— Проведу разведку боем. — Он ловко выудил из моего кармана составленный мною список и весело подмигнул. — Если не вернусь до горячего, можешь считать меня героем.
— Джона!
— Если вернусь, тоже можешь, — заржал он и, ловко перекинув ноги через лавку, обратился к своим друзьям:
— Народ, проследите, чтобы Агаве не пришлось скучать. Я скоро.
Подмигнул напоследок и, усмехнувшись моему негодованию, стремительно покинул зал.
Я прикусила губу и растерянно посмотрела на окруживших меня мужчин, взгляд зацепился за седого щитодержца, скользнул по короткому ежику волос, по нестарому еще лицу, по морщинкам, залегшим в уголках рта...
— А я вас знаю! — воскликнула я. — Вы в БИА учились!
Седой скривился и потянулся к стоявшему посреди стола кувшину.
— Боюсь, когда я учился в БИА, милейшая Агава Пханти, — проговорил он, наливая воду в высокий бокал, — вас еще и на свете-то не было.
— Специальный курс Большой Императорской академии, — отчеканила я. — Вы ведь нурэ Колум Грир?
— Колум Грир учился со мной вместе, тут вы угадали. Я Мерфи Айерти. Удивительно, что вы меня помните, а я вас — нет.
Я хихикнула и объяснила.
— А я тогда маленькой была. Вы, взрослые, на малышню внимания не обращали.
— Торжественно клянусь исправить этот недочет, — пообещал нурэ Айерти, сверкнув ярко-зеленым кошачьим взглядом.
Горячим, как жар, обдавший мои щеки. Горячим, как коснувшееся моей лодыжки дыхание.
Дыхание...
— Мамочки! — пискнула я и так резво шарахнулась, торопясь вытащить ноги из-под стола, что едва не упала. Спасибо, Олав Би успел придержать меня, приобняв за талию.
— Т-там. кто-то есть... — заикаясь, поведала я. — Меня там кто-то…
— Тр-рогал? — синхронно прорычали мужчины и с грозным видом ринулись под стол.
— На магию проверь!
— Под юбку какой-то гад хотел заглянуть!
— Зеркалку не вижу. Вот же подонок! Найду — позвоночник вырву!
Последние слова принадлежали Олаву Би, и я, кашлянув, закончила фразу:
— ...кажется, хотел укусить. — На всякий случай перекинув ноги на другую сторону лавки и тоже заглядывая под стол.
Но там, увы, никого не было. Только каменная плитка с причудливым рисунком и небольшими углублениями, закрытыми круглыми крышечками. Крышечек было много, располагались они в шахматном порядке, и я бы точно не обратила на них внимания, если бы одна из них вдруг не приподнялась сама по себе, без какой-либо магии, и из-под нее не вырвался горячий поток воздуха, шевельнувший край моего подола.
— Ой… — кажется, я поняла, кто дышал на мои ноги.
— Ой? — Мерфи Айерти, как самый опытный из оставшихся рядом со мной мужчин, своим острым слухом первый уловил, что тревога была ложной. — Какой именно «ой»?
— Вот этот, — стыдливо ковырнула носком ботинка крышку миниатюрного люка. — Кажется, никто меня не трогал. По-моему, кто-то на меня оттуда... подул.
Из личного опыта общения с мужчинами — все же в БИА их учится намного больше, чем женщин, — я знала, что в таких ситуациях стоит ожидать либо насмешек, либо злости. Но, как ни странно, не было ни того, ни другого. Мужчины хоть и смотрели на меня весьма снисходительно, объяснили нормально, без подтрунивания:
— Это тепловые каналы. Особенность нашего замка. Под землей, недалеко от главного подъемного моста, построена огромная печь, которая отапливает весь замок.
— А в тех местах, куда отопление не доходит, Мэтр распорядился построить камины.
— Это новинка, таких систем даже в столице пока нет.
— И главное, никакой магии! Удивительная экономия энергии! Вы не находите, эрэ Пханти?
— А? — Я обвела испуганным взглядом мужчин и, стыдливо спрятав ноги обратно под стол, согласилась:
— Да, нахожу. Прошу прощения. Я как-то… э…
— Устали после долгой дороги, — подсказал Мерфи Айерти, обнажив зубы в заразительной улыбке.
— Ага.
И тут в зал вошли боевики в мундирах щитодержцев и с подносами в руках.
— Ну, наконец-то! — радостно вскрикнул Олав Би. — Ужин!
Ужин в замке Ордена подавали обильный. Четыре вида мяса, свежие и вареные овощи, квашенная капуста, соленые огурцы, мясной пирог и рассыпчатая ароматная гречневая каша, от одного запаха которой мой рот наполнился густой и вязкой слюной, а желудок издал совершенно неприличный звук.
И я гордилась молочным супом?
Какое счастье, что мой будущий муж не успел испробовать этого убожества. Вот наведаюсь в гости к Линни (она ведь меня и звала!) — пусть меня научит хоть чему-нибудь, при помощи чего можно проложить путь к мужскому сердцу. А пока...
Расставив подносы по столам, подавальщики (уж не знаю, соломинку они тянули или по графику дежурства работали) расселись по свободным местам и с торопливостью оголодавших бездомных принялись накладывать себе на тарелки всего и много.
Я тоже решила не смущаться. И сначала загрузила пустую тарелку для Джоны, затем свою, а потом дернулась, как от удара и огляделась по сторонам.
— Нурэ Айерти?
