Главу военной палаты вело и качало. Ноги его заплетались и путались, словно под ними был не ровный пол, а палуба попавшей в шторм боевой триремы. Казалось, что еще немного, и он либо пустится в пляс в отчаянной борьбе за утерянное равновесие, либо рухнет под стол, сдавшись на милость бушевавшего внутри него вина. Но род Туэдишей не зря славился силой и стойкостью, и его представитель все же преодолел путь обратно без посторонней помощи, а рухнув на свое кресло, тут же налил в большой золотой кубок новую порцию пьянящего напитка.
Первый старейшина с легкой ухмылкой проводил родственника взглядом, а потом и сам сел за стол, заняв свободное место рядом со своими братьями.
– Давно он так? – шепотом спросил у Басара Шето.
– Со вчерашнего дня. Его уже на Собрании палат не могли оторвать от кувшинов с вином. А когда она закончилась так и подавно в разгул ушел. Его сегодня привел Энай, его старший сын. Да и то пришлось выпивкой заманивать.
Налив вина и сделав глоток чудного сладко-терпкого напитка, Первый старейшина, облизнув губы, внимательно осмотрел открывающуюся перед ним картину. К завтраку в «Арфенго» подходили со всей возможной серьезностью. Кроме подносов с зажаренным на углях мясом, тут стояли традиционные для тайларского завтрака подносы яичницы с луком, ветчиной, солониной, брынзой и травами, несколько видов сладких пшеничных и ячменных каш, сладкие и жареные пироги, сваренные вкрутую гусиные, утиные и перепиленные яйца, тушеные бобы с орехами, и множество тарелок с сухофруктами, брынзой, копчённым и засоленным мясом, жареными лепешками, орехами, первой зеленью, простые и пряные масла, и различные соусы, среди которых особое место занимала смешанная с чесноком, пряностями и травами сметана. Ну и конечно стол был бы неполон без кувшинов с вином, фруктовой водой, заваренным кипреем и покорившим не так давно Кадиф косхайским каркаде.
Немного подумав, Шето придвинул к себе миску с пшеничной кашей, усыпанной грецкими и кедровыми орехами, яичницу с брынзой и зеленью, оливки, а также тарелку с сочащимися медом слоеными пирогами. Каждое блюдо, даже самое простое на вид, в «Арфенго» готовили подлинные мастера и кудесники. Одни только запахи уже были способны свести с ума, ну а вкус… Боги, каким же чудом оказывался каждый съеденный им кусочек! Первый старейшина не раз пытался перекупить местных поваров, но всякий раз получал пусть и вежливый, но категоричный отказ.
Двери распахнулись, и в трапезную вошел невысокий запыхавшийся мужчина, одетый в зеленую тунику, короткую накидку и круглую шапочку логофета угодий и стад.
– О, любезнейший Беро Митавия. Теперь хоть есть с кем выпить. Бери скорее кубок, дорогой! – прорычал с улыбкой Эйн.– Да и вообще, все берите! Нам всем надо выпить. Давайте, благородные господа, обновляйте кубки этим чудесным латрийским. И помните, если вдруг кто-то сейчас не выпьет, я затаю на него родовую обиду. Клянусь предками. Только тебя, Джаромо, будь ты неладен, заранее прощаю. Ты же опять свою водичку лакать будешь?
– Пожалуй, сегодня я сделаю небольшое исключение из правил,– бровь Туэдиша удивленно поползла вверх, а сановник, понизив голос, заговорщицки проговорил.– Слышал, что тут заваривают просто чудеснейший косхайский каркаде.
– Тьфу ты, заморская гадость. К тому же кислая. Признайся, Джаромо, ты просто стесняешься своего происхождения, вот и боишься расслабиться в присутствии потомственных ларгесов!
– Позволю себе не согласиться, любезнейший Эйн Туэдиш. Только рядом с вами я и способен испытывать высшее удовольствие. Удовольствие от сопричастности к власти. Вы, наследники древних и уважаемых династий, получаете власть через само свое рождение. Вы купаетесь в ней. Источаете ее. Она безбрежна и бесконечна для вас. Мне же, джасуру и палину, были доступны лишь самые малые и ничтожные ее крупицы. Крохи недостойные и внимания. Но годы служения государству и служения, я полагаю, полезного, открыли мне путь в ваш мир. В мир подлинной власти. И каждое соприкосновение с ней дарит мне столь сильное удовольствие, что рядом с ним меркнут все прочие наслаждения души и плоти.
– Ха! Вот же завернул! – глава военных сановников хлопнул ладонью по столу так, что блюда вокруг него дрогнули.– В тебе умер учитель риторики, Джаромо! Точно тебе говорю – умер.
– Возможно, смерть и состоялась. А возможно сей скрытый учитель лишь растворился в сановнике, породив нечто возвышенно полезное.
Эйн Туэдиш громко расхохотался. Несколькими жадными глотками, поливая бордовым напитком роскошную красную рубаху, вышитую золотом и самоцветами, он осушил свой кубок. Разгладив промокшую бороду, логофет войны оглядел стол мутным взглядом и, подцепив пальцами источающую жир и скок полоску говядины, начал громко ее жевать.
