[459]. В ней Уокер проинструктировал читателей о производстве поддельных монет, о том, как чистить коллекцию и ухаживать за ней, о критериях редкости и о других практических вопросах. Охват Уокером различных вопросов культуры и истории был поистине энциклопедическим, хотя и в подавляющем большинстве случаев все еще римским, а не греческим, несмотря на название книги.
Ровно в том же году, когда Обадайя Уокер опубликовал свою «Греческую и римскую историю», ученый-иезуит Луи Жобер написал «Науку об античных и современных медалях»[460]. Он использовал слово «наука», чтобы отразить тот всеобъемлющий план изучения, который был связан с основными элементами нумизматического исследования: метрологией, портретной живописью, монетными типами оборотных сторон[461], монетными легендами, символами, номиналами и знаки монетных дворов, языками монетных легенд, принципами хранения монет, определения подделок, созданных для коллекционеров и т. д. Это была уже не философская нумизматика Николая Орезмского XIV столетия — эпоха Возрождения подняла изучение монет на уровень широкого осмысления истории, культуры и научных достижений, что подкреплялось стремлением антиквариев собирать, классифицировать, иллюстрировать и объяснять. Когда Жобер хвастался изучением трехсот восьмидесяти крупных коллекций монет в Италии, двухсот — во Франции, ста семидесяти пяти — в Германии и еще двухсот в Бельгии, Нидерландах и Люксембурге, то становится очевидными, насколько впечатляющим был масштаб нумизматики на заре современной эпохи, сколько требовалось выносливости и целеустремленности для изучения добытого с такими великими трудами содержимого столь многих кунсткамер.
На другом конце Евразии, правда, в то же время, китайский император Цяньлун[462] собирал монументальную нумизматическую коллекцию, в которую вошли образцы всех монет, выпускавшихся в Восточной Азии с VII века до н. э.[463]. В 1751 году под руководством Лян Чжи-чжэна и Цзян Фу была опубликована «Императорская книга о монетах» (Циньдин цяньлу). Дополняя более ранние работы, датируемые тысячелетним периодом династии Тан, «Императорская книга о монетах» отразила в своих первых томах многовековую историю китайской денежно-кредитной политики, за которыми последовали тома, посвященные иностранным монетам, нумизматической терминологии и использованию монет для отражения зла.
Возвращаясь в Европу, надо отметить, что XVIII век стал свидетелем триумфа нумизматики, хотя некоторые простаки и осуждали ее за педантичность. Как замечает Филандер, герой остроумных «Диалогов о пользе древних медалей» Аддисона, «знание монет содержит в себе большинство тех же недостатков, что могут сделать смешной всякую науку для тех, кто плохо в ней разбирается»[464]. Затем просвещенный оратор перечислил огромный вклад нумизматов в изучение портретной живописи, религии, одежды, оружия, архитектуры, иконографии и даже поэзии, после чего добавил:
Поэтому мы обязаны изучать монеты за то, что они позволили ученым сделать новые открытия и предоставили им сведения о таких лицах, о которых мы не узнали бы ни из каких других документальных данных[465].
Конец эпохи
Австриец Иоганн Иосиф Иларий Эккель[466], которого называют «отцом древней нумизматики», был последним человеком на Западе, опубликовавшим в одиночку практически все, что было известно по этой теме. Конечно, и другие пытались идти этим путем, но век антиквариев уже захлестнула приливная волна все новых и все бо́льших открытий.
Эккель, будучи знатоком многих дисциплин — от философии до поэзии, посвятил весь свой талант нумизматике. Он опирался на фундамент, заложенный учеными-иезуитами Эразмом Фрёлихом и Йозефом Келлем фон Келльбургом из так называемой Венской школы нумизматики. В Вене Эккель занимал университетскую должность, читая студентам лекции по нумизматике, а также был директором Императорского мюнцкабинета в Вене и, пользуясь своим положением, смог критически изучить многие великие кунсткамеры Европы. Работая над греческими монетами, он выстроил их в последовательности, ставшей сейчас стандартной — основываясь на географии Страбона, он следовал из Испании через северное Средиземноморье в Левант[467] и далее на восток в Бактрию и Индию, а затем поворачивал обратно на запад, проходя через Северную Африку от Египта до Мавретании[468]. Основываясь на этом географическом алфавите, нумизматы и сегодня могут открыть любой крупный каталог и сразу понять, какие монеты находятся до раскрытой страницы или после нее. Наиболее важным трудом Эккеля стала систематизация практически всей античной нумизматики, вышедшая в виде восьмитомного авторитетного труда «Учение о древних монетах» («Doctrina numorum veterum»)[469].
