Завтрак проходит тише обычного, потому что Авроры нет и мне ее не хватает.
Она же практически эксперт по «Медовым акрам» после того, как столько лет сюда приезжала, и когда мы сидим за едой, любит подробно отвечать на вопросы, как тут будет, когда приедут дети.
Эмилия садится за стол, уклончиво отвечая, что Аврора плохо себя чувствует и не хочет завтракать. Не будет же она рассказывать, что ее подруга страдает от похмелья.
Дождавшись, когда все увлекутся обсуждением за и против того, чтобы проучиться семестр за границей, я выскальзываю из-за стола, прихватив бутылку апельсинового сока и несколько батончиков гранолы, и направляюсь к коттеджу 22.
Аврора уже стоит на крыльце, и меня уязвляет то, как она сникает при виде меня. Я поднимаюсь по ступенькам.
– Привет. Я принес завтрак, как обещал.
Она неохотно берет подношение, глядя на него так, словно я кот, принесший к ее ногам дохлую мышь.
– Спасибо.
– Хотел узнать, как ты себя чувствуешь. Эмилия сказала, что тебе нехо…
– Расс, что ты делаешь? – перебивает она.
– Я же сказал ночью, что принесу тебе завтрак. Может, ты не помнишь, потому что была изрядно пьяная.
– Нет, я имею в виду здесь. Сейчас. – Она качает головой, запуская руку в волосы. – Ты либо супермилый со мной, либо избегаешь. И вот ты здесь, такой добрый, и я не знаю, будешь ли ты таким весь день. Мне надоело гадать, что я такого сделала, что тебе не нравлюсь.
– Ты мне нравишься. Прости, Аврора. Очень нравишься.
Она садится на верхнюю ступеньку, уложив завтрак рядом. Я чувствую, как нарастает ее раздражение.
– Ты всегда такой милый, Расс, со всеми, только не со мной. Со всеми. Мне надоело, что со мной так обращались дома…
Меня гложет чувство вины. Усложнять ей жизнь – последнее, что мне хотелось, тем более что она целиком и полностью права. Я старался со всеми, кроме нее. Первое, что мне следовало сделать вчера после звонка Джей-Джею, – извиниться перед ней. А я вместо этого понадеялся, что все обойдется и мы просто проигнорируем это недопонимание. Надо было понять, что так не прокатит. Когда проводишь все время с группой людей в изолированном месте, любая мелочь кажется важной и воспринимается острее, даже если прошло совсем немного времени. И после это впечатление будет только усиливаться.
Нужно быть честным с ней, чтобы она понимала: проблема во мне, а не в ней. Но слова не идут, потому что я трус.
– …И я приехала сюда, чтобы сбежать от этих ощущений и поработать над собой. Я не знаю, что делаю, но пока что у меня ни хрена не получается, и не нужно, чтобы ты все лето усугублял ситуацию, бросаясь из жары в холод. Если ты хочешь попробовать быть мне иногда другом, я бы предпочла, чтобы ты… не знаю… вообще не пробовал. Игнорируй меня все время, так будет проще.
Я набираю побольше воздуха и заставляю себя говорить.
– Рори, я все запутал. Прости. Когда ты ушла не попрощавшись, не оставив номер телефона, я думал, этим ты дала понять, что больше не хочешь меня знать, – спокойно произношу я, стараясь подавить смущение. – Потом мы вместе оказались здесь, и я не хотел ставить тебя в неловкое положение. Понимаю, не следовало строить предположения, но я не хотел задеть твои чувства.
У нее отвисает челюсть.
– У меня жуткое похмелье, но неужели это галлюцинации? Ты правда сказал, что держишься так холодно с нашего приезда потому, что я тогда ушла? Ты же сам хотел этого?
– Вовсе нет. О чем ты говоришь?
Аврора быстро встает. Благодаря ступенькам мы теперь одного роста, и я прекрасно вижу замешательство на ее лице.
– Ты так долго просидел в ванной. Ждал, что уйду. Я слышала, как ты с кем-то разговаривал, так что просто ушла.
– Я говорил сам с собой, Рори. Набирался смелости, чтобы предложить тебе встречаться. Я надеялся, что мне никогда не придется признаваться тебе в этом… Но пусть лучше поставлю себя в неловкое положение, чем ты решишь, что я из тех парней, которые ждут в ванной, когда девушка уйдет.
– О господи.
– Я никогда не занимался сексом на одну ночь и подумал, что нам было хорошо. Я хотел увидеть тебя снова, но ты мне не ровня, и…
– О боже. – Аврора садится обратно на ступеньку, и на этот раз я присаживаюсь перед ней на корточки, а она закрывает лицо руками. – Недоразумение. Расс, между нами случилось недоразумение. Из-за тебя я все не так поняла!
Слишком трудные формулировки, чтобы сразу понять.
– Что?
– Мы могли просто поговорить. Не думала, что когда-нибудь окажусь в такой ситуации!
Она громко стонет, глядя на меня сквозь пальцы.
Я убираю ее руки с лица, вынуждая смотреть прямо на меня. Аврора склоняет голову набок, выражение ее лица – что-то между раздражением и облегчением.
– Прости, Рори. Я всегда все порчу. Но действительно не хочу задевать твои чувства.
– Если бы ты не избегал меня вчера вечером, я бы спьяну спросила на «Правде или вызове», почему ты так странно себя ведешь. Спросила бы громко и на людях, так что мы все равно докопались бы до правды.
