Каждый день я благодарен за Аврору, за то, что вижу, как она счастлива, когда в который раз позволяет детям столкнуть ее в озеро или рассказывает про кота, которого ее мать то ли украла, то ли не украла у соседей. Благодарен за улыбку, с которой она на меня смотрит, когда захожу к ней после утренней пробежки, или за поцелуи, которые удается украсть втайне от группы.
Я благодарен Дженне за то, что не отправила нас домой, и Ксандеру с Эмилией за то, что они делают все возможное, чтобы нам удавалось тайком встречаться.
Когда я вспоминаю уходящий день и ценю то, что имею и что заберу с собой, мне легче не поддаваться грусти перед скорым отъездом.
Но сегодня на сцене перед всеми «Медовыми акрами» я благодарен, что шоу талантов почти кончилось.
Я привык, что зрители кричат и аплодируют, но обычно в такие моменты со мной на льду вся команда и легче не замечать всеобщее внимание. А сейчас на сцене только я, Ксандер и собаки, и мой сосед не собирается заканчивать номер.
Я знаю, что красный, как помидор, когда соскакиваю со сцены и свистом подзываю собак, надеясь, что заставлю Ксандера уйти. Без решительного настроя Авроры мы с ним до вчерашнего дня даже не пытались составить план выступления. Теперь, когда уже закончили и можно больше не переживать, я благодарен бекону, ради которого Рыбка, Лосось и Форель готовы на все.
Надо отдать им должное, со всеми трюками наши питомцы справились великолепно. Уверен, никто и не догадался, какой неорганизованной и бессистемной была подготовка.
– Отличная работа, – говорит Ксандер, когда мы усаживаемся в задних рядах. – Я же говорил! Признай, что я был прав.
– Ты был прав, – неохотно бурчу я.
Все дети из «Бурых медведей» поставили обалденные номера, и теперь как зритель я могу оценить, как весело получилось и на какой прекрасной ноте мы заканчиваем лето.
Вновь слышатся приветственные крики: на сцену выходит остальная часть нашей группы вожатых. Аврора такая красивая в моем любимом летнем платье: желтом в цветочек, с тонкими бретельками, которые легко спускаются. Волосы она завила и стянула сзади заколкой.
Майя занимает место позади Эмилии и кладет руки ей на талию, а Клэй становится за Авророй и берет за талию ее. Звучит музыка, но я слышу только смех Ксандера.
– Жаль, что не могу сейчас сфотографировать твое лицо. – Он прикрывает рот ладонью, пытаясь остановить смех, но, когда я бросаю на него самый убийственный взгляд, на какой способен, становится только хуже.
Мы криками подбадриваем товарищей, но каждый раз, когда Клэй дотрагивается до Авроры, Ксандер снова начинает хохотать, раздражая меня еще больше.
– Прости, чувак. Это так прикольно. Разве она тебе не рассказывала заранее?
– А ты бы на ее месте рассказал?
Я пару раз спрашивал Аврору про их репетиции, но она отвечала лишь: «Хочешь стянуть идею, Каллаган?» И я отстал. Будь на месте Клэя кто-то другой, я бы не ревновал. Форель взбирается ко мне на колени и укладывается спать. Она теперь большая и тяжелая, занимает почти полностью мои колени. И я благодарен собаке, потому что она мешает подбежать к сцене и утащить Аврору, словно я пещерный человек.
Похоже, Авроре очень весело, и я сосредоточиваюсь на этом и на том, как мило она старается соответствовать Эмилии, которая среди них явно единственная танцовщица с профессиональной подготовкой и чувством ритма.
Песня заканчивается, зрители хлопают и кричат, а Ксандер наклоняется ко мне с самодовольной ухмылкой.
– Нам кричали громче.
Я знаю, что нет причин ревновать к прикосновениям и завидовать аплодисментам, но танец заканчивается тем, что Аврора оказывается в объятиях Клэя, и я имею полное право быть недовольным. Она с широкой улыбкой сходит со сцены и идет прямиком ко мне. Я тоже выдавливаю улыбку, при виде которой Аврора пытается сдержать смех.
– С тобой все хорошо?
– Самая фальшивая улыбка, какую я видела, Каллаган, – говорит Эмилия, собирая наши бутылки для воды.
Майя и Клэй идут следом за ней, он явно доволен собой. Эмилия, стараясь не рассмеяться, предлагает:
– Мы сходим за водой. Кто-нибудь чего-нибудь хочет?
– Нет, спасибо, – отвечаю я, и они уходят к главному корпусу.
Аврора занимает свободное место рядом со мной и наклоняется.
– Ревнуешь?
– Не-а, – бормочу я, следя за следующим номером на сцене. – Но когда мы останемся одни, ты у меня схлопочешь.
– Я в туалет, – говорит Аврора странным тоном и встает прямо передо мной.
– Хорошо, – отвечаю я, но она не двигается.
– Мне правда нужно в туалет, – повторяет она тем же неестественным тоном.
Я в полном недоумении тоже повторяю:
– Хор-рошо?
– Мне очень надо, – говорит она, расширяя глаза.
– Хо…
– О боже, парень! – рявкает Ксандер и понижает голос, чтобы нас не слышали: – Она пытается сказать, чтобы ты пошел за ней следом. Может, ради секса, я не знаю. – Он смотрит на нее: – Секс?
– Возможно, – кивает Аврора.
– Фантастика, – стонет он. – Я так рад, что участвую в этом разговоре. А я буду сидеть здесь и умирать от одиночества.