Шето и Джаромо с улыбкой переглянулись. Несмотря на все свое внешнее буйство, а порою и свирепость, в делах государства этот некогда прославленный воин был кроткой овечкой, покорно исполнявшей любые приказы и пожелания Первого старейшины. Если он, конечно, заворачивал их в обертку вежливой просьбы. Он был ширмой, куклой на ниточках. Прикрытием от Синклита. И прикрытием настолько удобным, что в этом своем качестве Эйн Туэдиш порою оказывался просто незаменимым. Тем более, что в отличие от многих других «кукол» он прекрасно знал свое место и отведенную ему роль и не разу за последние десять лет не пытался ее оспорить или переосмыслить.
Ведь ему нравилось быть тем, кем он на самом деле не являлся.
Ему нравилось носить расшитые золотом накидки и шапочки, нравилось орать на писарей и задирать стратигов, грозя поставить в их тагмы бронзовые ножички вместо копий и мечей, а овес вместо пшеницы и солонины. Нравилось пить на коллегиях, и выпячивать на показ свою важность. Вот только боги почти не дали ему никаких талантов, чтобы всего этого достичь, а потом и удержать самостоятельно. Даже в первенстве он был обделен и титул старейшины, как и руководство фамилией, достались его брату, родившемуся на несколько мгновений раньше.
Но в милости своей или просто в порядке компенсации, высшие силы позволили ему очень удачно ухватиться за Шето Тайвиша во время его стремительного возвышения, получив все то, чем так теперь гордился этот человек. Ну а Первый старейшина получил почти полный контроль над снабжением тагм.
Жаль лишь, что к этому не прилагалась возможность и самостоятельно определять, куда именно это снабжение будет направлено. Это право, увы, всё еще числилось за Синклитом. Иначе бы минувшая война оказалась не столь разорительной для закромов его фамилии.
Неожиданно двери в трапезную распахнулись и внутрь вошли последние участники завтрака. Первым, опираясь на тяжёлый посох с набалдашником в форме змеиной головы, вошел предстоятель алетолатов Лисар Утриш. Хотя благодаря длинным седым волосам и достигающий середины груди белоснежной бороды он выглядел как древний старец, Шето отлично знал, как обманчив и неточен этот вид. Глава партии был лишь на три года его старше, да и силы и здоровья у него было побольше, чем у многих молодых. Только раздробленное в юности бедро подводило этого человека, сделав увесистый посох неизменной частью его облика.
Следом за ним вошел Лиратто Агаби – крупный смуглый мужчина с выбритой наголо головой и завивающейся на подбородке бородкой. Его просторные одежды содержали столько самоцветов, жемчуга и золота, что на одну лишь накидку можно было купить небольшое поместье где-нибудь в Кассилее. С тройкой домашних рабов в придачу. А если добавить к этому огромные перстни или толстые золотые браслеты, сверкающие россыпью рубинов, то поместье превращалось уже в имение под Кадифом. Но для человека, на чьих кораблях перевозилось две трети товаров в Северо-восточной части Внутреннего моря, такие траты были сущими пустяками. Жаль лишь, что ему так и не удалось купить чувство стиля, и вся эта вычурная роскошь была ужасной безвкусицей.
Шедший рядом с ним мужчина казался полной противоположностью Агаби: он был одет подчеркнуто просто и скромно, да и сама его внешность была серенькой и неприметной. Среднего роста, не толстый и не худой, с короткими волосами и не чёткими чертами лица. Встретишь такого на улице, и уже через мгновение не сможешь его описать. Вот только по состоянию Кирот Питевия совсем не уступал своему компаньону. Принадлежавшие ему корабли и повозки перевозили почти все, что возделывалось на полях Прибрежной и дикой Вулгрии и везли туда из городов Нового Тайлара, посуду, инструменты, масла, оружие и вообще все, что потом оказывалось на местных рынках.
Но, несмотря на всю внешнюю непохожесть, у этих двух человек было и кое-что общее. Именно они определяли торговлю в Вулгрии и с живущими на побережье Калидорна варварами, а во вторых, они оба были уроженцами Барлы и старыми знакомыми Шето.
Замыкал четверку Логофет торговой палаты Арно Себеш – одетый в жёлтое высокий и удивительно худой мужчина, разменявший не так давно пятый десяток лет. Его вытянутое лицо обрамляла небольшая седая бородка, напоминавшая скорее длинную щетину, а под усталыми глазами набухали тяжелые мешки из покрасневшей кожи. Если родословные свитки не врали, то главе рода Тайвишей он приходился относительно далеким родственником по материнской линии. Не столь далёким, чтобы не замечать этого родства, но и не столь близким, чтобы придавать ему особое значение
Поздоровавшись, они расселись на свободные места, разобрав блюда с завтраком. Лиратто Агаби тут же бесцеремонно сгреб к себе чуть ли не половину всех мясных блюда, но потом, разглядывая их с явным неудовольствием, отодвигал одно за другим.
– Вы чем-то недовольны, господин Агаби? – слегка морщась, спросил его Киран Тайвиш.
– О, вы так наблюдательны, господин Эпарх. Боюсь что, да, я весьма разочарован выбором угощений.
– И чем же вас не устраивает этот выбор? Стол просто ломится от разнообразия.
– Все так, вот только разнообразие это, прошу заметить, носит сугубо тайларский характер. Я же, как чистокровный джасур, привык отдавать свое предпочтение родным мне вкусам. Уж простите, но вы, переняв от нас так многое, так и не смогли создать кухни подобной нашей. Все ваши блюда просты, примитивны и лишены привычного нам богатства вкусов. Это все та же пища скотоводов и землепашцев. При всем моем уважении.