– Вообще-то ты отдалась еще до первого свидания. Оправдана.
– Слава богу. Значит, моя добродетель не пострадает.
Я перекатываюсь на спину и стараюсь как можно приличнее избавиться от презерватива, а потом приобнимаю Аврору и мы вместе смотрим на звезды. Фильм давно закончился, но я предпочитаю слушать ее тихое дыхание.
– Слава богу. Что бы ты делала без своей добродетели?
Глава 29Аврора
– Аврора, сядь, пожалуйста.
Я озадаченно морщусь, скосив глаза на Эмилию, которой Ксандер садиться не велел. Я опускаюсь на скамейку для пикника, опираюсь на руки, а он театрально расхаживает передо мной.
– Ну села.
– Спасибо, Аврора.
– Не за что, Александер. Твое желание для меня закон.
Он перестает расхаживать.
– Для тебя это шутка?
– Это? То, что сейчас происходит?
Он кивает.
– Да, для меня это очень похоже на шутку. Я понятия не имею, что происходит. Можешь передвинуться на пару дюймов вправо, а потом еще на пару дюймов вперед? А то мне солнце светит в глаза.
Мы втроем должны были набрать в бутылки воды для детей перед восхождением на гору, но в итоге я сижу перед Ксандером, который настроен очень серьезно. Мне показалось странным, когда он предложил помощь. Надо было догадаться, что это неспроста.
Он с укоризной цокает языком и смотрит на меня, уперев руки в бока.
– Это серьезно.
– Уверена, что бы сейчас ни происходило, это для тебя очень серьезно, Ксан. Правда, я до сих пор не знаю, в чем дело.
Я перевожу взгляд на Эмилию. Та пожимает плечами, с интересом глядя на нашего друга, и говорит:
– Иногда ты ведешь себя так…
– Скажу два слова…
– Внимание и привлекающий? – спрашивает Эмилия.
– Сверх и драматичный? – одновременно с ней говорю я.
– Баскетбольный турнир. – Он сердито смотрит на меня. – Сверхдраматичный – это одно слово. Пораскинь мозгами, Робертс. Ты же получаешь степень по английскому.
Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться. Теперь он меня заинтересовал, и хочется узнать, к чему это приведет.
– Так мы о правописании говорим или о баскетболе? А то я никак не пойму.
– Баскетбольный турнир, – повторяет он чуть громче. – Мы не должны проиграть.
Я опять смотрю на Эмилию, главным образом затем, чтобы убедиться: у меня не галлюцинация, она слышала то же самое. Ее брови сдвигаются так, что едва не соприкасаются.
Решаю говорить от лица нас обеих и прочищаю горло.
– Э… ну и что?
– Не знаю, какое гнусное и креативное сексуальное волшебство пообещал тебе Каллаган, чтобы ты запорола игру, но мне нужно, чтобы ты об этом забыла. На кону стоит моя репутация, и ты должна быть командным игроком.
– Рори очень популярна в баскетбольной команде «Титанов», Ксан. Тебе не о чем волноваться, – говорит Эмилия, отходя от меня, когда я пытаюсь пнуть ее по руке. – Она любит быть командным игроком.
– Заткнись, – огрызаюсь я на нее. – Ксан, мне не дано лгать. Я понятия не имею, о чем ты говоришь. И ничего не собираюсь запарывать, нет никаких обещаний волшебства или колдовства, о которых я бы знала… А еще, милый, я правда не думаю, что все должно быть на полном серьезе. Турнир должен быть прикольным.
Каким-то образом – а я свято уверена, что это затея Ксандера, – этим вечером у нас на повестке дня оказался баскетбольный турнир среди персонала лагеря. Команды были набраны случайным образом, посредством цветных бумажек, которые вытаскивали из шляпы, и Расс, к его восторгу, оказался в одной команде с Клэем, а я, Эмилия и Ксандер – со спасателями. Бедняжка Майя никогда в жизни не играла в баскетбол, но сказала, что это неважно, потому что все игроки в ее команде высокие, а значит, хорошие.
– Расс сказал, что ты согласилась помочь им жульничать.
Вот доносчик!
– Дружище, Расс просто тебя подкалывает. Разве не так бывает, когда вы играете? Болтаете всякую чушь. Я с утра с ним толком еще не разговаривала.
Я больше всего люблю, когда Расс останавливается перед моим домиком после утренней пробежки еще до общего подъема. Я сажусь к нему на колени или рядом в зависимости от того, насколько он вспотел, и мы наблюдаем за восходом солнца. Я всегда сонная, но очень хорошо помню, как составляла дьявольский план предательства Ксандера.
– Знаешь, ты мог бы просто сказать «без жульничества». – Эмилия смотрит на часы. – Сэкономил бы уйму времени.
– Если бы мне предложили сексуальное колдовство, я бы сжульничала, Ксандер. Я с тобой честна; вполне возможно, что поддамся соблазну. Даже не зная, каковы будут последствия, мне хотелось бы поучаствовать. Уверена, ты с пониманием отнесешься к моему трудному положению.
– Не могу и не буду. Аврора, я не собираюсь проигрывать Клэю из-за твоей озабоченности, – непреклонно заявляет Ксандер.
– Если мы проиграем Клэю, то лишь из-за того, что у меня плохая координация.
Мне лень заниматься расписанием «Бурых медведей», поэтому позволяю Ксандеру или Клэю перехватить инициативу.
