– Барьер. – Голос Карасу-тэнгу остался удивительно ровным. – Кагасе-о-сама контролирует свое поле боя. Он ками битв и в выбранном им месте сам устанавливает правила.
– Ты даже в нынешней ситуации остаешься вежливым?! – невольно возмутилась Аямэ.
Тэнгу промолчал, предпочтя увернуться от очередного выпада, а не отвечать на этот вопрос, поэтому Аямэ решила задать другой:
– Почему он запер нас в своем барьере сейчас, а не пока мы сражались с ёкаями раньше? Или почему не связал, как только кицунэ?..
– Он могуществен, но не всесилен. Кагасе-о-сама просто бы не удержал столько энергии в одном барьере. Что касается Генко-сама… Ты еще не видела ее истинные способности, а она почему-то не решается их использовать.
В ушах Аямэ свистел ветер, когда они уворачивались от колющих и режущих ударов бога, но ответы ёкая она слышала. Хлопанье крыльев не давало сосредоточиться, что было бы сейчас весьма кстати, но Аямэ молчала. Сложно жаловаться на неудобства, когда тебя спасают.
Карасу-тэнгу крепко держал Аямэ за талию, прижимая к себе и маневрируя между ветвями, которые мешали Кагасе-о их достать. Оставалось загадкой, как ёкай сам не путается среди деревьев, но пока он их спасал, и Аямэ была невольно благодарна тэнгу.
Удача не могла длиться вечно, как и крылья ёкая не могли удерживать вес двух человек слишком долго. Скорость стала снижаться. И если со стороны могло показаться, что ничего не изменилось, то от Аямэ это не укрылось.
Предвкушающий возглас Кагасе-о заставил Аямэ сосредоточиться, а тэнгу сощурился и стал внимательнее следить за ками. Кагасе-о медленно поворачивался вокруг своей оси, неотрывно следя за полетом своих жертв, и жутко улыбался. Аямэ перевела дыхание, стараясь успокоиться.
И уже в следующий миг произошло сразу несколько вещей: совсем рядом сверкнула молния, окрасив лес в оттенки белого, раздался треск падающего дерева, гром грянул с небывалой мощью, а Кагасе-о сделал один-единственный выпад, который достиг своей цели. Крыло Карасу-тэнгу хрустнуло под весом плашмя обрушившегося меча – и ёкай вместе со своей ношей камнем рухнул вниз. Каким-то образом тэнгу извернулся в полете, так что в итоге он сам упал на землю, а Аямэ повалилась на него.
– Подстреленная птичка больше не взлетит, – довольно произнес ками, и Аямэ ощутила, как гнев поднимается по ее жилам и стремится вырваться наружу.
Ёкай… ёкай спас ее, она признавала это и в какой-то степени сейчас соглашалась с утверждением Генко, что далеко не все демоны – зло. По крайней мере, конкретно этот. Настоящее зло находилось точно напротив нее, и как оммёдзи она обязана была от него избавиться любой ценой.
Аямэ вскочила на ноги и, достав из складок оби несколько влажных от дождя офуда, бросила талисманы наземь, создавая пусть не идеальный, но барьер, который хотя бы ненадолго задержит Кагасе-о. Ей достаточно короткого мига, чтобы призвать своих сикигами, больше ей и не нужно.
– Тебе не хватит энергии, – словно прочтя ее мысли, произнес Карасу-тэнгу.
– Использую всю, что есть, – прорычала в ответ Аямэ и призвала духов.
Медведь, волк и олень, огромные, но сжирающие невероятное количество сил, набросились на ками. Кагасе-о присвистнул и принялся отбиваться от сикигами.
– Неправильно!.. – Тэнгу попытался возмутиться, но застонал, и это заставило Аямэ обернуться к нему.
Первой реакцией было удивление. Маска упала с лица Карасу-тэнгу, и теперь Аямэ могла видеть привлекательное лицо ёкая с глазами разного цвета – один темный, почти черный, а второй казался расплавленным золотом. Через левый светлый глаз вверх тянулся тонкий шрам и скрывался под ниспадающими на высокий лоб темными мокрыми волосами. Нос, в отличие от маски, оказался самым обычным: ровным, с высокой переносицей и лишь чуточку острым на кончике. В целом тэнгу выглядел как действительно красивый мужчина, вот только сейчас нужно было сосредоточиться на другом.
Как выяснилось, мечом Кагасе-о задел не только крыло, но и плечо тэнгу. Темная, с золотыми вкраплениями кровь стекала по хаори, смешиваясь с дождем. Рана выглядела ужасно: глубокая, с рваными краями; Аямэ увидела поблескивающую кость в ней и с трудом отвела от нее взгляд.
– Ты отдаешь всю энергию своим сикигами – это неправильно, – прохрипел Карасу-тэнгу. Он взял себя в руки – и его голос вновь звучал ровно, несмотря на ранение.
– А как иначе? – взвилась Аямэ.
Сколько она себя помнила, ее обучали этой технике, мастерству призыва сильных сикигами, учили развивать свою духовную силу, чтобы она могла с легкостью противостоять могущественным противникам при любом раскладе. А этот ёкай утверждал, что она делала это неправильно?
– Возьми лишь часть энергии и просто управляй ею. Не отдавай больше: сикигами не используют ее, а просто выпускают наружу.
Аямэ едва не зарычала от раздражения. Ёкай ее спас, да, но это не давало ему права учить, как использовать ее же силы. Ей с рождения было суждено стать оммёдзи, ведь быть частью клана Сайто значило стать на путь борьбы с демонами с первого вздоха. И неважно, какого-то ты пола – мужского, женского, – ты обязан сражаться до последнего.
