняв икону-«именинницу» высоко над головой. Ей вновь дано было обрести образ: утром праздника она получила сообщение о том, что образ найден, и предложили забрать. Именно в этот праздник Матерь Божия вернула в храм Свою икону.
Икону торжественно поместили на аналой, люди подходили к ней приложиться, некоторые — как, например, автор этих строк — и вовсе умудрились подойти три раза, чтобы коснуться живой легенды.
А батюшка снова кропил всех святой водой, к великой радости детишек, и только по взрослым нельзя было понять, было ли в чаше столько воды — или это мы не стеснялись слез радости.
Святитель Николай Мирликийский
О святом Николае, епископе Мир Ликийских, чудотворце, слышали даже самые закоренелые безбожники. Милосердие, любовь к ближним, самоотверженность, защита невинно оклеветанных, отсутствие малейшей тени малодушия, постоянная помощь людям, особенно больным, нищим, попавшим в безвыходную ситуацию… Иной раз, перечитывая в те годы житие, задумывалась: а может, он и не заметил, что умер? Что-что, а появляться в сотнях километров от своего города и спасать погибающих — это он и при земной жизни мог, его любовь не понимала слова «расстояние». Он всегда был в Боге, Которому покорны любые расстояния, — а времени для Него и вовсе нет…
Потому и является святой Николай уже столько веков воочию людям в тяжелые моменты их жизни и протягивает руку помощи. И люди свидетельствуют: «был голоден… попал в аварию… умирал от болезни… погибал от рук преступника…»
«…И вдруг появился какой-то старичок», — продолжают они, и мы уже понимаем: сейчас преступник убежит с позором, голодный получит хлеба, а врач удивленно констатирует выздоровление. «А потом ты узнал его на иконе?» — спрашиваем мы уже привычно. «Да, а откуда ты знаешь?» И недаром сказка про Санта-Клауса с подарками обязана своим появлением именно святому Николаю. Появилась она, наверное, не только из-за трех несчастных дочек обезумевшего от нищеты отца, которым святой отдал свое наследство. Скольким из нас своей молитвой святой Николай подарил больше, чем золото, — здоровье, семейное счастье, успех любимых детей, спасение от бед?
…Однажды в сенях нашего первого храма, новенького, еще упоительно пахшего деревом, появился странный предмет. А именно — прислоненная к стене большая прямоугольная доска, закопченная и истертая. Мы слышали мельком, что к нам везут что-то, в свое время уцелевшее при пожаре в старинном храме. «Может, это дверь того храма?» — удивленно обсуждали мы.
Буквально через день прихожан ждало невероятное открытие. Оказывается, поначалу предмет действительно приняли за нечто вроде створки двери и отправили в кладовку. Но потом обнаружили, что копоть сама собой сходит, а под ней начинает появляться что-то необыкновенное, и срочно перенесли его в сени храма. С этого момента «дверь» начинала меняться на глазах: о копоти уже никто не помнил, доска оказалась сильно поврежденной посередине и покрытой зеленой краской, поверх которой проступали контуры и цвета, а в нижней части явно виднелось изображение… ступни! День ото дня чудесным образом возвращались детали изображения, и вскоре перед нами была большая, в полный рост фигура святого. Святитель на иконе был без головного убора и держал Евангелие. К изумлению наблюдавших, на края доски «вернулись» даже золотые узоры, составлявшие рамку, а над золотым, хоть и потертым, нимбом оказалась четкая надпись: «Николай Чудотворец». Икона оставалась в сенях, потому что, к сожалению, лик святого на иконе был поврежден. Но и туда постоянно шли люди — прикоснуться к чуду, помолиться, попросить о помощи.
И святой начал незамедлительно откликаться на наши просьбы. Люди передавали друг другу радостные новости. Особенно впечатлил весь приход один случай: однажды в церковную лавку пришел человек заказать молебен о здравии. У него был опоясывающий лишай, болезнь не проходила и очень мучила его. Ему посоветовали помолиться у новоявленной иконы, он помолился и ушел — а в один из ближайших дней прибежал рассказать, что ушел от святого образа абсолютно здоровым, и даже, к смущению работниц лавки, весьма радостно продемонстрировал результаты исцеления. Он снял с руки большой перстень и попросил принять его как дар святому Николаю.
