— Вы часто будете видеть закодированную цену, подобную этой, написанную на этикетке и, возможно, хранящуюся вместе с монетой в ее пакетике. Продавец обязательно взглянет на нее, прежде чем договорится с вами о цене монеты. В данном случае он увидит, что приобрел монету за 3600 долларов и ни за что не расстанется с ней за меньшее.
— Каков же этот секретный код? — спросил кто-то.
— В нашем случае это фраза «CABIN HOMES», — ответил он. — Хитрость заключается в том, чтобы выбрать известное только вам слово или фразу из десяти неповторяющихся букв, так что каждая из них будет представлять цифры от одного до нуля. Чтобы сбить других с толку, вы можете вставить случайную букву, например, G, в любое место шифра. Таким образом, игнорируя G, вы получите цену: 3-6-0-0.
— Скажите, а получаете ли вы удовольствие от выигрыша монеты на аукционе? — спросил старика специалист по маркетингу.
— Признаюсь, да. Но вы никогда не должны быть слишком азартны. Вам надо заранее проделать домашнюю работу и предварительно изучить каталог торгов, потому что темп у аукциона быстрый и он не прощает ошибок. Каждый час может продаваться порядка двухсот и более лотов.
— А можно ли передумать на аукционе? — поинтересовался второкурсник.
— Нет. Если участник торгов поднимает руку или делает ставку, а молоток аукциониста падает, то сделка совершена. Впрочем, я никому из вас не советую покупать монеты на каких-либо аукционах, распродажах, выставках-продажах или в магазинах. Я здесь не для того, чтобы поощрять вас к коллекционированию и я не пропагандирую хобби. Я прибыл по приглашению вашего профессора, чтобы продвигать дело истории. Пусть такие люди, как я, собирают монеты, ваше же дело — изучать их.
Вызов
— Но должны ли мы? — спросила студентка, занимающаяся классической историей. Вопрос смутил всех, поэтому она уточнила его. — Должны ли мы позволить вам или кому-либо еще, кроме музеев, собирать такие монеты?
Она указала на открытые коробки на столе.
— Имеет ли вы право владеть ими?
Класс был потрясен, услышав, как старый ученый, как всегда размеренно, ответил ей:
— Вот вопрос, достойный нашего внимания. Спасибо, что задали его.
— Ну, — продолжила студентка, просматривая свои записи, — наш профессор несколько недель назад рассказал нам об учебнике по археологии, в котором говорится «коллекционеры — это настоящие грабители», и что эти две группы больше не ладят друг с другом.
Студенты, стоявшие вокруг стола, согласно закивали.
— Это верная точка зрения, — несколько иронично согласился посетитель, сидя среди своих сокровищ. — Я ученый и я защитник природы, поэтому я часто думаю о своих этических обязанностях. Мне не годится осуждать незаконную охоту на тюленей-монахов с одной стороны, в то время как с другой стороны разграбляются древности. Ограбление есть ограбление, будь то морские существа или монеты.
— Так зачем вы это делаете? — осмелился спросить один из студентов.
— Собираю или граблю? — пикировал в ответ посетитель.
— Но ведь это одно и то же, верно? — ответил студент.
— А давайте узнаем, — принял вызов биолог, обращаясь при этом к профессору.
— Это сложный вопрос, — пробормотал тот. — Вот, например, я — историк, который опирается и на нумизматику, и на археологию, поэтому я бы предпочел, чтобы они уважали друг друга. Но это сложно, потому что в каждой группе есть подгруппы, придерживающиеся противоположных взглядов. Вы помните, мы обсуждали с вами множество фракций в современной археологии. Нумизматы менее разделены, но в 1921 году Берендт Пикк выделил в их среде два лагеря: «чистую» или «основную» нумизматику и «прикладную» или «исследовательскую» нумизматику[755]. К «основной» группе он отнес серьезных коллекционеров и любителей, чьи интересы были сосредоточены на классификации и описании монет, подобно первоначальным антиквариям. «Исследовательская» группа состояла из ученых, придерживавшихся научных целей и научных стандартов, что сделало их работу важной для истории и экономики (то есть практической), а не делавшейся лишь ради удовольствия.
— Итак, — предположил студент, указывая на двух джентльменов в комнате, — вы в группе «прикладной» нумизматики, а он в группе «чистой» нумизматики?
— Но разве наш гость собирает монеты просто для удовольствия? Или у него все же есть научные цели? — возразил профессор.
— Я думаю, по-немногу от того и другого, — прокомментировал студент. — Все зависит от монет. В современных монетах не так много науки, но я понимаю, сколько было достигнуто в результате изучения древних монет.
— Есть возражения против того, чтобы он собирал современные монеты? — спросил профессор.
— Конечно, нет, — ответил студент. — Проблема заключается в старых монетах.
— Тем не менее, — возразил профессор, — вы сами сказали, что его древний материал был собран с научной целью. Какова же ваша позиция? Этичны его действия или нет?
