– Прости, – шепчет она. – Я не смеюсь, честное слово. Ты в порядке?
Одеяло, которое я кое-как на нее набросил, частично закрывает ей голову. Она по-прежнему стоит на коленях между моих ног, а мой член, разумеется, больше не твердый. Я провожу рукой по лицу, взрываясь смехом, что Аврора воспринимает как необходимое ей разрешение. Я притягиваю ее к себе и целую в лоб, а она прижимается ко мне.
– Не прошло и шести часов, как мы попались, – замечаю я.
– В следующий раз будем умнее, – она проводит пальцем по моей коже. – Мне нужно вернуться к себе, пока никто не узнал, что меня там нет. Прости, что тебе не удалось кончить.
Аврора говорит «в следующий раз» как само собой разумеющееся, и я даже не знаю, как отвечать. С одной стороны, не хочу, чтобы меня уволили, если нас застукают. Но и отказывать ей точно не хочу. Она – единственное в моей жизни, что я не испортил. Аврора вселяет в меня надежду, и я не хочу прощаться с этим чувством.
– Мы будем осторожнее, – говорю я, снова целуя ее в лоб.
Она перелезает через меня и начинает одеваться, хмуро подбирая еще мокрую одежду с пола.
– Каллаган, ты не сложил мою одежду. Я горжусь тобой.
Надев боксеры и шорты, я сажусь на край кровати и наблюдаю, как она гримасничает, натягивая через голову влажный свитер. Потом Аврора обувает кроссовки, и я притягиваю ее к себе, ставя между ног. Она касается моих щек и улыбается, пока я глажу ее бедра.
В дверь стучат, после чего она чуть приоткрывается.
– Не хочу вторгаться в этот прекрасный союз, но мне правда очень нужно в туалет. Было бы здорово, если бы вы, наконец, закруглились, чтобы мне не пришлось бежать в лес, как долбаному медведю.
Аврора оглядывается на дверь через плечо, не убирая рук с моего лица.
– Что, здесь больше нет туалетов? Ближайший вариант – бежать в лес?
– Что, в наше время человеку нельзя облегчаться в положенном месте? Разве не так принято в обществе?
– Я ухожу, позер! – кричит ему Аврора и целует меня на прощание.
Мне хочется затащить ее обратно в постель и запереть дверь, но, наверное, это хорошо, что нас потревожили. Я понятия не имею, который час, и вряд ли нашел бы мотивацию этим поинтересоваться.
Как только Рори открывает дверь, в домик врываются собаки. Ксандер пытается дать ей пять, но Аврора игриво пихает его под ребра.
– Прости, я кое-что у тебя украла. Пока!
– С богатенькими девочками всегда так! – отвечает Ксандер.
С его лица не сходит ухмылка, когда он закрывает за собой дверь, и я тоже невольно улыбаюсь как дурак.
– Я в туалет, а поговорим потом, – добавляет он.
Пока его нет, я вожусь с собаками. Когда Ксандер возвращается, на моем лице – я уверен – та же глуповатая ухмылка. Мы оба сегодня не работаем. Это мой второй выходной, а у него – первый после того, как он вчера поменялся с Авророй, но, хотя мы об этом не говорим, я знаю, что мы весь день проведем с остальными вожатыми и будем им помогать.
Не поймите меня неправильно, дети утомляют, но это хорошая усталость. Мой ум постоянно занят, и мне нравится помогать им обрести уверенность в себе. Как ни странно, в детстве я возводил детей богатых родителей на пьедестал, считая, что, будь моя семья богатой, у нас не было бы никаких проблем. Когда я повзрослел, мое мнение не изменилось, потому что в колледже казалось, что все окружающие более состоятельны в финансовом отношении.
Работая здесь, я начинаю исцелять внутреннего ребенка. Эти дети так же страдают от неуверенности и тревог, какие были у меня, и теперь понимаю свою глупость.
И да, отчасти мне хочется сегодня помогать другим вожатым, чтобы увидеть Рори.
Ксандер плюхается на кровать, чуть-чуть промахнувшись мимо Форели, которая жует его носок.
– Можно предположить, что у меня украла мисс Воришка? Случайно, не презерватив?
Я киваю, и его ухмылка становится еще шире.
– Рад, что вы заботитесь о безопасности и мне не нужно рассказывать вам о птичках и пчелках.
Я бы предпочел, чтобы на меня напали птицы и пчелы, чем вести этот разговор с Ксандером.
– Знаешь, мы ведь ровесники, – отвечаю я.
– Дети в наши дни… – Ксандер уклоняется от кроссовки, которую я в него швыряю. – Кошачьи рефлексы, дружище. Но серьезно, я рад за тебя. Чертовски завидую, но я рад. У тебя есть любовь на все лето. Ты живешь мечтой.
– Спасибо. Чем ты сегодня занимаешься? – меняю я тему, пока он не начал меня расспрашивать.
От старых привычек нелегко избавиться.
– Во-первых, снова лягу спать. Джакс, придурок, решил рассказывать перед сном страшилки. Знаю, нехорошо называть десятилетнего ребенка придурком, но он реально такой. Чуть что, сразу в слезы и раздувать из мухи слона. Здорово раздражает. Не буду спрашивать, чем займешься ты, и так знаю, что будешь крутиться вокруг своей девочки и делать вид, что любишь командные виды спорта.
