– Паш, ты же знаешь, я бы сказал, если что. Ты же в курсе всех моих дел… Ну клянусь, вот вообще ничего не сделал! Сам уже всю жизнь отмотал назад. Ничего не было такого. Ну на фига мне подставляться? Сам посуди.
– Тут суди не суди, а если кто глаз положил на наше место, так и найдут за что, – ответил дядя Паша. – Давай это, горячку не пороть раньше времени. Ты поплавал, охолонул, вот и иди домой. А мы с Людмилой встретим гостей как родных. Узнаем, как, что и чего. А потом думать будем. Может, ты зря тут уже обосрался.
В девять ноль-ноль на проходной стояла Людмила в парадном костюме. На стоянке дядя Паша делал вид, что разгружает багажник. Кристинку усадили на ресепшен, для виду. На всякий случай. Маску медицинскую на нее нацепили. Шорты повыше натянули, чтобы хотя бы попу прикрывали на тот случай, если встать придется. Антисептик на стойку выставили. Все таблички вывесили, ленты на пол наклеили.
Сам Анатольич сидел в своей квартирке и гипнотизировал взглядом телефон. Людмила обещала отзвонить как и что. По ситуации докладывать. Анатольич от ужаса допивал бутылку «Балаклавы», которую любила Кристинка. Шипучка, но качественная. Шибает сразу же.
На стоянке припарковался военный грузовик. Несколько солдат выскочили из кузова и принялись бодро выгружать ящики и коробки. Людмила лихорадочно соображала, как принято обращаться к военным. В голове отчего-то упрямо вертелось «честь имею», что совершенно не соответствовало моменту. Наконец из машины вышел мужчина, не в военной форме, в обычной одежде, но стало сразу понятно, кто тут главный.
– Куда нести? – спросил мужчина у Людмилы.
– Кого нести? – уточнила вежливо Людмила.
– Ну вот хотя бы этого. – Мужчина показал на солдатика, который вытащил из кузова здоровенного медведя. Точнее, сначала появились лапы медведя, потом его туловище. А дальше медведь застрял. Остальные солдаты залезли в кузов, и было страшно представить, что появится следом. Следом появились шары, привязанные к медвежьей лапе. Солдатик держал медведя, шары, которые норовили улететь, и еще один букет из шариков поменьше.
– Так, тут семнадцать шаров. Плюс запасные. На случай, если лопнет какой. Перед вручением пересчитайте, – отдал распоряжение мужчина.
– Слушаюсь, – ойкнула Людмила.
– Торт в холодильник, фрукты тоже. Арбуз пусть порежут и на стол подадут красиво. Дыню на ужин. И чтобы тоже красиво, а не ломтями, – продолжал командовать мужчина.
– Точно так, – заверила его Людмила. Хотела сказать «так точно», но от волнения перепутала последовательность слов. Она взяла коробку с тортом и прижала ее к груди. Если бы не коробка, грудь Людмилы непременно отпечаталась бы на сладком декоре.
В этот момент над головой пролетели два «стрижа».
– Ой! – Людмила на всякий случай присела. – Это что? К чему? Не война же?
– Учения, не волнуйтесь, – заверил ее мужчина, и Людмила тут же заволновалась и прижала коробку с тортом еще жарче, будто от этого торта зависела судьба не только учений, но и всего мира.
– Торт красиво вручить. – Мужчина говорил строго.
– Будет исполнено. Красиво, – ответила Людмила и хотела отдать честь, но руки были заняты. – А это у вас что? – Она заметила ящик, не заполненный фруктами.
– Мы тут постреляем немного, – ответил мужчина, и Людмила испугалась еще больше.
– По ним стрелять будете? – Она кивком показала на небо. «Стрижи» заходили на второй круг.
Мужчина только многозначительно хмыкнул.
– Ведите! – велел он.
– Куда? – ахнула Людмила, окончательно растерявшись.
– Для размещения. – Мужчина показал на то, что было выгружено.
Людмила, к счастью, очнулась, услышав знакомое слово. Размещать она умела. Торт вернула солдатику, поскольку пришлось придерживать калитку – ту давно требовалось смазать, да и починить не мешало бы. Хлопала со страшным грохотом, норовя оттяпать пальцы, если вовремя руку не отдернешь. Ящики успешно занесли, но медведь вместе с шарами в калитку пролезать отказывался. Шары от ветра путались и точно бы лопнули – рядом рос колючий куст, который облюбовали пчелы. Вились роем, защищая территорию. Уже двоих отдыхающих покусали. И никакие средства на них не действовали. Людмила лично опрыскивала куст, но спустя сутки пчелы вновь роились над ним.
– Надо открыть ворота, – принял решение мужчина.
– Надо, – согласилась Людмила.
– Откроете? – уточнил он, глядя на застывшую на месте Людмилу. Она кивнула и побежала в здание администрации.
– Ключ, от ворот! – крикнула она Кристинке, которая спала, сидя за столом.
На месте ключа не оказалось. В ящике тоже. Зато нашелся ключ от второй двери на кухню, давно считавшийся утерянным.
– Кристинка! А это что? – рявкнула Людмила, вытаскивая лифчик из ящика, куда складывали все «потеряшки» и мелочи, которым требовалось найти применение – шуруп, явно вылетевший из кресла, пульт от телевизора, но не того, который стоял на ресепшене, набор отверток, в котором не хватало трех штук.
– Лифчик, – невозмутимо сообщила Кристинка.
– Я вижу. Ключ от ворот где? Ну почему у тебя вечно бардак на рабочем месте? Хотя бы кружку помой! Документы разложи. Неужели так сложно? Скрепки валяются. И пыль вытри. Сейчас же! – раскричалась Людмила.