Хотя от девушек все же требовали большего.
Слабое тело, нечестивые мысли, отсутствие воли к сражениям, врожденная лень, нетерпимость крови… За свои восемнадцать лет Аямэ выслушала столько упреков, стремясь получить хоть каплю похвалы, что могла по одному выражению лица определить, что из вышесказанного собираются ей сообщить в этот раз.
Так что Карасу-тэнгу не имел никакого права давать ей советы. Не после того, как она столько терпела и обучалась у своего клана и в Бюро. Не могли же они все давать ей неверную информацию. Ведь так?
С трудом перетащив тэнгу за дерево, стараясь не задеть его раненое плечо, Аямэ обернулась на своих сикигами. Волк был разорван на части, но медведь и олень все еще набрасывались на ками, который смеялся не прекращая. Раздраженно отбросив со лба прядь волос, Аямэ постаралась сконцентрироваться, чтобы призвать еще сикигами. Она могла бы призвать сигё – сикигами, воплощающих мысли, или же катасиро – мелких духов, запечатанных в бумажных талисманах. Но они были существенно слабее духовных сущностей, что служили исключительно своему владельцу.
– Ты не слышала? Используй ки иначе – и ты сможешь… – начал Карасу-тэнгу, резко дернув Аямэ за рукав, но это привело лишь к тому, что она зашипела от раздражения и вырвалась из его хватки.
– Не смей говорить мне, что делать!
– Я буду говорить, если это поможет нам выжить! Кагасе-о сражался с Такэмикадзути, богом меча и грома, и во многом они были равны, так что ты с нынешними способностями ему не ровня и не противник. А ведь он даже не использует свое любимое оружие!
От досады скрипнули зубы – так сильно Аямэ их сжала. И как бы ее ни раздражала сложившаяся ситуация, она понимала, что тэнгу прав по меньшей мере потому, что прожил куда дольше нее.
Крепко схватив одну руку Аямэ, тэнгу расцарапал ее ладонь длинным когтем, после чего проделал то же самое со своей рукой и скрепил их кровь через рукопожатие. Все произошло так быстро, что Аямэ не успела отреагировать, но ощутила разгорающуюся в крови мощь.
Силы было слишком много. Она бурлила под кожей, текла по венам, наполняла мышцы таким могуществом, о котором Аямэ и думать не смела. Она едва не задохнулась от тех способностей, которые пробудились в ней, заставив чувствовать буквально весь мир.
– Дыши.
Приказ тэнгу был тем, в чем она нуждалась. Судорожно втянув воздух, Аямэ ошарашенно уставилась на ёкая, лицо которого под дождем казалось особенно бледным. Его глаза тускло сияли, а рука крепче, до боли, сжимала ее руку, отдавая свою силу, только бы Аямэ воспользовалась ею, только бы боролась с Кагасе-о.
– Я не смогу его победить, – только и произнесла Аямэ, отчаянно желая вырвать свою ладонь из крепкой хватки тэнгу, но он не позволил.
– Ты никогда не думала, почему вы, люди, можете уничтожать ёкаев, если мы обладаем такими способностями? Дело в разной энергии и намерениях. Так что соберись, призови всех своих сикигами и спаси нас.
Прежде Карасу-тэнгу казался воплощением покоя и хладнокровия, но сейчас он буквально выплевывал слова раздраженным тоном, только бы Аямэ поняла его и наконец начала сражаться в полную силу.
Выругавшись так, что ёкай невольно приподнял бровь от удивления, Аямэ сосредоточилась на сикигами. Волка не вернуть, не сейчас, духу нужно время на восстановление, но остальные были ей доступны.
Никогда прежде сикигами не реагировали на ее призыв и приказ так быстро. Теперь их было семь, все духи, которыми могла повелевать Аямэ, не считая поверженного волка. И все воплотились в огромных, не меньше дзё каждый, животных, что обычно удавалось сделать только Йосинори.
Змея, ястреб, тигр, медведь, заяц, черепаха и олень. Семь некогда озлобленных духов, которых Аямэ покорила и приручила, сделав своими сикигами, чтобы те оберегали людей и помогали ей в борьбе против демонов. Семь проклятых душ, которые могли искупить свои грехи, только сражаясь против ёкаев, находясь в подчинении оммёдзи.
И пусть сейчас Аямэ боролась не с демонами, а с ками, которому могла прежде поклоняться, волнение и предвкушение битвы были такими же, как если бы она выступала против ёкая.
Сикигами ринулись на ками одновременно, поднимая невиданный шум. Рев зверей и птичий клекот создавали ужасающую какофонию, из-за чего Аямэ хотелось заткнуть уши. И даже раскаты грома не могли перекрыть тот гвалт, который творился в лесу.
Кагасе-о отчаянно отмахивался от сикигами своим мечом, но постоянный натиск мешал ему сделать хотя бы один успешный удар. С каждой новой атакой ками злился, смех его давно прекратил разноситься по окрестностям, сменившись бранью и рычанием, пока в итоге он не закричал.
С хлопком, который разбросал сикигами в разные стороны, Кагасе-о исчез, оставив после себя развороченную землю, потрепанных сикигами, тяжело раненного тэнгу и совершенно ошарашенную Аямэ, чтобы через мгновение оказаться перед ней. Карасу-тэнгу дернулся, пытаясь защитить ее, но не успел.