Внезапно юноша с плетью взмахнул рукой, словно собирался ударить. Зрители затаили дыхание. Но он лишь примерился и продолжал свою пляску.
Музыка притихла, когда плеть стала всерьёз угрожать своей жертве. А тот стоял не шевелясь, держа над головой сплетённые руки, и лишь иногда поворачивался к противнику и презрительно плевал наземь.
У Сансая захватило дух. Он вдруг увидел лицо неподвижного юноши. В кругу был его сын Джалла! У Сансая заныло под ложечкой. Он боялся окликнуть сына, чтобы не отвлечь его. Он боялся взглянуть на взвившуюся плеть. Для него это первый удар был страшнее, чем для Джаллы. Но как Джалла оказался здесь? Кто его невеста? Да и разве станет Джалла жениться, не известив родителей? Когда он снова взглянул в круг, он увидел, что глаза нападавшего налились кровью. Лицо его отяжелело от ярости. Должно быть, его выводили из себя презрительные плевки Джаллы.
Подавшись вперёд, как готовая к нападению кобра, он гулко — "Твак!" — опустил плеть. Ответный вздох толпы и вспухший на теле Джаллы серо-синий рубец показали Сансаю, что удар был нанесён умелой рукой и попал в цель.
Мей Сансай судорожно вцепился в палку — он боялся перевести дыхание. Вынесет ли это Джалла? Напряжённая тишина длилась минуту. И вот Сансай с радостью услышал слова:
— Думару, ты бьёшь, как больная женщина! Стыдно, тьфу!
Это был торжествующий голос Джаллы, напоенный ядом презрения. Одновременно с его словами раздалась музыка. Из-за спин музыкантов показались девушки. Это были красиво одетые стройные девушки. Они держали головы очень прямо и ступали так легко, что, казалось, не мяли травы. Груди их были упруги, руки лоснились от притираний. Поистине, Джалла мог бы выбрать любую и не ошибся бы.
Они выплывали одна за другой, пели хвалу Джалле и в такт музыке клали ему в рот орешки кола. Самая высокая девушка прижалась к Джалле и что-то прошептала ему на ухо. Толпа зашевелилась. Без сомнения, это та девушка, которой добивается Джалла. Она держала чашу с маслом, помазала им рубец на спине Джаллы и он заблестел в убывающем свете дня.
Джалла даже не шевельнулся. Его противник выбрал другую сыромятную плеть и стал пробовать её на руке. Из мелодии исчезла стройность, и скоро музыканты умолкли совсем. В приготовлениях юноши с плетью появилось что-то зловещее. В толпе зашептали, что он натирает плеть ядом, таким, что он увеличит боль от удара, попадёт в кровь и мгновенно поразит всё тело.
И тут плеть взвилась, но прежде, чем она опустилась, Джалла издал пронзительный вопль и вырвался из кольца зрителей. Люди отскочили влево и вправо и стали смотреть, как он исчезает в зарослях. Он бежал во всю мочь, бежал без оглядки и кричал. Никто не преследовал его — он бежал один, как человек, поражённый внезапным безумием.
Сансай закрыл лицо руками. Ему было стыдно. Толпа разбилась на небольшие группы. Плакали девушки: они любили Джаллу и желали ему удачи. Знающие люди тихо переговаривались, но не настолько тихо, чтобы Сансай не услышал:
— Наверняка, он что-то увидел.
— Думару наслал на него слепоту.
— Тау! Кто знает? Мы же не были с ними в кругу. Это знают только они да Аллах.
— О, Аллах! Для меня это великая загадка. Я не пропускаю ни одного шарро уже двадцать лет, но никогда не видел ничего подобного.
— Клянусь Аллахом, это колдовство, он наслал на него слепоту.
— Тау! — пожал плечами высокий мужчина. — Всё кончено. Ай! Что теперь говорить? Если человек явился на шарро, у него должно быть своё колдовство. Сердце моё болеет за Джаллу, он держался храбро, пока его не победило колдовство.
— Надо было ему прийти со своим колдовством. — сказал другой мужчина.
Исход состязания разочаровал всех. Оживлённо обсуждая случившееся, люди расходились по домам. Уже садилось солнце. Скоро должна была наступить ночь. Сансай спросил дорогу к становищу Джаллы. Тропинка еле виднелась в сгущавшихся сумерках.
Глава XII
Мей Сансай подошёл к Джалле, который сидел перед хижиной, низко опустив голову.
— Сын мой!
Джалла растерянно поднял глаза.
— Ах, это ты, отец, ты разыскал меня!
— Мне рассказали, что ты у Великой реки, в тех местах, где белые моют золото.
— Да, моё становище здесь. — И он обвёл — Шайту, Лейбе и я перебрались сюда после того, как ты ушёл из дома. Рикку пошёл с частью стада к Лигу, на границу. Хорошо, когда скот на хорошей траве.
— Верно. А где Шайту?
— Мать и сестра пошли в деревню.
— Клянусь Аллахом, я счастлив! — Он потёр ладони. — Наконец-то я снова в своей семье!
Джалла улыбнулся.
— Теперь тебе полегчает.
Мей Сансай пододвинул циновку и сел.
— По пути сюда я встретил множество людей. Что, здесь был праздник?
— Они возвращались с шарро, — сказал Джалла.
— С шарро? — с деланным удивлением спросил Сансай. — О Аллах, здесь было шарро? Я и не знал.
Джалла выпрямился.
