– Ирина, у вас не бывает ощущения, что двоится в глазах? – не выдержав, спросила я.
– Каждое утро и каждый вечер. И днем иногда, – ответила сквозь дрему Ирина.
– А если мне кажется, что я вижу одного и того же человека, только в разной одежде? Ну пять минут назад увидела, поздоровалась, а потом снова его встречаю, уже в других шортах и майке. И этот человек опять со мной здоровается, будто мы еще не встречались. Это что значит? Сумасшествие?
– Это нормально, – откликнулась Ирина, не открывая глаз, – я все время своего бывшего вижу. То его спину, то рубашку, то руку. Один раз совсем был кошмар. Показалось, что я с ним в одном самолете лечу. Поклясться была готова, что это он. А я уже с нынешним мужем. Весь полет страдала, как мы столкнемся на выходе. В туалет бегала, чтобы получше рассмотреть его, ну, того, который мне бывшим показался. Типаж один, только и всего. А вы кого видите? Тоже бывшего?
– Женщину. Здесь познакомились. Она искала, где вайфай ловится, я подсказала. Перекинулись парой слов. Потом еще раз столкнулись – мне нужно было по работе файл отправить. И ей тоже. Вот теперь она мне все время мерещится, – призналась я.
– Это вы про сестер-близняшек? – расхохоталась Ирина. – У нашего дяди Паши от них артрит и психоз разыгрались. Он тоже думает, что с ума сошел и перестал запоминать лица проживающих.
Да, как выяснилось и подтвердилось, семья оказалась необычной. Две сестры-близняшки, неотличимые друг от друга. Нет, одевались они в разное, к счастью. Но не так, чтобы одна предпочитала шорты, а другая – исключительно платья. Менялся только цвет нарядов. Они носили одинаковые очки и прически-хвостики. Одинаковые тембр голосов, походка, жесты, телосложение. На них приходился один муж и трое детей. Понять, чей из близняшек муж, мне так и не удалось. И кто мать двух мальчиков и девочки – тоже. Муж возился сразу с тремя и с обеими женщинами был ласков и нежен.
– Надо дяде Паше сказать, что они близняшки и что с его профессиональной памятью все в порядке, – сказала я.
– Я говорила. Он не поверил, – ответила Ирина. – Еще немного, и он поверит в вышки – пять-джи и инопланетян. А я говорила, что на отдыхе лучше пить, чем не пить. Ладно, дядя Паша, он на работе, но вам точно нужно выпить. Легче будет воспринимать действительность.
– Я хожу. Каждый вечер. Вчера почти пятнадцать тысяч шагов прошла, – призналась я.
– А я не хожу, а лежу. И пью. И кому из нас хорошо? – хмыкнула Ирина.
На всякий случай я здоровалась каждый раз, когда встречала сестер.
– Уже виделись, – отвечала та, с которой мы успели встретиться в этот день.
– Здравствуйте, – говорила другая.
– Ир, дай выпить, – попросила наконец я, перейдя на «ты».
– Давно пора. – Она протянула мне походную фляжку. – У меня еще одна есть, не переживай. Эта – именно на такой случай. Надо бы дяде Паше тоже отлить. Хороший ром, дорогой. Он оценит.
Потом мы сидели в каморке дяди Паши, пили ром. Все, естественно, закончилось местным шампанским. Утром мне было так плохо, что стало наплевать, с кем я уже здоровалась, а с кем нет. Дядя Паша восстал из мертвых и начал рисовать маркером якорь на руках «своих», то есть отдыхающих, – вместо браслета или печати. Дети радовались и просили нарисовать еще рыбку, русалку или кораблик. Женщины искали новые места для рисунков – дядя Паша оказался неплохим художником. Изображал на бедрах дамочек птичек, какие-то замысловатые фигуры и сердечки.
На пляже случилось нашествие божьих коровок. Просто слет какой-то. Дети прыгали от восторга. Считали пятнышки и говорили, сколько лет коровке. Потом дружно кричали: «Божья коровка, улети на небо, принеси нам хлеба, черного и белого, только не горелого» или «Божья коровка, улети на небо, там твои детки, кушают конфетки. Все по одной, а тебе ни одной». Коровки улетать не собирались. Садились на руки, на ноги. Дети устали считать пятнышки и загадывать желания. Улиток давить им тоже быстро наскучило.
А потом начался слет богомолов. Они садились на полотенца и сидели, не двигаясь. Какой-то юный натуралист поделился с остальными детьми знанием – самки богомолов поедают самцов после спаривания. К счастью, половина детей не поняли, что значит «спаривание», а остальные просто пропустили информацию мимо ушей. Но все дружно сажали двух богомолов на одно полотенце и ждали, когда один сожрет другого. Когда терпение заканчивалось, дети шли вылавливать медуз, чтобы зажарить их на солнце. Дети вообще кровожадные существа, но когда они собираются компаниями, это вообще кошмар. Впрочем, родители были счастливы – на пляже воцарилась тишина. Дети или сидели, гипнотизируя божьих коровок, или ждали, когда богомолы наконец начнут друг друга жрать или хотя бы спариваться, или наблюдали, как медузы превращаются в жижу.
Утром я встретила Ирину около магазина. У меня закончились вода и фрукты. Ирина сидела на лавочке перед магазином, сумрачная и неожиданно неприветливая.
– До десяти не продают, если что, – сказала она мне.
– Как это? Почему? – не поняла я.
