Мне не нравилось, как сильно она пахнет папой, но я зажала нос и продолжала искать. Я не знала, что ищу. Подписанную записку о том, что они с сержантом Бауэром напали на Краба? Маску, которую они тогда надели? Какое-то доказательство, что мистер и миссис Гомес были хорошими людьми, какими и казались?
Я ничего такого не нашла. Вообще-то, там не было ничего нового с тех пор, как я в последний раз там рылась, как раз когда у Сефи выросли сиськи, а папа стал ещё более странным.
Времени оставалось совсем немного. Сефи уже наверняка жаловалась, как я долго и сколько ей ещё за меня работать. Может, папа даже топал к дому, чтобы поймать меня на месте преступления. Я убедилась, что все его ящики закрыты, очень быстро пописала, потому вряд ли мне удастся снова уйти в ближайшее время, и уже была почти у двери, когда подумала о подвале.
«В грязных подвалах призраки водятся, – сказал Фрэнк. – Всегда».
Когда я в последний раз был в нашем? Разумеется, раньше нам с Сефи можно было туда ходить, но я правда не помнила, чтобы была там, кроме того раза много лет назад. От этой мысли я вся похолодела. Всю прошлую неделю папа не спал допоздна. Я думала, что он крадется по кухне, но вдруг он ходил в подвал?
Мои ноги сами собой двинулись к кладовке.
Я включила свет.
Я видела, как моя рука потянулась к двери в подвал. Ручка была холодной. Я её повернула. В нос ударил запах влажной грязи. Абсолютная чернота внизу поглощала слабый свет кладовки, тяжело дыша и требуя чего-то большего. Я поставила ногу на верхнюю ступеньку лестницы. Лестница была похожа на стремянку, если честно: не сильно шире и прибита к стене.
Верхняя ступенька скрипнула под моим весом.
Моё сердце так и громыхало.
– Это просто чёртов подвал, – сказала я вслух, выругавшись, чтобы придать себе смелости.
Это не сработало. Я не смогла себя заставить спуститься ещё хоть на одну, и когда я решилась закрыть дверь, то прямо стрелой ринулась из дома. Я надела обувь и вышла на яркое солнце, отряхиваясь, как собака после купания.
Глава 23
Если Сефи думала, что ей удастся избежать разделки мяса из-за недавней раны, то она глубоко заблуждалась. Мы принялись за работу, как обычно: папа отрубал куриные головы, а я, мама и Сефи занимались всем остальным.
– Слушай, мам, – сказала я, когда папа убил всех куриц и ушёл в дом. Мне пришлось перегнуться через разделочный стол, чтобы поговорить, потому что между нами, подперев забинтованное колено, сидела Сефи. – Вы с папой ходили в школу вместе с сержантом… мистером Бауэром?
– Конечно, – сказала она. Вжух, и её курица была вскрыта, легкими движениями руки съедобные части, вроде сердца и желудка, отправились в миску из нержавеющей стали. Остальные внутренности пойдут кошкам.
– А как насчет водителя автобуса, Карла? Или мистера Коннелли? – Я перечисляла всех, кто вел себя странно в последнее время.
– Боюсь, я не знаю ни одного, только если ты не говоришь о своём учителе музыки?
– Да, о нем, – ответила я.
– Я видела его только на родительских собраниях. Он казался хорошим человеком.
Я кивнула.
– А что ты знаешь про Гоблина?
Сефи дёрнулась от его упоминания.
– Про кого? – переспросила мама.
Я поняла, что не знала его настоящего имени.
– Того мужика, который живёт в конце дороги, прямо у поворота налево к старому дому Свенсонов.
– Ребята зовут его «Гоблином»? – Мама притворно вздрогнула. – Да, он выпустился из школы вместе со мной и вашим отцом. Странноватый он, конечно. Он всегда таким был, хотя мне кажется, что какое-то время они с вашим отцом дружили. Теперь он его терпеть не может. Он тогда бросил армию. А мистер Бауэр, кстати, не так уж плох, как только познакомишься с ним поближе.
Мама наклонилась к Сефи, разговаривая, как подружка с подружкой.
– Я встречалась с ним в старших классах, ты знала?
– С сержантом Бауэром? – переспросила я. От этой мысли мне поплохело.
Мама захихикала, как девчонка.
– Не надо делать такое ужасное лицо! Я же не всегда была замужем.
Сефи притворилась, что её тошнит. Мама шутливо её пихнула.
– Ну ты чего?
– Прости, – ответила Сефи.
– Мои любимые дамы всё ещё за работой! – папа появился за мамой и обнял ее. Его настроение снова изменилось. Наверное, он уже успел выпить.
Я вытаскивала перья, глядя на Сефи. Она передвинула свою раненую ногу.
Папа поцеловал маму в шею, и та откинулась назад и рассмеялась.
– Не сейчас! Я нас обоих испачкаю.
Папа прогудел ей что-то на ухо, и она снова рассмеялась.
– Ладно. Десять минут. Вы остаётесь одни, девочки. Мне надо помочь вашему отцу с проектом.
– Но тут ещё с десяток куриц! – заныла я.
– Ты всегда так драматизируешь, – сказала мама, поливая из шланга себе на руки.
Муха с жужжанием опустилась на курицу, которую я ощипывала. Насекомое было таким жирным и чёрным, таким лоснящимся, его задние лапки терлись друг о друга, когда оно сидело на покрытой мурашками куриной тушке.