Левой рукой она все еще держит мою, а правой рисует узоры на моей ладони. Я знаю, что теперь, когда мы достигли взаимопонимания, я должен встать и уйти, но отсутствие самоконтроля всегда было отличительной чертой Каллагана.
– Ты чуть не попалась ночью пьяная на глаза Дженне, – вздыхаю я. – Аврора, не могу пообещать, что буду рядом, когда ты ведешь себя безрассудно. Мне в самом деле нужна эта работа, я не хочу, чтобы меня выгнали, так что, если что-то подобное повторится, пожалуйста, не думай, что я тебя избегаю.
Аврора опять стонет, на сей раз еще и драматически закатывая глаза, но ее пальцы продолжают кружиться на моей ладони.
– Вряд ли я еще напьюсь, но на самом деле тут никогда никого не выгоняют, Расс. Люди здесь нарушают все правила, и им за это ничего не бывает.
Мне некстати вспоминается, какой податливой была подо мной Аврора. «Каллаган, думай головой, а не членом».
– Все равно не хочется проверять эту теорию.
– Проверять эту теорию – самое веселье. – Она улыбается, на этот раз настоящей улыбкой, от которой в уголках глаз появляются крохотные морщинки. – И фокус в том, чтобы не попасться.
Аврора обжигает меня взглядом. Нужно отвести глаза, но я не могу. Она опускает взгляд на мой рот, опять поднимает к глазам и прикусывает губу.
Я хочу ее поцеловать.
У нее такой вид, будто она хочет, чтобы ее поцеловали.
Призываю все свое самообладание, чтобы не уступить, особенно когда она так на меня смотрит. Со вздохом я заставляю себя вспомнить, зачем сюда пришел и чего стараюсь избегать.
– Аврора, я просто хочу общаться с тобой и не ввязываться в неприятности.
Она пожимает плечами, роняя руки на колени, а я встаю.
– Все хорошо, – говорит она. – Все равно я должна поработать над собой. Мне это было совершенно ясно, но потом цель чуть не пропала. Наверное, надо к ней вернуться.
– Мне пора, пока ребята не хватились. Не хочу, чтобы кому-то показалось странным, что мы тут тусуемся вдвоем. Еще раз прости, я рад, что мы все прояснили.
Какой-то слишком официальный ответ на личные откровения, но чем дольше я нахожусь рядом с Авророй, тем легче захотеть проверить ее теорию.
К счастью, она не возражает. Открутив крышку с бутылки с соком, подает ее мне.
– Выпьем за то, чтобы ладить.
Глава 12Расс
– Почему у тебя вид как у золотистого ретривера, которому дали бекон? – с подозрением интересуется Ксандер, пристально изучая меня.
– Что?
Лосось с Форелью навострили уши, услышав про бекон, и я сразу понял, почему они все утро увиваются за Ксандером.
– Или как у кота, который нализался сливок.
– Просто у меня лицо такое. – А еще от облегчения, что больше не надо кое-кого избегать. – Подашь мне вон ту кисть?
Мой сосед по домику не кажется убежденным. Он протягивает мне кисть.
– Ты сегодня утром что-то долго относил Авроре завтрак.
Я представляю, как он добавляет: «И теперь в хорошем настроении». Он этого не произносит, но, судя по его виду, мысль об этом промелькнула.
– Разве?
– Она горячая штучка. Спрошу, не возьмет ли меня в пару на тренировку по плаванию, – осторожно говорит Ксандер, явно меня поддразнивая. – Что ты об этом думаешь?
Не глядя на него, потому что иначе сразу себя выдам, я проверяю, достаточно ли взял краски и малярных кистей.
– Думаю, это прекрасная идея.
– Лжец из тебя никакой, Каллаган, – смеется он. – Ладно. Желаю приятно провести лето с секретами. Просто мне будет одиноко в нашем домике с моими собаками.
– Нашими собаками.
Он прислоняется к стене рядом со мной.
– В тихом омуте черти водятся.
– Я ничего не сделал, – «Не смотри на него». – Это игра твоего воображения.
– Заметано, мой косяк. Тогда скажу Клэю, что у него есть с ней шансы.
Слова даются мне с трудом.
– Да, скажи.
Ксандер фыркает и слегка толкает меня в плечо.
– Я не выдам твой секрет. Не зря говорят, что от меня не бывает никаких проблем.
На этот раз я заглатываю наживку и, не удержавшись, поворачиваюсь к нему, сдвинув брови.
– Кто говорит, что от тебя никаких проблем?
– Я.
– Ладно, беспроблемный. Если что, ищи меня у теннисного корта.
Я забираю инструменты и направляюсь выполнять утреннее задание. В наши обязанности на этой неделе входит подготовка лагеря к приезду отдыхающих. Приятно поработать прохладным утром перед тем, как начнутся всякие тренинги и сплочения коллектива.
Никто не просит рассказать о себе, не нужно вспоминать порядок выполнения чего-то там или думать, что делать, если человек не дышит. Я просто крашу ограду, передвигаю мебель, убираю мусор, и кроме Ксандера меня никто не беспокоит.
После разговора с Авророй мне стало легче, и я теперь меньше волнуюсь о том, как проведу это лето рядом с ней.
– Вот гаденыши эти птицы!