– Расслабься, Ксан. Это не пойдет в твой зачет в следующем сезоне.
Ксандер и Клэй работали в лагере в прошлом году, хотя и в разных группах, так что были знакомы, когда их определили в одну группу. В прошлом месяце, в одну из редких проверок телефона, я увидела сообщение от Райана, что он записался в «Лос-Анджелес Рокетс».
Ребята услышали, как я рассказывала об этом Эмилии, разговор перешел на НБА, а потом выяснилось, что Ксандер и Клэй знают Райана: они играли против него. А теперь они выходят на новый уровень и будут играть друг против друга.
Я слышала, как парни иногда тонко подкалывают друг друга, но отметала это как мужскую чепуху, не понимая, что «Стэнфорд» и «Беркли» – непримиримые противники в спорте, и, по-видимому, это распространяется и на развлекательный турнир в летнем лагере.
Смешно.
– Вот еще, я видел, как ты играла в вышибалы с красками. Все у тебя в порядке с координацией.
– Серьезный вопрос. – Эмилия берет бутылки для воды, которые мы поставили, когда Ксандер задержал нас для важного разговора. – Почему ты такой?
Тот не отвечает, зато пускается объяснять правила баскетбола, пока мы ходим за водой и обратно. Наконец, возвращаемся к детям, которые, как ни удивительно, еще не умерли от обезвоживания.
Я вручаю Рассу его бутылку, и он вскидывает брови.
– Почему вы так долго?
Он подносит бутылку к губам и делает большой глоток. В этот момент я произношу два моих новых любимых слова: «Сексуальное колдовство». Часть воды он выплевывает, а остальной давится, бьет себя ладонью по груди и прикрывает рот, пока не перестает брызгать водой.
– Каллаган, уложить тебя в реабилитационную позицию?
У него слезятся глаза, он весь красный, но это не мешает ему расхохотаться.
– Я ничего не мог поделать.
– А мне кажется, что определенно мог.
– Солнышко, ты не понимаешь, – тихо говорит Расс. – Он меня достал. Спрашивал, не хочу ли я заняться настоящим спортом. Обычно он такой спокойный, но дух соревнования разжигает в нем злость, а мне приходится с этим жить.
– О нет. – Я игриво дуюсь. – Неужели тебя оскорбляет неприятный сосед, который гоняется за мужчинами из-за мяча? Тебя, парня, который тоже гоняется за мужчинами из-за мяча, только на льду?
– Я знаю, что ты сейчас надо мной смеешься, но, позволь сказать, ты чертовски милая, когда вот так дуешься на меня. Но ты должна подтвердить, что знаешь: в хоккей не мячом играют. Кстати, я вратарь, так что вообще ни за кем не гоняюсь, но если бы мы начали с мяча, было бы чудесно.
Расс смотрит на меня, и, если учесть, что он не до конца пришел в себя после того, как поперхнулся, довольно пристально. Я вижу, как за его спиной дети начинают разбирать альпинистское снаряжение, причем явно не то.
– Ребята! – кричу я. – Не эти! Дайте помогу.
Я обхожу все еще озадаченного Расса и на полпути к детям слышу, как он кричит:
– Рор! Ты должна сказать, что знаешь: в хоккее не мяч! Сейчас же!
– Прости, Каллаган! Я не веду переговоров со своими соперниками! – кричу я в ответ. А оглянувшись, вижу, как Ксандер немедленно направляется к Рассу, и злорадно улыбаюсь.
Нет ничего странного в том, что мне всегда нравились баскетболисты, но на их игры я ходила редко. Просто там очень скучно.
Кто-то – возможно, Ксандер – составил турнирную таблицу, и на данный момент я не помню, сколько игр мы сыграли. Понятия не имею, выигрываем мы или нет, и у меня адски болят ноги, в основном из-за того, что я ношусь туда-сюда по площадке, а все наши очки набирает Ксандер.
Дети отрываются на полную катушку, подбадривают и восторженно вопят всю игру, но я определенно потеряла всякий интерес. Я хочу горячего шоколада. Хочу посмотреть кино. Хочу держать собаку, пока Расс приобнимает меня.
Собственно, я готова вернуться к обычному вечернему режиму.
– А если мы просто откажемся играть? – спрашивает Эмилия, выпрямляясь рядом со мной.
– Мы ему не очень-то нужны, но вряд ли это сработает.
– А если будем протестовать?
– Бесполезно.
– Устроим пожар?
– Это чересчур, – вздыхаю я. – Я уже думала об этом.
– Знаешь, мы бы этого избежали, если бы поехали на каникулы туда, куда я предлагала, – замечает Эмилия.
– Знаю, – я вздыхаю еще выразительнее. – Об этом я тоже уже думала.
Единственный бонус во всем этом цирке – то, что Расс неплохо играет в баскетбол. Каждый раз, когда он демонстрирует свое мастерство, Клэй с Ксандером так недоумевают, одно удовольствие за ними наблюдать. Когда мы играем в баскетбол с детьми – конечно, «мы» – преувеличение, потому что я ничего не делаю, – Расс сосредоточен на том, чтобы детям было весело.
А теперь он играет ради себя, и ему не нужно сдерживаться, а мне не нужно притворяться, что я не пялюсь на него, потому что с него и так не сводят глаз все.
Ксандер садится рядом со мной на свободное место, и Эмилия стонет еще до того, как он открыл рот. Парень хмуро смотрит мимо меня на мою лучшую подругу.