Кристинка сонно начала перекладывать вещи с одной части стола на другую.
Ключ не находился. Людмила вспомнила, что на всякий случай сделала дубликаты всех ключей. На каждый повесила квадратик пеленки, от какой именно двери. Такие квадратики младенцам на ручки и ножки в роддоме привязывают, с указанием имени матери и даты родов.
– Так, быстро иди к воротам и делай что хочешь. Я домой за ключами сбегаю и вернусь. Поняла? – рявкнула Людмила.
– Я же убираюсь. Не убираться тогда? – Кристинка хлопала глазищами.
– Кристинка, сто раз говорила. Не убираюсь, а убираю! Говори правильно. У нас столичный контингент, надо соответствовать! Господи, ну почему Анатольич себе таких дур в любовницы выбирает? Хоть бы одну умную нашел! – отмахнулась Людмила.
– Он просил позвонить, – сообщила Кристинка. При всей своей дурости и пустой голове ей достался легкий нрав. Она не умела обижаться, дуться. Была незлопамятной и радовалась любому пустяку – от зацветшего куста розы до хорошей погоды.
– Потом. Пойдем со мной, – велела Людмила.
Они дошли до ворот, и Людмила, сделав страшные глаза дяде Паше, сбежала домой за ключами.
– Ой, здрасьте! – Кристинка хлопала ресницами от восторга. – Шарики. Какие красивые! Какой медвежонок милый! Ничего себе. Ой, торт какой! Супер! Его в холодильник надо, а то потечет. А для кого это? Ой, классный сюрприз! И фрукты. Арбуз надо порезать красиво и разложить на тарелки.
Так уж получилось, что глупая как пробка Кристинка задала единственный правильный вопрос – для кого? И не успел мужчина ответить, легко подхватила торт и убежала.
– Все, я его в наш холодильник пристроила, в администрации. На кухне вечно места нет. А в нашем я полки вынула, и он встал. Какой же красивый! С ума сойти. А чего вы мишку не заносите? Давайте около администрации его оставим. Я позову именинницу, и вы ей сразу все вручите. Свечки у вас есть? Давайте. Я зажгу и вынесу торт. Это что у вас? Фрукты? Несите. Прямо по дорожке. Справа дверь. Зеленая такая. Надо дернуть посильнее, тогда откроете. Шариков семнадцать, да? А это запасные? Отлично. Ой, так это для Ани, что ли? Ну точно! Она говорила, что у нее день рождения скоро. Она меня учила танцевать румбу. Так у нее здорово получается.
Кристинка продолжала тараторить. Все застыли, раскрыв рты. Кто от чего. Солдатики от длинных ног Кристинки в едва заметных шортиках. Мужчина от оперативности девушки. Когда же она подхватила медведя, как родного, аккуратно пронесла его в калитку вместе с шарами, все готовы были исполнять каждое ее пожелание.
– Подполковник Петров. Можно просто Сергей Иванович, – откашлялся мужчина.
– Кристина, очень приятно. – Кристинка подала ему руку, которую хотелось не пожать, а немедленно облобызать.
К тому моменту, когда взмыленная Людмила прибежала с запасными ключами, у здания администрации вовсю проходило поздравление, организованное, конечно, Кристинкой. Она и свечи в торт воткнула, и отрепетировала, чтобы все дружно кричали «С днем рождения!». Она же привела Аню, завязав ей глаза платком.
В общем, все получилось в лучшем виде. Настолько лучшем, что никто и не ожидал. Аня чуть не плакала от счастья, прижимая к груди медведя. А запасные шары Кристинка предложила выпустить в небо, загадав желание. И горячо заверила – точно исполнится. Конечно, без стрельбы тоже не обошлось. В ящике оказались фейерверки на все вкусы. Кристинка хлопала в ладоши.
Людмила коротко всплакнула от того, что все благополучно разрешилось. Дядя Паша пошел на кухню и лично нарезал арбуз красивыми, ровными дольками. Раздал и солдатам, и подполковнику, и всем проходящим мимо проснувшимся постояльцам. Так пожелала именинница. Она же попросила раздать конфеты детям, и три коробки шоколадных конфет стали самым вкусным завтраком – Кристинка лично бегала по территории и угощала детей. После чего, уже к обеду, Аня получила в подарок от детей шишку, листочек, улитку, ягоду тутовника и рисунок на асфальте.
– Дед, спасибо, – Аня позвонила любимому дедушке, – ты у меня самый лучший!
– Будь счастлива и здорова, барашка, – ответил счастливый дед.
Хорошо было всем, кроме Анатольича, которому забыли позвонить и рассказать, зачем приезжали приставы и чем дело кончилось. От нервов Анатольич, допив Кристинкину шипучку, надрался портвейном и залакировал коньяком. После чего наконец благополучно вырубился лицом в пол.
Неожиданный визит судебных приставов, надо признать, самым благоприятным образом отразился на жизни пансионата. Пусть и ненадолго. Еще несколько дней повариха баба Катя варила приличные щи-борщи и лично засолила свежие огурцы, а не как обычно – те самые, которые не просто «устали» и «помялись», но и начали откровенно подгнивать. От пережитого стресса она даже достала из глубин морозильной камеры крабовые палочки, вписав в меню «крабовый салат». Впрочем, пока резала, съела половину прямо из упаковки. От нервов, конечно, а не по злому умыслу. Так что недостаток крабов пришлось прикрывать, как обычно, старой колбасной нарезкой, горошком, кукурузой и майонезом. Отдыхающие салат не оценили и возвращали на мойку нетронутым.