Чтобы предотвратить разложение трупа, пока тот находится дома, в XIX в. люди начали помещать под тело смоченные уксусом тряпки и лед. Во время тех нескольких дней, когда покойный оставался с семьей, родственники ели, пили алкоголь и прощались с умершим. Гэри Ладерман, изучающий американские похоронные традиции, писал: «Хотя тело утрачивало искру, которая его оживляла, укоренившиеся социальные убеждения заставляли живых обращаться с умершим уважительно и внимательно».
Во время нахождения усопшего дома родственники или нанятый столяр сколачивали деревянный гроб. Шестиугольный гроб сужался книзу, показывая тем самым, что он предназначался для человеческого тела, в отличие от современных прямоугольных гробов. По истечении нескольких дней тело помещали в гроб, который родственники несли на плечах к могиле.
К середине XIX в. такие крупные города, как Нью-Йорк, Балтимор, Филадельфия и Бостон, стали готовы к зарождению в них похоронной индустрии. В отличие от деревень и маленьких городов, в больших городах могли появиться новые профессии. Работа в похоронном бюро предполагала нечто большее, чем продажу необходимых атрибутов и украшений для погребения. Сотрудник местного бюро мог сколотить гроб, предоставить в аренду катафалк, запряженный лошадьми, и продать траурную одежду. Для дополнительного дохода сотрудники похоронных бюро подрабатывали в других местах, о чем свидетельствует шутка XIX в.: «Джон Йенсен: гробовщик, зубной врач, электрик, плотник, кузнец, столяр».
Затем в США наступила Гражданская война, которая оказалась наиболее кровопролитной в американской истории. Сражение при Энтитеме, произошедшее 17 сентября 1862 года, известно как самое кровопролитное однодневное сражение во всей американской истории. В тот день на поле боя погибли 23 000 человек; их тела, кишащие личинками, разлагались среди тел лошадей и мулов. Когда четыре дня спустя на место сражения прибыл 137 пенсильванский полк, его командир позволил своим солдатам пить ликер во время захоронения тел. Такую работу можно было выполнять лишь в состоянии опьянения.
За четыре года сражений между Севером и Югом многие солдатские семьи не имели никакой возможности забрать тела своих сыновей и мужей с полей битв. Тела можно было перевозить на поезде, но за несколько дней на летней жаре трупы сильнейшим образом разлагались. Запах, исходящий от тел, оставленных на солнце, был бы чудовищным.
По словам одного из врачей Союзной армии, «во время битвы при Виксберге обе стороны договорились о временном прекращении огня из-за зловония тел, разлагающихся на жарком солнце». Перевозка тел в таком ужасном состоянии на сотни километров стала бы кошмаром даже для самых патриотичных машинистов. Администрация железных дорог стала отказываться перевозить тела, не помещенные в дорогие герметичные железные гробы, чего большинство семей позволить себе не могли.
В этой ситуации появились предприимчивые люди, которые за определенную сумму готовы были осуществить на поле боя новую процедуру по сохранению тела, называемую «бальзамирование». В поисках работы они следовали по местам перестрелок и сражений (предшественники американских адвокатов-стервятников). Конкуренция между ними была очень большой: известны истории о сжигании палаток конкурентов и размещении в газетах объявлений следующего содержания: «Тела, забальзамированные нами, никогда не чернеют». Чтобы доказать высокое качество своей работы, бальзамировщики ставили рядом со своими палатками забальзамированные тела неопознанных мертвецов.
Палатки бальзамировщиков, стоящие на местах сражений, часто сооружались из поперечной деревянной балки, лежащей на двух столбах. Бальзамировщики вводили в кровеносную систему только что умершего человека смесь из «мышьяка, хлорида цинка, дихлорида ртути, солей алюминия, свинцового сахара и большого количества солей, щелочей и кислот». Доктор Томас Холмс, которого до сих пор многие считают отцом-прародителем бальзамирования, говорил, что за время Гражданской войны он лично забальзамировал более 4000 мертвых солдат, получив $100 за каждого. Для тех, кто не мог оплатить инъекции химических веществ, существовал более бюджетный вариант: внутренние органы умершего изымали и заполняли тело опилками. Как у католиков, так и у протестантов это считалось грехом, но желание в последний раз увидеть лицо любимого человека иногда оказывалось сильнее религиозной идеологии.
Отцом-прародителем бальзамирования многими до сих пор считается Доктор Томас Холмс.
Полное извлечение внутренних органов не так сильно отличается от того, что делают с телами сегодня (только опилками их не наполняют). Возможно, главный секрет современного бальзамирования заключается в использовании тонкого куска металла размером со световой меч под названием «троакар». Брюс поднял свой троакар, словно меч Экскалибур[36], и вонзил его заостренный конец в живот Клиффа, чуть ниже пупка. Затем он начал прокалывать кишечник, мочевой пузырь, легкие и желудок. В процессе бальзамирования задача троакара заключается в том, чтобы очистить тело от всех жидкостей, газов и биологических отходов. Вверх по трубке троакара начала подниматься коричневая жидкость, что сопровождалось неприятным бульканьем и звуком всасывания, а затем она выплеснулась в сливное отверстие раковины. После этого троакар начал работать в противоположном направлении: теперь по нему в грудную клетку и живот стало поступать дополнительное количество лососево-розового коктейля, на этот раз с еще более высокой концентрацией химических веществ. Если бы у нас оставались какие-либо сомнения в том, что Клифф действительно мертв, троакар рассеял бы их.