Говоря нумизматически, Иосиф Эккель был последним «человеком эпохи Возрождения». Среди таковых, надо сказать, были и известные женщины-нумизматы. Одним из ученых корреспондентов Эккеля была графиня Шарлотта Софи Бентинк, известная тем, что собрала внушительную коллекцию монет, причем сделала это самостоятельно, а не унаследовала ее от родственника-мужчины[470]. Именно желание избежать несчастного брака по расчету впервые обратило ее к нумизматике, что в результате увенчалось публикацией ею своей коллекции в двух томах. Однако Бентинк отказалась от академических наград на том основании, что у нее слишком узкое образование, из-за чего она прибегала к ученым указаниям Эккеля. Идеалом среди антиквариев долгое время являлось достижение энциклопедических знаний о древнем мире, которые включали бы в себя комплексное изучение всех видов искусства и артефактов: чтобы быть хорошим нумизматом, нужно было быть также и археологом, филологом, эпиграфистом и историком, так что ранние ученые на самом деле не одобряли узкую специализацию. Однако в нашу эпоху такое отношение изменится, что будет иметь как положительные, так и отрицательные последствия.
6. Наука и лженаука
Нумизматика представляла собой малое дитя в восемнадцатом столетии, юную девушку в девятнадцатом и взрослую женщину в двадцатом.
Разбивая межклассовые барьеры
По мере того, как нумизматика становилась все более зрелой наукой, одному человеку уже было не под силу постичь все ее разнообразие и глубину. Однако это не умаляло энтузиазма ее последователей, число которых росло среди всех слоев общества — как образованного, так и более праздного. Большинство коллекционеров эпохи Возрождения и раннего Нового времени были либо выходцами из рядов европейской аристократии, либо действовали под ее покровительством. Монеты неумолимо текли с ферм и полей к местным владельцам, а от них во все более высокие слои общества, словно притягиваемые мощными магнитами к кабинетам королей и пап. Но со временем, в ходе социальной, политической и промышленной революций, произошло перераспределение богатств и появление нового класса независимых коллекционеров, также способных конкурировать за древние сокровища[472]. Поскольку люди могли теперь нажить целое состояние, занимаясь самыми разными профессиями, а после передать его по наследству, то все больше мужчин и женщин стали интересоваться монетами в качестве инвестиций, хобби или же научных занятий[473]. Некоторые подхватили лихорадку коллекционирования во время своих вояжей по Европе — своего рода обряда посвящения, который все чаще совершали амбициозные, но незнатные люди, ищущие отдыха и утонченности. В результате социальная и политическая история нумизматики резко изменилась.
Расширяя горизонты
Из рядов нуворишей выросли замечательные нумизматы. Кристиан Юргенсен Томсен, например, родился в датской купеческой семье, так что после смерти своего отца в 1833 году он продолжил его дело[474]. Еще подростком он заинтересовался монетами и обратился за советом по коллекционированию к замочных дел мастеру, который обучил паренька, на сорок лет моложе себя, всему, что касается монет и металлов. Коллекция Томсена со временем выросла и содержала в себе 2755 древнегреческих, 6012 римских, 12683 средневековых и 8156 современных монет. Собственное богатое собрание вдохновило Томсена на начало второй карьеры в качестве куратора и администратора музея, на поприще которой он прославился предложенной им хронологической системой ранних человеческих культур, о чем уже упоминалось в четвертой главе.
Другая история связана с родившимся в Нидерландах композитором XIX века Анри Коэном[475], который заинтересовался античными римскими монетами во время путешествия по Италии. Придя к нумизматике через искусство, он так страстно занялся этим предметом, что стал ведущим специалистом своего времени, прославившись потрясающей памятью и острым зрением. Финансовые неудачи вынудили его продать свою коллекцию, но он поступил на должность в Национальной библиотеке Франции, где опубликовал множество работ, высоко ценившихся коллекционерами за ясность и организованность