– Еще как стараешься, детка, – возражает Робби. – Ты над всеми хорошо поработала.
– Рори? – зовет сверху Расс, и все сразу замолкают. – Ты с кем-то разговариваешь?
– Да! – кричу я в ответ. – С привидениями.
– Хорошо! Это вовсе не так жутко. Через минуту спущусь.
Парни в полной тишине торопливо пришпиливают баннер к стене, причем явно косо. Генри открывает огромную сумку, из которой по всему полу разлетаются воздушные шары. Наши недоделанные декорации смотрятся как оформление самого скучного на свете дня рождения, но на самом деле друзья Расса постарались на славу.
Пока он вчера навещал родителей, мне позвонили с неизвестного номера. Оказалось, что это Стейси. Сама она с Рассом не говорила, но уверена, что очень плохо пропускать новоселье Джей-Джея из-за семейных неурядиц. Она хотела узнать, можно ли им приехать и устроить Рассу вечеринку по поводу его возвращения.
Так и родилась эта идея.
– Чувствую, что все мои детишки дома, – гордо шепчет Джей-Джей, услышав, как открывается дверь спальни Расса.
– Ты же здесь не живешь, – шепчет ему Робби.
Мне кажется, мое сердце колотится так же громко, как шаги Расса. По мере того, как он спускается, мы видим за перилами все больше: его щиколотка, икра, колено, бедро…
– Он голый? – в панике шепчет Мэтти.
– Я сегодня не подписывался на то, чтобы смотреть на чей-то член, кроме собственного, – бормочет Крис.
На верхней части бедра появляются боксеры. Слава богу. Все облегченно вздыхают. Расс спускается настолько, что ему видна гостиная, и замирает.
– Сюрприз, – самым невозмутимым тоном произносит Генри.
У Расса отвисает челюсть.
– Что за?..
Я услышала о поездке парней в Майами столько, что, кажется, сама там побывала.
– В будущем году надо всем туда поехать, – оживленно говорит Мэтти.
– Нет, – в один голос возражают Генри и Расс.
– Наверное, в следующем году я опять поеду в «Медовые акры», так что придется вежливо отказаться, – объясняет Расс.
– Если тебя возьмут, – говорит Генри, откусывая кусочек куриного крылышка. – Тебя застукали за нарушением правила номер один, и вряд ли через год вы будете меньше лапать друг друга. Перед нами примеры Нейта и Робби.
Расс опирается подбородком на мою макушку, обнимая меня за плечи и стараясь обеспечить как можно больше физического контакта между нами.
– Что, Нейт и Робби лапают друг друга? – усмехается он.
Стейси вскидывает брови.
– Да, это примерно так и прозвучало. Нет, они лапают нас с Лолой.
Все разом пускаются рассказывать разные истории, прерываясь, чтобы объяснить мне, если я чего-то не понимаю, а Расс крепче обнимает меня и шепчет на ухо:
– Ты в порядке?
Я киваю и продолжаю слушать рассказ о том, как Нейт с Робби выпали из горнолыжного подъемника.
Такие посиделки для Расса тоже в новинку, но я понимаю, почему для него это так важно. Ребята для него скорее семья, чем просто друзья, и они так доброжелательны, что невозможно не полюбить каждого.
Наверное, именно это так отчаянно нужно нам обоим: быть в окружении людей, с которыми мы чувствуем себя любимыми. Все лето мы привыкали к этому с Ксандером, Дженной, Эмилией… и, разумеется, собаками. Мои отношения с мамой, похоже, налаживаются, у Расса с родителями, я надеюсь, тоже.
Все кусочки наших жизней сложились, как пазл, и теперь уже не только по краям, но и внутри.
Бобби заканчивает историю о выездной игре, когда он оказался голым снаружи запертого отеля и на него накричал тренер. В этот момент у меня появляется возможность задать вопрос, который не давал мне покоя много недель:
– Ребята, почему вы называете Расса кексом?
Робби открывает было рот, чтобы ответить, но сразу закрывает и хмурится, глядя на Криса. На лице Криса то же смущенное выражение, что и у Мэтти. Все переглядываются с одинаковой неуверенностью, пока Джей-Джей, наконец, не отвечает:
– Я понятия не имею.
Я поворачиваюсь в объятиях Расса и смотрю на него. Он прячет усмешку.
– А ты знаешь? – спрашиваю я.
– Ага. Долгая история. Если вкратце, то когда-то я работал в баре, и Стейси однажды пришла туда одна. К ней стали приставать посетители, а я тогда толком не был с ней знаком, но притворился ее парнем. По сути, у нас состоялось фальшивое свидание на час, и она дала мне это прозвище.
– Люблю фальшивые свидания.
– Фальшивые свидания? Ничего нелепее я в жизни не слышал, – говорит Генри.
– Это было мило. Креатив под давлением, я бы сказала, – добавляет Стейси.
– Однажды вечером я забрал Стейси и Лолу из бара, пьяных в хлам. Тогда она назвала меня кексом при всех, и… в общем, приклеилось.
Ребята разом смолкают, и я вижу у всех одинаковое смущенное выражение. Мэтти прочищает горло и берет пиво.
– Да? А я-то думал… Думал, ты просто любишь кексы… не знаю.
– Рори, Дженна после нашего визита не спрашивала обо мне? – интересуется Бобби, подмигивая.