Студент не был уверен в своем ответе и попросил больше информации. Другой же студент захотел узнать, должны ли основная и исследовательская нумизматика быть взаимоисключающими категориями. Профессор ответил: «Не всегда» — и рассказал классу о Филипе Грирсоне, недавно скончавшемся профессоре нумизматики Кембриджского университета, который в 1975 году опубликовал очень влиятельную монографию под названием «Нумизматика»[756]. Формально, Грирсон должен принадлежать к лагерю прикладных нумизматов, но в своей книге он, тем не менее, связывает коллекционирование монет и коммерческую деятельность с нумизматическими исследованиями, что совершенно противоречит дихотомии Пика. Дэвид Селлвуд в рецензии на книгу Грирсона отмечал: «Грирсон тепло и заслуженно воздает должное той жизненно важной роли, которую ответственные дилеры и аукционисты играют в продвижении дела изучения монет»[757]. Совсем недавно, как процитировал лектор, было аргументированно показано, что «нумизматика является необычной академической областью, в которой прогресс базовых знаний по-прежнему связан с важной ролью коллекционеров-ученых и ученых-торговцев»[758].
Несколько студентов нахмурились, как будто не одобряя сказанного, но посетитель продолжал сохранять невозмутимость. Студент-старшекурсник поднял руку:
— Я думаю, мы все согласимся с тем, что собирать обычные монеты — это нормально. Это действительно не хуже собирания пуговиц или карточек с покемонами. А использовать древние монеты для изучения таких вещей, как жизнь в океане, — это красиво и, вероятно, необходимо. Но вот в чем дело: зачем ими владеть? Почему бы просто не пойти в музей, чтобы провести такое исследование? — он посмотрел на морского биолога и искренне добавил: — Извините…
— О, никогда не извиняйтесь за честное любопытство, молодой человек, — сказал посетитель. — Я нахожу этот разговор очень поучительным — меня устраивает мой выбор, но я хочу услышать мнение каждого.
Профессор поднял тему, затронутую в начале семестра[759].
— Археология прошла XX век с боевым кличем: «Археология — это антропология, или она — ничто». Но должны ли мы в XXI веке заявлять, что нумизматика — это «археология или ничто»? Некоторые ученые, по-видимому, именно и думают.
Он рассказал классу, что в 2011 году Европейский центр нумизматических исследований в Брюсселе начал издавать «Journal of Archaeological Numismatics»[760]. Редактор журнала предварил его первый выпуск своим эссе под названием «Археология и нумизматика: можем ли мы примирить „враждующих братьев“?»[761]. В нем, отметил профессор, нумизматов призвали быть более археологическими, и, надо сказать, эту точку зрения разделяют многие другие ученые[762].
— Вне всяких сомнений, это верно, — признал профессор, — но возникает вопрос — что делать с сообществами коллекционеров, изучающих монеты? Должны ли исследовательские журналы отклонять статьи коллекционеров-любителей? Должны ли нумизматические общества разделять внутри себя ученых от любителей, вычищая из своих рядов коллекционеров и дилеров и считая их ничем не лучше мародеров? Поступают ли исследовательские журналы ответственно, когда отказываются публиковать монеты сомнительного происхождения вне зависимости от потенциальной ценности этой информации для науки[763]?
— Да, — согласился с ним один из студентов, — это правильный путь.
— Но нумизматы, которые покупают и продают монеты, — возразил ему профессор, — довольно часто не согласны с тем, что их деятельность угрожает прошлому и возмущаются ограничениями их права частной собственности на древние артефакты, за что теперь ратуют их бывшие союзники по исследованиям античности. Некоторые коллекционеры настаивают на том, что монеты не являются артефактами в том же смысле, что и скульптуры, вазы или мозаики — ведь последние, как правило, представляют собой уникальные художественные творения, а вовсе не серийные предметы повседневного обихода, каковыми являются большинство монет. Им возражают археологи, считающие что нумизматы в первую очередь стремятся собирать те монеты, которые являются произведениями искусства, вроде золотого ауреуса Траяна с изображением храма, украшенного скульптурами (фототабл. 14), который достоин сравнения с лучшими античными артефактами. Археологи ссылаются и на текущие аукционные каталоги чтобы доказать, что коллекционеры по-прежнему придерживаются антикварианистских принципов Луи Жобера, а именно того, что редкость определяет ценность монеты. Нумизматы же, в свою очередь, обвиняют археологов в том, что те мало заботятся о монетах, видя в них лишь хронологические маркеры, которые, скорее всего, плохо очищены и небрежно хранятся в университетах, где над ними чахнут скрытные хранители, не стремящиеся выставлять их на обозрение благодарной публике. Археологи в ответ замечают, что эта «благодарная публика» зачастую превращает монеты в бижутерию, тщательно полируя их, или же хранит монеты в дорогих шкафах из дуба или кедра, что тоже со временем может испортить монетный металл.