— Благодарение Аллаху, отец, что ты не видел моего позора. Когда мой противник в третий раз занёс плеть, передо мной точно опустилась завеса. Я ничего не видел! Я так испугался, что бросился бежать. И вот теперь я трус и моя девушка не пойдёт за меня замуж! Ты слышишь, отец, я трус!
Мей Сансай похлопал его по плечу.
— К шарро надо готовиться. В другой раз я дам тебе амулеты, против слепоты, которую насылает бадугу. Вай! Разве мы сами не насылаем слепоту на врагов? Не бойся ничего. В другой раз никто не сможет напугать тебя. В роду Сансая никогда не было трусов.
— Я так и думал. Только...
— Среди нас нет трусов! И Рикку не трус, и Одио, и ты, Джалла! Разве мои сыновья не добились успеха?
Джалла, улыбаясь, встал. Он казался теперь более уверенным в себе. — Мою невесту зовут Фиддиго. Ты бы только видел, какая она высокая. Она прекрасна, как арабская принцесса, клянусь Аллахом! У неё нежный голос и учтивые манеры. Мей Сансай улыбнулся.
— Если она такая, как ты говоришь, она заслуживает твоей руки. Не волнуйся. Дай мне чего-нибудь поесть, и мы с тобой начнём готовиться к следующему шарро.
Джалла повернулся, и Сансай увидел рубец на его спине. Он вздохнул..
— Во-первых, Джалла, ты должен зарыть свои кобоко в могиле какого-нибудь победителя шарро. Тогда его доблесть передастся твоим плетям.
Он смотрел на Джаллу, который замешивал тесто и прислушивался к его словам.
— Я покажу тебе новые травы и притирания. Это я сделаю позже, когда мы с тобой пойдём пасти скот.
Джалла принёс еду. Сансай молча ел, а Джалла разводил большой костёр. Когда Сансай кончил есть, Джалла забрал у него тыквенную миску.
— Отец, сегодня вечером на приисках будет большой праздник. К одному белому из их страны приехала невеста, и в её честь будет представление.
— Что ты говоришь!
— Правда, — сказал Джалла. — И она очень красивая. Я думаю оставить сегодня стадо на слуг и пойти в деревню.
— И повидать Фиддиго?
— Может быть. — улыбнулся Джалла.
К ночи возвратились Шайту и Лейбе. Сансай обнял жену и приласкал дочь. Их радости не было конца.
Посреди площади, неподалёку от колокола, обычно возвещавшего о начале рабочего дня, был разложен гигантский костёр. Толпа людей вокруг него образовывала полную луну, как на шарро. Молере сидел со своей европейской невестой в креслах, похожих на троны. Желтоватые блики от костра играли на коже европейской девушки. Её глаза, устремлённые в сердце костра, были тёмными озёрами.
Перед костром плясали те же девушки фулани, что и на шарро, только их стало больше. Все мужчины не сводили глаз с Фиддиго, но у костра было много и других стройных танцовщиц. Слова их песни поражали воображение мужчин, сверкающие зубы и равномерно покачивающиеся бёдра кружили им головы.
Когда песня кончилась и девушки ушли из круга, юноши последовали за ними. Несколько юношей собрались вокруг Фиддиго, но она заговорила с Джаллой:
— Ах, это ты, мой дорогой!
— Фиддиго! — Он взял её за обе руки, голос его звучал неуверенно. — Фиддиго, я люблю тебя. У меня достаточно скота, чтобы осчастливить твоего отца.
— Но мне твой скот не нужен, — рассмеялась она.
— Фиддиго, заклинаю тебя Аллахом! — Джалла был не на шутку смущён её словами. — Я не могу жить без тебя. Кай! Из-за тебя я вынес такие удары...
— И сбежал от кобоко. Клянусь аллахом, ты не можешь смотреть в глаза ни одной девушке.
— Каждый поступок имеет причину.
— У твоего поступка нет причины, Джалла. Ты просто трус.
Юноши и девушки, взявшись за руки, парами выходили к костру из теней. Это была ночь любви, и Джалла шептал своей избраннице страстные слова. Они отошли в тень и стали говорить, издали до них доносилась музыка празднества, на которую они не обращали внимания. Они всю ночь сидели на поваленном стволе дерева и говорили о будущем.
Глава XIII
На рассвете Сансай понял, что не в силах подняться. Разламывалась голова, и тело отяжелело от боли. Дышалось с трудом. Шайту дала ему отвару и осталась возле больного, а Джалла с парнями выгнал стадо на пастбище. И во сне, и наяву Мей Сансай непрестанно говорил о Рикку. — Я умру, не повидав сына! — Этого не случится, — заверила его Шайту. — Просто он сейчас ещё в пути к пограничному краю, где живёт Лигу.
— А я так и не встретил его, — жалобно говорил Сансай. — Отец, если это всё из-за Фатиме, то не стоит о ней и думать, — сказала Лейбе. Сансай приподнялся на локте.
— Меня тянет идти и идти. Жена взяла его за плечи и уложила. — Подожди, скоро Джалла погонит стадо по берегу на юг. Тогда тебе полегчает.Сансай повернулся лицом к стене.
За двадцать дней боль вышла с потом, и они снова двинулись на юг. Кочевать со стадом и семьёй — занятие, которое может испугать любого новичка. Но Джалла был спокоен и решил не переутомляться. Когда разбирали хижины и их бамбуковые каркасы навьючивали на быков, Джалла отозвал отца в сторонку. — Мы о чём-то позабыли, — сказал он. — Разве?