– Суки потому что, – ответил мужчина, который наматывал нервные круги вокруг лавочки и без конца спрашивал, который час. Ирина показывала ему телефон с мигающими цифрами – она включила таймер.
Тут до меня дошло, что речь идет о спиртном. Я тоже собиралась купить бутылку вина на вечер, поскольку мои ежевечерние пятнадцать тысяч шагов не приносили никакого облегчения. Если верить весам дяди Паши, которые он каждое утро выдавал йогам для регулярного взвешивания, я даже набрала три лишних килограмма.
– Дядь Паш, давай я их подкручу! – предлагала я. – И мне хорошо, и йогам. Пусть думают, что от энергии солнца похудели! – Я отчаянно прыгала на весах.
– Уже, – хохотал дядя Паша, – прибавляй еще два.
– Ну как так? Я хожу, пресс качаю, плаваю…
– А у меня норм. Два скинула, – сообщила Ирина. – Я это, на интервальной диете. Когда нельзя пить шестнадцать часов, а остальные восемь можно.
– Ира, там про есть, а не пить! – возмутилась я.
– У меня жидкие калории!
Я зашла в магазин, взяла воду, спрей от комаров, еще что-то по мелочи. Попросила бутылку вина.
– До десяти не положено, – ответила незнакомая продавщица. У Жанны, видимо, был выходной.
– Сейчас без пяти, – показала я на часы. – Вы пять минут будете бутылку с полки доставать.
– Не положено, – отрезала продавщица.
Я вышла из магазина и села рядом с Ириной.
– Суки, – сказала я.
Мужчина с Ириной сумрачно кивнули.
– А что случилось? Ром закончился? – спросила я у Ирины.
– Закончился. Но думаю купить местный портвейн. Говорят, хорошо действует. Лерка не спала всю ночь, орала. Только под утро уснула. Она считает, что я съела ее папу.
– Господи, с чего вдруг? – Такой кошмар у детей мне еще не встречался.
– С того. Какой-то пацан – узнаю кто, убью, – рассказал про богомолов. И еще подробно расшифровал – самки, это женщины, а самцы – мужчины. Спаривание – для того, чтобы дети появились. А после этого самки съедают самцов. Я ж развелась с отцом Лерки. Вот теперь она думает, что я его съела.
– Какой ужас, – сказала я.
– Сколько там уже? – уточнил мужчина.
– Без двух минут.
– Пойдем, нас уже трое. – Ирина встала со скамейки. Мы потрусили следом.
Господи, как она красиво шла. Как ей все завидовали. Мы-то прятали бутылки в сумках, даже не в пакетах, чтобы не просвечивали и не звякали. А Ирина шла гордо, держа открытую еще в магазине бутылку в руке. Останавливалась, делала глоток и шла дальше. Останавливалась на каждой ступеньке, опять делала глоток. У проходящих мимо отдыхающих срабатывал глотательный рефлекс. Им тоже хотелось немедленно выпить.
Лера появилась около бассейна невыспавшаяся и злая.
– Лерок, ты чего без настроения? – спросила я.
– Ничего, – буркнула девчушка.
– Ты тоже богомолов испугалась? Я их боюсь до ужаса.
– Да, они злые.
– Нет. Не злые. Про них просто так думают. На самом деле не все самки, то есть девочки съедают мальчиков, то есть самцов. А только те, кому витаминов не хватает. Им белка не хватает.
– Это вы сейчас придумали? – недоверчиво уточнила Лера.
– Нет, это ученые выяснили. Девочкам, девушкам и женщинам нужны дополнительные витамины. Ты же пьешь витамины? Вот. Так и у богомолов. Только для них витамины не придумали. А белок – это кости, рост. Нужно есть яйца, курицу, мясо. Ты же ешь омлет и котлеты? А у богомолов нет ни омлета, ни котлет. Поэтому так происходит в природе. Но люди другие. Твоя мама никак не могла съесть твоего папу, потому что она ест и яйца, и котлеты. Зачем ей папа в таком случае? Правильно?
– Правильно. А можно мне с папой поговорить? – спросила отчего-то у меня Лера.
– Да, конечно, можно. Только тут связь плохая. Ты маму попроси, она найдет место, где ловится вайфай, и вы позвоните папе.
Про вайфай Лера поняла сразу. Ирина подняла свою кружку, салютуя в знак благодарности. Я кивнула. Мне бы кто помог справиться с кошмарами и травмами детства.
Именинница Аня, ставшая причиной переполоха с приставами, тоже появилась в столовой «без настроения», как говорила про детей Людмила.
– Ты чего? Обидел кто? Скажи, мы мигом разберемся! Наши или отдыхающие? – обеспокоенно спросила Людмила.
– Никто не обидел, – ответила Аня.
– Ой, ты же у нас завтра уезжаешь! – ахнула Людмила, сверившись с графиком питания.
– Ага, – кивнула Аня.
– Уезжать не хочешь? Да и я к тебе привыкла. Приезжай на следующий год. Монетку в море обязательно брось. Тогда точно вернешься. А рейс у вас во сколько? Утром или вечером? Если вечером, я тебе обед пораньше организую. Или, хочешь, сухой паек?
– Не хочу. Ничего не хочу. Я сама могу дойти до магазина и еды купить, – рявкнула всегда вежливая Аня.
– Детка, ты чего? – Людмила всерьез распереживалась и не отметила уже вторую пару отдыхающих, которые взяли компоты и салаты.
– Да дед опять, – призналась Аня. – Я хотела такси вызвать и сама доехать.