Немного подумав, Вероника снова вышла за границу коттеджного поселка и свернула на пляж, покрытый белым привозным песком. Идти было страшно, потому что сгустившаяся темнота и одиночество пугали ее. Мало ли кто еще не спит этой ночью! Мало ли кто ждет ее на пустынном пляже… В какой-то момент она даже хотела вернуться и все-таки разбудить мать, но передумала и, сцепив зубы, зашагала по песчаной дорожке. Она не трусиха. Она справится.
На пляже не было ни единого человека. Вероника дошла до его кромки, дальше дорогу преграждала сетка-рабица, которой оградил свою территорию владелец соседнего участка. Оглядев свою пижаму и решив, что отступать все равно некуда, Вероника зашла в воду, показавшуюся сейчас совсем теплой, доходящую ей до груди, и поплыла вдоль берега. Вот остался позади соседский участок, охраняемый большой, но дружелюбной собакой, а вот начался их собственный пляж, на котором стояли несколько удобных шезлонгов. На одном из них белело забытое Вероникой утром полотенце. Сейчас оно было очень кстати.
Она вылезла на берег и начала вытираться. Если мама ее заметит и спросит, что она делает ночью на пляже, Вероника скажет, что неизвестно отчего проснулась и решила искупаться ночью. А что тут такого? Впрочем, если мама и слышала ночные Вероникины экзерсисы, то никак себя не проявила. Свет в комнате не горел, а приоткрытая, когда Вероника уходила, дверь была плотно притворена. Ну и славно.
Девушка пробралась в свою комнату. Непокорная ступенька спела победный марш, как будто подтверждая, что ночные страхи не имеют под собой ни малейшего основания. Вероника поменяла пижаму на сухую, расчесала волосы, напоследок посмотрела в окно, где по-прежнему не было видно никого, кроме луны над бегущей по своим делам рекой, и юркнула под одеяло.
Над странным маминым поведением, ночной прогулкой и ее неожиданными участниками стоило подумать, но глаза слипались — то ли от переживаний, то ли от незапланированного ночного купания. Глубоко вздохнув над собственным несовершенством, Вероника позволила им закрыться и через мгновение уже спала.
Ночное происшествие не помешало Юльке выспаться. Впрочем, это даже происшествием назвать было трудно. Проснулась она оттого, что кто-то кидал ей камушки в выходящее на улицу окошко, вскочила, включила свет.
Под окном, смотрящим во двор, прошмыгнула какая-то тень, глухо стукнула калитка. Юлька подскочила к окну, из которого через забор была видна деревенская улица, увидела, как кто-то проехал мимо на велосипеде, быстро крутя педали. Мальчик. Гришка.
Вездесущий чертенок, отчего-то питающий особый интерес именно к ее двору, начал Юльке надоедать. И чего привязался-то, в самом деле! Впрочем, она тут же вспомнила, как сосед Игорь Петрович драл несчастные Гришкины уши, видимо, застукав его на своей территории тоже. То есть, получается, мальчишка не только ее выбрал объектом своих неожиданных визитов?
Она никак не могла взять в толк, что именно ему надо. Малину с кустов? Огурцы в парниках? Или все, что плохо лежит? Получается, что мальчик вор? Или просто хулиган и непоседа?
Она вспомнила, как Светлана Капитоновна рассказывала о другом таком неугомонном мальчишке, Митьке, том самом, который утонул тридцать лет назад. По словам соседки, выходило, что тот подросток тоже был егозой и сущим наказанием. К сожалению, это печально закончилось.
Как бы то ни было, шалостей ребенка можно было не бояться. Юлька еще раз дала себе зарок не оставлять двери незапертыми, чтобы сохранить макбук, телефон и деньги. Больше ничего ценного в ее новом доме точно не было. Не прялки же с чердака собирается спереть этот Гришка! А если даже прялки, так не жалко. На этой мысли она выключила свет и снова уснула.
Утром встала, полная решимости не повторять ошибок предыдущих дней и жить по четко составленному плану. Протопила печь, поставила в нее чугунок с супом на обед и казан с жарким из картошки на ужин, напекла на газу сырников из вчерашнего творога, с аппетитом позавтракала, выпив две чашки кофе, протерла пол и уселась в беседке с намерением выработать сегодняшнюю норму с самого утра.
Видимо, сегодня небеса были к ней благосклонны, потому что до полудня ей никто ни разу не помешал. Работа спорилась, рисунки выходили из-под ее ловких пальцев забавные и живые. Она знала, что руководству понравится. Свое руководство Юлька обожала. Создатели ее фирмы были молодыми, лохматыми, бородатыми мужиками в джинсах и футболках, миллионерами, которые совсем не кичились ни своими деньгами, ни своим статусом. Знай себе ездили по миру, открывая филиалы компании то в одной, то в другой стране, а заодно отлавливая и собирая в этих странах толковых, работоспособных, креативных, в основном тоже молодых людей. Их компания была лучшей, и Юлька страшно гордилась тем, что она член этой транснациональной команды, пусть и живущий в скромном областном центре.
Несмотря на то что сегодняшний рабочий план был полностью выполнен, она чувствовала настроение поработать еще. Только очень хотелось кофе. Отложив макбук, Юлька вышла из беседки, всей грудью вдохнула летний воздух и сладко потянулась. Хорошо-о-о-о!..