Брюс был очень терпелив, пока он прокалывал тело. Как и Крис, который сравнивал транспортировку тел с перевозкой мебели, Брюс рассматривал бальзамирование в качестве своей профессии, в которой за много лет практики достиг мастерства. Он просто не смог бы вкладывать эмоции в каждое тело. Он орудовал троакаром без промедлений, одновременно болтая со мной так, словно мы были двумя старыми приятелями, попивающими кофе.
– Кейтлин, знаешь, что мне нужно купить? – Укол. – Чертовых голубей. Я об этих белых голубях, которых выпускают на похоронах. – Укол. – На этом совершенно точно можно заработать. Надо купить несколько. – Укол, укол, укол.
Бальзамирование во время Гражданской войны, вне всяких сомнений, было полезным. Родственники хотели в последний раз взглянуть на тело близкого им человека, и бальзамирование давало им такую возможность. Даже сегодня этот процесс необходим, если тело планируют провезти по городу. Брюс говорил: «Нужно ли бальзамирование в большинстве случаев? Нет. Но если телу планируют устроить день в стиле «Уикенда у Берни» и повозить его по разным церквям города, то лучше его забальзамировать». Однако эта процедура была совершенно бесполезной для Клиффа, который на следующий день должен был прямиком отправиться в землю на кладбище для ветеранов в Сакраменто.
Бальзамирование – очень выгодное дело. Хотя не существует закона, который делал бы его обязательным, бальзамирование является главной процедурой североамериканской похоронной индустрии, в которой крутятся миллиарды долларов. Из-за него профессия сотрудника похоронного бюро кардинально преобразилась за последние 150 лет. Не будь бальзамирования, работники похоронных бюро до сих пор продавали бы гробы, сдавали в аренду катафалки и вырывали зубы для дополнительного заработка.
Как же получилось так, что мы начали преклоняться перед бальзамированием и превращать мертвецов в бледных раскрашенных кукол на пышных подушках, как бедный Папа Акино? Почему бальзамирование стало стандартной процедурой для всех, вне зависимости от того, нужно ли оно? В конце XIX в. сотрудники похоронных бюро поняли, что недостающим звеном в их профессионализме является работа с телом. Тело могло стать и стало источником доходов.
Огюст Ренуар, один из первых американских бальзамировщиков, в 1883 году сказал: «Раньше народ считал, что любой дурак может работать в похоронном бюро. Однако бальзамирование заставило людей восхищаться «таинственным» и «непонятным» процессом сохранения тела и пробудило уважение к тем, кто его осуществляет».
Когда бальзамирование только возникло, публика считала людей, занимавшихся им, дураками, так как для этого не требовалось никакого специального образования. Кочующие «профессоры» ездили из города в город, проводя трехдневные обучающие курсы, в конце которых они пытались продать своим ученикам бальзамирующую жидкость от производителя, которого они представляли.
Однако всего через несколько десятилетий бальзамировщики превратились из охотников за деньгами, промышляющих на полях сражений, в «специалистов». Производители химических веществ для бальзамирования настойчиво провозглашали бальзамировщиков прекрасно образованными профессионалами, являвшимися экспертами как в санитарной обработке, так и в искусстве, которые создавали красивые тела для восхищения публики. Нигде больше искусство и наука не были так мастерски переплетены. Похоронные бюро давали рекламу своих услуг в специализированные журналы: «Саван», «Западный гробовщик» и другие.
Бальзамировщиков стали окружать истории о том, что своим ремеслом они защищают народ от распространения болезней и дают возможность семье еще раз взглянуть на умершего. Конечно, они зарабатывали на смерти деньги, но ведь и врачи делали то же самое. Разве бальзамировщики не заслуживали хорошей оплаты своих услуг? Ну и что, что тела в течение сотен лет лежали в домах, омытые и подготовленные к похоронам членами семьи. Бальзамирование сделало профессионалов профессиональными, это был волшебный ингредиент.
Шинмон Аоки, современный японский мастер похоронных дел, рассказывает о том, как окружающие смеялись над тем, что он омывает мертвецов и помещает их в гробы. Семья Аоки его презирала, а жена отказывалась спать с ним, потому что он был «испорчен» трупами. Затем Аоки купил хирургический халат, маску и перчатки и начал приходить в дома, облаченный в медицинскую одежду. Отношение людей к нему сразу же изменилось; они купились на образ, который им продавал Аоки, и стали называть его «доктор». Американские сотрудники похоронных бюро сделали то же самое: сделав себя похожими на врачей, они добились уважения.