Когда ребята приезжали в «Медовые акры» на день рождения Расса, оказалось, что Бобби и Крис были в лагере в то же время, что и я. К счастью, мы друг друга не вспомнили, и это хорошо, потому что я тогда, наверное, действовала всем на нервы. Не хотелось бы раскрывать негативные черты своего характера, пока они меня не полюбят.
– Мне солгать, чтобы не ранить твои чувства? – осторожно осведомляюсь я.
– Да, пожалуйста, – отвечает Бобби.
Я даже ничего не успеваю сказать, как встревает Генри:
– Зато ты хороший хоккеист.
Парни в шутку дерутся, и пока все отвлеклись, Расс целует меня в шею и шепчет на ухо:
– Ты прекрасно справляешься. Они тебя любят.
Порядок быстро восстанавливается, и Бобби переводит взгляд на меня в поисках подтверждения. Я оживленно киваю.
– Да-да, она о тебе спрашивала.
Когда я рассказала Дженне о давней влюбленности Бобби, ее реакция была не слишком радостной: «Фантастика. Мне нравится, когда приезжают уже взрослые люди и хотят со мной переспать, как будто я буквально не нянчила их в детстве, – она шумно вздохнула. – Ненавижу».
– Может, я и правда поработаю там в будущем году, – говорит Бобби к неудовольствию друзей.
– Надеюсь, ты лучше чинишь забитую канализацию, чем Расс, – смеюсь я.
После возвращения в Мейпл-Хиллс я с удовольствием узнала, как сильно Рассу нравится прикасаться ко мне, когда это больше не запрещено никакими правилами.
Я изо всех сил стараюсь подавить прирожденную болтливость, и хотя не страдаю от неуверенности в себе, очень сильно хочется убедиться, что Расса любят так же сильно, как люблю его я.
Праздник по случаю новоселья, или возвращения домой, без разницы, – это не столько вечеринка, сколько возможность пообщаться в непринужденной обстановке. После пары тяжелых дней нам это необходимо, и мне нравится, как Расс помогает влиться в компанию.
Я выхожу на задний двор, чтобы позвонить Эмилии с Поппи. Обеим страшно нравится моя палатка, они не верят, что я уговорила Расса спать в ней со мной. Не сомневаюсь, что этот парень сшил бы палатку сам, если бы думал, что меня это порадует.
Задняя дверь открывается, и выходит Джей-Джей. Видя меня одну в шезлонге, приближается, держа руки в карманах, и садится напротив.
– Попс и Эмилия передают привет, – говорю я.
– Я смотрел сторис Эмилии. Похоже, им там весело.
– Как-то это очень официально, – неловко отвечаю я, ерзая в шезлонге. Прикрыв глаза от солнца, стараюсь сосредоточиться на очень серьезном лице Джей-Джея. – Пришел прочитать мне лекцию? Вдохновляющую речь? Дать жизненный совет?
О боже, моя болтливость вернулась.
– Поблагодарить. Я знаю Расса два года, но еще не видел таким счастливым.
Бабочки в моем животе пускаются в веселый пляс.
– Он и меня делает счастливой. Спасибо, что научил его притворяться уверенным настолько, что он смог заговорить со мной в тот вечер.
– Спасибо, что дала ему увидеть себя таким, каким мы его видим.
– Это уж слишком глубоко, – говорю я. – Уж лучше бы ты заставил меня принять вызов в дженге.
– Ага, я малость расчувствовался. Стараюсь держаться по-взрослому, но вряд ли надолго. – Джей-Джей встает и протягивает мне руку, чтобы помочь подняться. – Хочешь поиграть в пьяную игру «Голодные бегемоты»?
Вернувшись в дом, Джей-Джей объявляет новую игру и убегает, чтобы принести все необходимое. Я захожу на кухню и вижу, как Расс достает из буфета два стакана.
– Воришка!
Он ставит стаканы на стол и опирается на него, сложив руки на груди.
– Это я воришка?
– Где-то я это видела. Кажется, ты здесь уже воровал?
Он притягивает меня к себе, приподнимает пальцами мой подбородок и целует так, что слабеют колени. Мне не нужно искать самоутверждения или внимания – с этим парнем у меня есть все, что нужно.
– Расскажи секрет, Каллаган.
Он убирает мои волосы с лица и смотрит на меня так, будто больше ничего не видит, и, не колеблясь, отвечает:
– Я влюблен в тебя, Аврора.
Десять миллионов бабочек.
– Я тоже в тебя влюблена.
ЭпилогРасс
– Кажется, меня сейчас стошнит.
Аврора держится за живот и выразительно стонет. Обнимаю ее за плечи и притягиваю к себе, чтобы поцеловать в макушку. Последние шесть недель я все время ободрял ее, а теперь просто дарю ласку, потому что она меня все равно не слушает.
– Это была ужасная идея. Почему ты мне это позволил?
– Где же твои «У Авроры Каллаган не бывает плохих идей» и «Разве я когда-нибудь ошибалась?» или…
– Ладно-ладно. Ты прав.
Аврора поворачивается ко мне и приникает к моей груди. Мы оба смотрим на вывеску «Хеппи энд» на двери книжного магазина.
– Что, если у меня не будут покупать книги, потому что это не семейный бизнес?
– У нас семейный бизнес. Если хочешь, могу написать это маркером на витрине.