Святой Николай… Мы читали и узнавали, что называли его праздники в старину — Никола Вешний и Никола Зимний. Еще и так считали простецы: если на иконе святитель в митре («в шапке») — то зимний, а если без митры — то вешний!
Много лет спустя, когда мой супруг уже был священником и все готовились к служению на праздник «Николы Зимнего», мы вспоминали это народное поверье и смеялись, как вдруг мужа вызвали на всенощное в собор — на архиерейское богослужение. И неожиданно наградили в тот день камилавкой, сиречь «шапкой». Так вот ответил на наши шутки святой Николай. Шутки шутками, а в этот же вечер совершился монашеский постриг над нашим духовным отцом. И он получил в этот день «шапку» — монашескую скуфью.
О монашеском имени, по традиции, тянули жребий, и жребий пал на имя… Николай. Так в день своего праздника, у той самой чудесной иконы, святитель дал новому монаху свое имя.
«Иверская»
Это была большая икона, напечатанная на картоне. Из набора, рассчитанного явно на бедные открывающиеся храмы, каким тогда и был храм, о котором идет рассказ. Висела она в простейшей рамке там, где и не очень удобно к ней подойти. Причем другие такие же иконы имели цвета светлые и яркие, а эта была темная, и фон был скорее коричневый, чем розовый, как у прочих.
Пожилой священник храма был тяжело болен. Однако, несмотря на чудом теплящуюся — по мнению врачей — жизнь, он старался не только служить, исповедовать, проповедовать и утешать днем и ночью всех нуждающихся, но и паломничать. И вот он отправился не куда-нибудь, а на Валаам. А вернувшись, поспешил в храм воздать благодарение Богу, отслужить вместе с настоятелем всенощную и рассказать желающим о валаамских святынях. Прихожане, узнав о приезде батюшки, похватали с собой друзей и помчались в церковь. А о дальнейшем (меня на той всенощной не было — я лишь наутро увидела «результаты» произошедшего) рассказывали мне так.
Одна прихожанка привела с собой подругу. И посреди батюшкиного рассказа подруга громко зашептала:
— А что у вас за икона странная? Солнца нет, а она светится, половина фона темная, а половина — светлая!
— Шшшш! — ответили ей стоящие рядом и продолжили слушать батюшку.
— Ой, она уже вся розовая! — продолжала женщина.
— Шшшш!!! — ответили ей.
Однако в следующий момент женщина вскрикнула, и на «шшш» уже никто не решился. Потому что икона действительно преобразилась. Фон стал розовым, а на уровне чела Божией Матери проявились и застыли солнечно-переливчатые овалы, словно бы кто-то смог схватить и разрезать на части солнечные лучи.
Ни жива ни мертва, говорливая женщина утверждала: как только батюшка начал говорить о святынях Валаама, от чела Божией Матери изошел свет. Блеснул — и вот так застыл.
Говорить о чуде в те дни остерегались, дабы не превращались мы, и так еще только пришедшие к Богу, в искателей чудес. А приехавший с Валаама батюшка только по-детски хитро смотрел исподлобья и говорил: «Если для вас это чудо, значит, это чудо — для вас!»
Каждый образ — святыня, каждый образ — чудо. Посрамляя наши мирские высокопарные представления о том, каковы должны быть святыни и каковы должны быть люди рядом с ними, является древний Казанский образ девочке Матроне; обретают крестьянки — девица и вдова — в безвестном селе Ташла, в овраге, крохотную икону Пресвятой Богородицы, не зная еще, что образ будет наименован «Избавительница от бед», к нему будут ехать со всех концов мира, а описания чудес исцеления будут собираться в целые книги; и где-то будет напечатана простая копия Иверской Монреальской иконы Божией Матери, ныне известная как великая святыня русского зарубежья — Гавайская мироточивая икона Всепречистой. Там, где нужно укрепить нашу веру, особенно изобилует благодать. Там, где обращалась к Богу после лет безбожия целая страна — воистину «отверзались небеса» ради нашей встречи с Богом. Нет, не «нашей», но — каждого из нас.
В детстве остаться нельзя. Но можно и нужно помнить годы нашей Встречи. Дабы теперь поверять именно ею свою жизнь — и не свернуть с пути.