Аврора поджимает губы и качает головой, стараясь не рассмеяться. Когда она уходит в сторону озера, где находится наш домик, Ксандер свирепо смотрит на меня.
– Прекрати на меня так смотреть, – гаркаю я. – Думаешь, до меня всегда доходит, что нужно делать?
– Невероятно. Не пошел бы ты подальше со своими любовными отношениями? Где мой летний роман?
Стараясь двигаться незаметно, я встаю и небрежной походкой направляюсь следом за Авророй. Хочется бежать, но это будет очень неловко. Не хочется снова попасться.
Когда я захожу в домик, Аврора сидит на моей кровати и листает книгу, взятую с тумбочки. Лицо ее озаряется, и уже в следующую секунду она стоит на цыпочках и целует меня. Я поднимаю ее, и она обхватывает меня ногами – мы проделываем этот трюк всегда, когда оказываемся одни. Прижав Аврору к стене у кровати, я лезу под ее платье, провожу руками вверх по бедрам, хлопаю резинкой трусиков и перевожу руки на ее талию.
Она прекращает поцелуй и прислоняется затылком к стене. На ее лице блуждает самодовольная улыбка.
– Ты опять дуешься.
Не удостоив ответом, я целую ее в шею, поднимая руки к ее груди. Легко стягиваю с нее бюстгальтер и ласкаю пальцами затвердевшие соски. Ее тело реагирует как всегда, когда я прикасаюсь к ней, и жадно прижимается ко мне.
– Займемся этим у стены, потому что ты ревнуешь?
– Нет. Мы займемся этим у стены, потому что оказаться внутри тебя все равно что попасть на небеса, – бормочу я, а ее дыхание замедляется и становится поверхностным.
Она прикусывает мою нижнюю губу.
– А ты ревнуешь.
– Нет. – Я просовываю пальцы под резинку ее трусиков и сдвигаю их в сторону. Она уже влажная. – Мне нравится, как ты реагируешь.
– Потому что мне нравится, когда ты меня трогаешь. Особенно если ревнуешь.
Аврора победно улыбается: знает, что попала в точку. Я массирую ее набухший клитор и смотрю, как она прикрывает глаза. Я останавливаюсь, и она трется о мою руку.
– Не будь таким мелочным из-за ревности.
Мы еще почти не начинали, а мой член уже пульсирует в шортах. Встречи украдкой – это горячо. Украденные поцелуи, тайные прикосновения, взгляды, понятные только нам. Но неплохо оказаться в своем доме, когда хочется только одного: запереть дверь и держать Аврору до тех пор, пока она не позабудет все на свете, кроме моего имени.
– Мне не нужно ревновать, когда из-за меня ты такая влажная.
– Только для тебя, – говорит она. – Кроме тебя никто не важен. Отпусти меня, и я тебе покажу.
Я опускаю ее на кровать. Аврора становится передо мной на колени и, не сводя с меня глаз, расстегивает мой ремень и снимает с меня шорты, потом боксеры и обхватывает член рукой, облизывая головку.
Другую руку она просовывает между своих ног под платьем.
– Черт, Аврора. – Я со стоном запускаю руку в ее волосы. – Ты невероятно хороша.
Зеленые глаза смотрят на меня из-под густых ресниц. Я мысленно запечатлеваю самую прекрасную картину на свете: любимая девушка передо мной на коленях. Убрав волосы с ее лица, я крепко сжимаю их в кулаке, как ей нравится. Я изо всех сил стараюсь не кончить, но она стонет, работая ртом и рукой, чтобы удовлетворить каждый дюйм меня, а другой рукой лихорадочно двигаясь между бедер.
Ее язык выписывает круги, а потом она берет мой член в рот. Чем ближе к краю, тем сильнее сжимаю руку, мышцы живота сокращаются, яйца напрягаются, и в самый последний момент Аврора отстраняется и с ухмылкой смотрит на меня.
Мои чувства нельзя описать иначе, чем отчаяние, до тех пор, пока Аврора не разворачивается и не ложится грудью на кровать так, что ее задница оказывается прямо передо мной.
До сего момента я вряд ли по-настоящему понимал всю прелесть летних платьев. Быстро достав из ящика тумбочки презерватив и натянув его, я задираю подол. Она смотрит на меня через плечо, а я снова сдвигаю в сторону трусики.
– Я чертовски помешан на тебе. – Со стоном медленно погружаюсь в нее. – Помешан.
– Покажи.
Все происходит быстро и грубо. Я врезаюсь в нее, и она толкается в ответ. Я придавливаю ее руки к ее спине, желтая ткань моего любимого платья запутывается в пальцах. Ее лицо искажается от удовольствия, и она громко стонет мое имя.
– Сильнее.
– Ты выдержишь?
– Да, пожалуйста, Расс. Сильнее.
Я крепче сжимаю ее, ее ногти впиваются в мою ладонь, спина выгибается еще больше. Она открывает рот и зажмуривается, я чувствую, как растет ее напряжение.
– Пожалуйста, не останавливайся.
– Черт, Рори. – Победители Кубка Стэнли. Перечислить нескольких победителей Кубка Стэнли. – Я сейчас…
Меня перебивает крик Авроры, ее дрожь подводит к самому краю. Я кончаю так бурно, что с трудом удерживаюсь на ногах, но она не замечает этого, извиваясь подо мной.
Я отпускаю ее руки и наклоняюсь, чтобы оставить поцелуй между лопаток, потом за ухом и, наконец, на щеке. Она открывает глаза.