– Я их до конца буду ощипывать, – пробормотала Сефи, – а ты выпотроши.
Мама выключила шланг.
– Не намочи ногу, Сефи. Туда может попасть инфекция.
Сефи кивнула.
– Я не хочу их потрошить, – снова заныла я.
– Ладно, давай тогда вместе ощипывать, – предложила она. – А когда закончим, ты их будешь резать, а я всё вытаскивать.
– Ладно.
Я продолжила работать с вонючим куриным трупом, чувствуя на себе её взгляд.
– Зачем ты спрашивала маму о Гоблине, сержанте Бауэре и остальных? – спросила она.
Я вылила кружку воды на кожу, вымывая все перья. Вода стала розовой.
– Не знаю. Тебе никогда не было интересно, какими мама с папой были в молодости?
– Не очень.
– А мне вот иногда. Они учились в Лилидейле. Как и Бауэр. А по тому, как папа на днях обошёлся с Гоблином в алкогольном магазине, я поняла, что он давно его знает. – Я сделала паузу. – И папа в последнее время совсем съехал. Даже больше, чем обычно. Тебе не кажется странным, что он начал встречаться с Бауэром примерно в то же время, когда напали на Краба и, возможно, ещё одного мальчика из Впадины? И что встреча с Гоблином его так расстроила?
Сефи закатила глаза.
– Как только что мама и сказала, папа не любит Гоблина, потому что тот уклонялся от призыва. Хватит быть такой странной.
– Это тебе придётся совать свою руку в курицу.
– Что мы готовим? – спросила я Сефи, перепрыгивая с ноги на ногу.
– Спагетти, наверное, и салат со шпинатом. Должно быть довольно легко.
– Сефи! – Я схватила её за руку и потянула к лестнице за моей спиной. – Если мы будем готовить спагетти, то у нас ещё куча времени померить те платья. Пооожааалуууйстааа.
Сегодня, во время перерыва на обед, нам доставили посылку от тёти Джин, после того, как мы со Стефи закончили чистить куриц и снова занялись уборкой дорожек. Внутри лежала белая тонкая обёртка, а сверху – записка от руки: «Моим любимым принцессам, которые вырастут, нравится это их родителям или нет». Я откинула красивую тонкую бумажку, раскрыв два струящихся платья из тафты, одно цвета гранатовых зерен, другое – насыщенного оттенка баклажана.
Они были такие красивые, что смотреть больно.
Папа не разрешил нам примерить их прямо тогда, у нас было так много работы, поэтому я бегом отнесла их в свою комнату. Мы вчетвером трудились до тех пор, пока маме не пришло время ехать на работу и принимать выпускные экзамены, оставив ужин на меня и Сефи. Мы привели себя в порядок, и у нас был целый час, прежде чем надо будет начинать готовить. Мне отчаянно хотелось примерить эти чудесные платья.
Сефи сделала вид, что отстраняется, но на губах играла её улыбка с ямочками.
– Я забираю красное!
И мы бросились наверх. Она трепетала от радости, когда я открыла свой шкаф и показала ей платья. Она схватила с вешалки алое, даже не взглянув на мое гнездышко внизу. Она уже кучу раз видела, как я там сплю.
– А я хочу фиолетовое! – Оно держалось на моей единственной вешалке для юбок, потому что было без бретелек. Я отвернулась от Сефи, стянула с себя футболку и натянула платье. – Застегни!
Она остановилась, наполовину нацепив своё платье, чтобы застегнуть моё.
Оно было мне слегка великовато. Я прошуршала к своему зеркалу в пол и уставилась на отражение. Мне пришлось придерживать платье одной рукой, но я уже видела, что через пару лет оно мне будет впору. Свободной рукой я собрала волосы на макушке и чмокнула своему отражению. За моей спиной появилась Сефи, красное платье сидело на ней идеально. Она, конечно, не была похожа на танцовщицу из «Чистого золота», но это платье делало ее грациозной и подчёркивало формы, которых я раньше не замечала.
– Сефи, – выдохнула я. – Ты такая красивая.
Её глаза были такими большими и влажными.
– Шутишь.
Я повернула её так, чтобы мы оба отражались в зеркале, бок о бок.
– Да ни разу. Пойдём покажем папе! – Я почувствовала укол сомнения, когда сказала это, но мы были слишком красивыми, чтобы показываться только друг другу. Я потащила её вниз точно так же, как тащила и наверх. Мы хихикали в углу столовой, пока папа наконец не крикнул нам со своего кресла, спрашивая, из-за чего весь этот шум.
– Представляю вам мисс Миннесоту, Персефону Макдауэлл! – Я затолкнула её в гостиную, тем самым загораживая папе телевизор. – И её компаньонку, младшую мисс Миннесота, Кассандру Макдауэлл!
Я провальсировала в комнату, всё ещё держа бюст одной рукой, а другой перебирая юбку из тафты виноградного цвета. Я стояла плечом к плечу с Сефи, но смотрела в потолок, как, мне казалось, делают все модели.
– Мы обе обещаем нести мир во всём мире и вылечить всех дельфинов от рака, – я пихнула Сефи локтем и захихикала.
– А для вашего удовольствия мы станцуем танец Королев Фей, – сказала она, двигаясь так надменно, и её губы дрожали от усилия, пока она пыталась удержаться от смеха.