— Мерфи... — исправил он, аппетитно вгрызаясь в куриную ножку.
— Мерфи, — исправилась я. — Скажите, а Мэтр разве не со всеми вместе ужинает? Мне говорили, что в это время дня здесь почти весь замок собирается.
— И не солгали, — хмыкнул за моей спиной Джона. Я рывком оглянулась.
— Ты как тут оказался?
— На запах еды пришел, — ухмыльнулся он, хотя я точно знала, что через главные двери он не проходил — я с них глаз не сводила. — Мэтра срочно в столицу вызвали.
И не успела я толком испугаться, как Джона добавил:
— На пару дней. — А затем присел рядом со мной и шепнул на ухо:
— Не налегай на еду, Кузнечик. Нас праздник ждет.
Праздник — это, несомненно, хорошо, но не пропадать же продуктам. Я отправила в рот ароматный кусочек сочного мяса и глянула на приятеля с вызовом.
— Ты удивишься, — пробормотала с набитым ртом, — узнав, как много в меня может влезть, если еда вкусная и если за нее не надо платить.
Это было одним из самых жирных плюсов моей практики (Если не считать того, что жених находился на расстоянии вытянутой руки. В теории.) Щитодержцев содержала казна четыре х государств, поэтому о хлебе насущном им задумываться нечасто приходилось. Я, конечно, не щитодержец, а только практикантка, но на время своей практики считаюсь вроде как одной из них.
И это здорово!
Джона ответил мне громким смешком и с удовольствием забросил себе в рот целую ложку гречневой каши, заметив лишь:
— А ты права! Угощение в самом крайнем случае можно будет спрятать в холодильный шкаф.
Которого у меня тоже пока нет. Но даже эта новость не заставила меня погрустнеть.
Мы с Джоной попробовали всего понемногу, а затем он припрятал в пространственный карман поданные к чаю шоколадные конфеты и переплел свои пальцы с моими.
— Ну что? Идем?
— Идем... — Я сыто улыбнулась и кивнула. — Только надо бы чайник раздобыть, а то у меня ничего...
— Будет тебе чайник, — рассмеялся Джона, и мы, попрощавшись с его друзьями, покинули залу одними из первых.
За время нашей дружбы я успела хорошо изучить своего приятеля, поэтому точно знала, что он запланировал для меня сюрприз — на это весьма прозрачно намекали приподнятые уголки его губ, азартный блеск черных глаз и нетерпеливые, немного дерганые, движения рук.
И именно поэтому я не стала у него ни о чем спрашивать: заранее ведь знала, что все равно из него в таких ситуациях слова вытащить было нельзя. А еще было приятно предвкушать радость от предстоящего сюрприза — они у Джоны всегда удавались на славу!
Однако с весельем пришлось подождать, потому что на полпути нас перехватил Рональд Мальбори.
— Эрэ Агава! — выпалил он, едва меня заметив. — Какое счастье, что я вас нашел! С Бигсби беда!
— С кем?
— С помощником повара. Я вам рассказывал. Упал посреди кухни, как только ужин в залу унесли, и мы с тех пор добудиться его не можем.
Я быстро глянула на Джону, и он понял меня без слов.
— Ступай, а я схожу за твоей… сумкой.
Я хмыкнула, радуясь тому, что друг не использовал привычное для студентов БИА прозвище — «Смерть здоровью», и попросила:
— Лучше саквояж. Спасибо.
Джона ушел, а я поторопилась вслед за Роном в сторону замковой кухни, которая находилась в подвале главного здания.
Бигсби лежал на широкой лавке у стены, глаза его были закрыты, кожа лица отливала бледностью, правая рука покоилась на груди, а левая безвольно свисала до пола.
— Би-игс… — рыдала в его изголовье симпатичная девушка в простеньком, но симпатичном платье. Кончик ее курносого носика покраснел от долгого плача, а в глазах было такое отчаяние, что я тут же прониклась к бедняжке сочувствием. И именно поэтому не стала подыскивать добрых слов.
— Кем вы приходитесь больному? — «забыв» поздороваться, грубовато потребовала ответа я. — И что вы здесь делаете? Мне говорили, что Мэтр не жалует женщин в замке.
Она испуганно моргнула и затарахтела:
— Так я же невеста его! Кора. И Мэтр не против женщин. Нам только работать тут нельзя, а в гости к отцу там или мужу — можно. К тому же он же уехал же. Мэтр. Вот я и прибежала. Бигс обещал меня вечером на Русалочье озеро сводить, а сам...
Она громко всхлипнула, а я оглянулась на Рона. Понятливому мужчине хватило одного взгляда, чтобы понять, что от него требуется, после чего он подхватил под локоток рыдающую Кору и уверенно потянул ее в сторону бочки со льдом-освежаться.
А я смогла вплотную заняться больным. С первого взгляда казалось, что он просто спит. То есть не просто, конечно, а очень крепко. И при ближайшем рассмотрении я убедилась, что первое впечатление было почти верным: у Бигсби было сильнейшее нервное истощение, наложившееся на полностью исчерпанный магический резерв. Сразу было понятно, что парень никогда специально не учился магии, а был одним из так называемых самородков — простых людей, у которых в роду никогда не было магов, но которые родились со слабым природным даром, обычно очень узконаправленным. Поломойка в доме моей бабки, например, умела за полдня вырастить из орешка целое ореховое дерево, но ни с каким другим растением этот фокус, увы, не срабатывал.