Хочется поправить его и сказать, что Аврора не моя девочка, но мне нравится, как это звучит.
– Скорее всего.
Ксандер зевает и натягивает одеяло на себя и Форель, которая сразу начинает это одеяло жевать.
– Дружище, я не выдам твой секрет.
Когда я, приняв душ, иду на завтрак, от вчерашнего ливня не осталось и следа. На полпути к столовой я слышу сзади:
– Погоди!
Только что из душа, в футболке с эмблемой «Бурых медведей», Аврора с улыбкой бежит ко мне. Она слегка касается моей руки, не задерживаясь, чтобы не вызвать подозрений, но этого хватает, чтобы по мне побежали мурашки.
– Привет.
– Привет, – неловко повторяет она. – Я только хотела сказать… Ну, я подумала и… в общем, прошлой ночью я вынудила тебя нарушить правила и пообещала, что…
– Рори, – мягко перебиваю я и становлюсь перед ней.
Я не привык видеть сомнение на ее лице и слышать неуверенность в голосе. Она ведь излучает уверенность, даже когда болтает, чтобы заполнить тишину, но сейчас словно бы борется с собой.
– Ты ни к чему меня не принуждала. Ты же помнишь, что я тоже ходил в твой коттедж?
– Знаю, но для тебя так важна эта работа, и это важно для меня, мне здесь нравится, но я контролирую свои порывы не лучше голодного енота. Я не хочу, чтобы ты думал, что для меня неважно то, что важно для тебя, если я знаю, что для тебя это важно. Понятно сказала?
– Думаю, да. Я не жалею. – Черт, как же хочется ее поцеловать. – Честно. Я постараюсь немного расслабиться и не беспокоиться по пустякам.
– Было бы неплохо. Наверное, это сделает тебя счастливее.
– Значит…
Как бы это выразить?
– Значит… – повторяет Аврора.
– Ты мне нравишься, Аврора. Очень. Я очень рад тому, что было ночью.
Она открывает и закрывает рот, потом опять чуть-чуть приоткрывает, прямо как золотая рыбка. Прочистив горло, кивает и выдавливает хриплое:
– Мне тоже. – Опять прочищает горло. – Ты мне тоже очень нравишься.
– Значит…
– Значит, нам надо идти на завтрак, пока нас не начали искать, – говорит она, нарушая тишину. – Перед тем, как принять душ, я ходила объяснять, почему пропущу поднятие флага и опоздаю на завтрак, но там почему-то оказалась Орла. Мне пришлось солгать и сказать, что у меня не прозвенел будильник, потому что не было света и я не зарядила телефон, но я постараюсь управиться как можно быстрее.
Мы снова двинулись к столовой. Я одобрительно киваю.
– Умное объяснение.
Она фыркает.
– Вовсе нет. Оказалось, свет включился через две минуты после того, как я ушла к тебе, и с грозой это не было связано. Просто парень, который чинил протекающую крышу, щелкнул не тем переключателем.
– Но они не могут доказать, что ты лжешь.
– Эмилия может, она наверняка уже догадалась. Она так на меня посмотрела… – Аврора тяжело вздыхает. Мы как раз подошли к двери, и она поворачивается ко мне: – Прости, раньше мне никто не говорил, что я ему нравлюсь, и это для меня значит больше, чем когда просто нравится секс со мной. Это на минуту сбило меня с толку. Расс, я хочу по возвращении в колледж видеться с тобой каждый день. Это будет лучшая часть моего дня. А если ты наберешься терпения и подождешь, пока я разберусь со всем этим, может, у нас получится что-то особенное.
Теперь я сбит с толку. Это слишком легко, слишком естественно, чтобы быть настоящей жизнью, но это и есть моя настоящая жизнь.
– Аврора, я буду ждать тебя вечно.
Глава 23Аврора
У меня внутри уже который день порхают бабочки.
Сначала я решила, что заболела, но это не походит на тошноту, скорее на покалывание в животе. По ночам ощущение стихает, я даже думала, что все прошло, но на следующий день начинается заново. Может, это какая-то аллергия? Но я не чувствую никакого недомогания, просто что-то необычное.
Только через три дня я наконец поняла, что это бабочки.
– Значит, ты не умираешь? – хрипит Эмилия, укладывая в ящик последний спасательный жилет.
У нее снова пропал голос после вчерашнего особенно напряженного волейбольного турнира. Потерять голос после того, как целый день кричала, это нормально, но со мной такого не случилось. К разочарованию Эмилии, мои голосовые связки в полном порядке.
Сегодня днем у нас был сплав на каяках, что позволило немного побыть наедине с собой – насколько это возможно в лагере – и помогло разобраться в ощущениях. Они сосредоточились в районе живота, отчего я странно себя чувствую.
– Не умираю. Это точно.
– Просто сбой из-за мужчины, понятно.
Эмилия не смотрит на меня и не видит, что я показываю ей палец, но как любая лучшая подруга прекрасно знает об этом.
– Боже, как легко ты выходишь из себя. Мне нравится эта новая твоя версия: ты паришь, как ожившее лесное создание, это так мило.
– Прости, ты что-то сказала? Я не слышу. – Оглядев берег, я вижу Расса. Он с легкостью поднимает каяки и ставит на место. «Лесное создание» – не худший эпитет, которым меня награждали, особенно Эмилия. – Скучаю по Поппи. Она уравновешивала твой несносный характер.