Возникшее вслед за этим ощущение было странным, нелогичным, невесть откуда взявшимся, но очень четким. За ней кто-то наблюдал. Юлька опустила руки и аккуратно обвела глазами открывавшуюся ее взгляду картину. На участке точно никого не было. С чердака подглядывать тоже никто не мог, хотя бы потому, что его единственное оконце выходило не на лужайку с беседкой. На соседском участке слева никого не было. Противный Игорь Петрович находился на работе, а его жена, с утра копошиваяся на грядках, потом куда-то ушла, возможно, в магазин, и еще не вернулась. Справа безмолвно высился недостроенный дом с непокрытыми стропилами. Нет, он стоит брошенный уже давно, и его хозяева даже не появляются в Сазонове. Тогда кто? И откуда?
Пришедший в голову ответ был таким простым, что Юлька даже засмеялась от облегчения. Ну конечно! Это мальчик Гриша притаился где-то в кустах, только и всего!
— Гришка, выходи! — громко приказала она. — Я знаю, что это ты! Обещаю, что не буду ругаться. Выходи, чаю попьем с вареньем!
Молчание было ей ответом, и ни одна травинка или веточка на ее участке не шелохнулась. Юлька голову могла отдать на отсечение.
— Ну, как хочешь! — сообщила она в пространство.
Сходив в дом и сварив кофе, она вернулась в беседку и еще часа два увлеченно работала, пока не почувствовала, что проголодалась. Унесла в дом бесценный макбук, на всякий случай надежно спрятав его от чужих глаз, достала из печки суп, отрезала краюшку домашнего хлеба, принесенную утром сердобольной Анной Петровной вместе с банкой молока и плошкой домашней сметаны, сходила в теплицу за огурцами, с грустью признав, что тут, похоже, пора навести порядок. Заниматься сельским хозяйством она совсем не умела. Или и впрямь ее отъезд «в глушь» был безумием и глупостью, как постоянно твердит мама?
Решив, что она подумает об этом позже, Юлька с удовольствием пообедала, вымыла посуду, выполняя данное самой себе обещание ничего не откладывать на потом, а затем натянула купальник, чтобы сбегать на речку. На общий пляж, где могло быть много народу, идти не хотелось. Укромный уголок, тот самый, который знали только они с Николаем Дмитриевичем, ее вполне устраивал. Прихватив с веревки полотенце и окликнув сытую и довольную Жужу, она выскочила на залитую солнцем улочку.
Вдалеке у колодца давешний знакомец Виктор что-то сердито выговаривал мальчику Грише. В чем именно провинился мальчишка, Юльке было не слышно, но, видимо, в чем-то серьезном, потому что Виктор нависал над ним достаточно грозно, только что уши не крутил, как давеча Игорь Петрович. Мальчишка насупленно молчал, не спорил, видимо, признавая свою неправоту. Вот ведь постреленок, всей деревне успел насолить!
Впрочем, это Юльку не интересовало. Перейдя дорогу, она свернула на узкую тропинку между домами Николая Дмитриевича и Василия Васильевича, прошла мимо заросшего соснами берега и выскочила к открытой кромке воды. Как она и ожидала, здесь никого не было.
Зайдя в воду, Юлька поплыла сначала наперерез течению, а потом против него, чтобы не уносило далеко от того места, где она вошла в воду. Чуть дальше, на общем пляже, кто-то был. Точнее, выходил из воды. Из-за бившего в глаза и отражавшегося в реке солнца Юлька не видела, кто именно. Очертания были точно мужскими и отчего-то смутно знакомыми. Она постаралась рассмотреть получше, но блики, отражающиеся от воды, резанули по глазам так сильно, что она зажмурилась, а когда открыла глаза, мужчины уже и след простыл. Да и бог с ним. Никакие мужчины ее больше не интересуют.
День катился своим чередом, не даря никаких неожиданностей. Вернувшись с реки, Юлька порасписывала найденную на чердаке прялку, протопила баню, чтобы вечером как следует попариться, полила огурцы и помидоры в теплице, с сомнением осмотрела заросшие грядки, затем проинспектировала малиновые кусты и решила, что завтра поутру, пожалуй, затеется с пирогами. За этими раздумьями ее и застал Николай Дмитриевич.
— Привет, красавица, — пророкотал от калитки его уже привычный голос. — Как день провела?
— Отлично, — призналась Юлька. — Постепенно начинаю привыкать к деревенской жизни. Вот малины собрала, завтра пирогов напеку. С мясом, с яйцом, с ягодами. Приходите завтра чай пить.
— Завтра приходить, а сегодня уходить? — засмеялся сосед.
— Да нет, можете и сегодня оставаться, — Юлька тоже рассмеялась, потому что при взгляде на Николая Дмитриевича всегда поневоле радовалась. Он был весь такой уютный, большой, круглый, добродушный, как плюшевый медведь, которого ей когда-то подарили в детстве. Рядом с ним было спокойно, а это качество в последнее время Юлька ценила в мужчинах больше всего. — Правда, пирогов сегодня нет, есть сырники. Будете?
— Да я не голоден. Ты, гляжу, и баню растопила. Молодец, девчонка! Городская, а не растерялась.
— Ой, Николай Дмитриевич, — вспомнила вдруг Юлька, — вы ведь наверняка знаете, где в деревне мо